С экономической точки зрения господство Хинаянства на отдаленных индийских территориях вполне могло быть одной из причин подавляющего значения традиционалистского земледелия и, по сравнению с Индией, очевидной неполноценности технического и промышленного развития. Буддийские монастыри были столь же малыми местами разумной работы, как и любые другие азиатские монастыри. При этом хинаянство обесценивало кастовую Дхарму даже сильнее, чем Махаянизм, или там, где Хинаяна была введена в Новую Землю, препятствовало её развитию. Вместе с этим были устранены все присущие касте стимулы к тому, чтобы быть "верным своему призванию" (в традиционалистском смысле). Простое теоретическое восхваление профессионального стабильного работника в том виде, в каком оно встречается под влиянием Хинаянистики в литературе южных и отдаленных индийских территорий, не имело сильного психологического стимула, который, как уже отмечалось, был воплощен в священном порядке каст.
В разветвлениях буддизма это становится вполне осязаемым. Например, в Бирме хинаянистическое монашеское образование действительно дало такую степень начального образования, которая в процентном отношении довольно высока для индийских и азиатских условий; хотя, конечно, по европейским стандартам она очень скромна. (По этому вопросу см. отчет о переписи населения 1911 года, т. IX, гл. VIII); это согласуется с исключительно религиозными целями обучения. Степень местного преобладания буддизма, в конце концов, имеет решающее значение для уровня грамотности населения. Для интенсивных современных видов труда (производство хлопкового масла, нефтепереработка) необходимо было импортировать индусов низших каст (перепись 1911 г., ОП-ЦИТ, гл. XI, XII), доказательство сильной подготовки к труду со стороны касты, полностью отсутствующей в Бирме. Это также является доказательством того, что кастовый режим сам по себе не порождает современных форм труда. Сиам остается почти чисто аграрной землей, хотя существуют достаточно сильные предпосылки для его промышленного развития.
С упразднением брахманизма и каст посредством введения буддизма в качестве государственной религии (четырнадцатый век) древняя художественная традиция кастовых королевских ремесленников исчезла на всех отдаленных индийских территориях. Практика искусств, стимулируемая буддийским влиянием, явно не была способна создавать произведения той же ценности, как бы ни были значительны достижения искусств [17]. Учитывая его природу, правильный Хинаянский буддизм просто не мог быть иным, кроме как враждебным или в лучшем случае терпимым к промышленности. Только потребности мирян, которые почти исключительно должны были зависеть от этого способа приобретения заслуг, способствовали созданию и сохранению религиозного искусства - типичного для буддизма - также и в Хинаянстве. В Бирме, как и везде, религиозные интересы истинных буддийских мирян были ориентированы в первую очередь на возможности перерождения, о чем свидетельствуют надписи источников этого времени [18]. Царица-мать всегда молится о том, чтобы родиться снова как высокое лицо, наделенное благочестием и добрыми качествами. Опять же в молитве выражается, что когда придет будущий Будда Майтрейя, чтобы её было позволено уйти с ним в нирвану [19]. Некоторые хотят избежать следующего рождения в семье низкого происхождения [20]. Всегда существует желание снова родиться богатым человеком и приверженцем Будды. Наконец, есть надежда достичь всеведения и достичь нирваны [21]. И ещё; хотелось бы снова и снова рождаться вместе со своей нынешней семьей (родителями, братьями, детьми) [22]. Ещё один желает в будущей жизни обладать определенной женщиной в качестве жены [23]. На случай, если они переродятся мирянами, монахи часто желали, во всяком случае иметь хорошеньких жен [24]. И помимо таких надежд есть молитва о даровании добрых дел умершим, особенно тем, кто находится в аду [25] - уже знакомое нам позднебуддистское представление доктрины кармы, также появляющееся в индуизме.
Истинно великой миссионерской религией Азии была не религия Хинаяны, а Махаяны.
Буддизм Махаяны, также как и школа Хинаяны, впервые завоевал свою миссионерскую тенденцию через короля [26] Канишку Кашмирского и Северо-Западного Индостана, вскоре после начала нашей эры. При нем, предположительно в городе Кашмир, состоялся третий и последний из канонических соборов которые признали буддизм Махаяны. Очевидно, что именно благодаря власти этого царя Махаянизм распространился по всей Северной Индии, где Ашока когда-то проводил ортодоксальный собор. В конце концов эта школа восторжествовала, и Хинаянство превратилось в южную ветвь.
Процесс, ведущий к этому, был, конечно, уже в движении, и развитие эзотерической сотериологии Махаяны началось давно. Аквагоша написал свои все ещё основополагающие Махаянистские труды по меньшей мере за столетие до собора. Считается, что Нагарджуна был движущей силой самого Совета. Почти все другие философы, которых Махаянисты называли авторитетными, жили в последующие столетия после собора, и ни один из них не жил после первого тысячелетия нашей эры. Основная экспансия Махаянизма происходила во времени вплоть до седьмого века. Начиная с пятого века, звезда буддизма в Индии начала медленно угасать. В дополнение к уже приведенным причинам, возможно, одним из факторов является также процесс пребендализации, который, в некотором смысле, происходит со всеми религиями и который Школа Махаяны могла бы продвигать. Оседлые иерократы, раздающие благодать, то есть пребендарии, появились на месте странствующих нищенствующих монахов. Кроме того, оказывается, что поздний буддизм, как и джайнизм, часто и предпочтительно использовал ритуально обученных и преданных брахманов для собственно храмовых служб. Учитывая изначальную враждебность к брахманам, они играют удивительную роль во многих легендах. Следовательно, и в Индии довольно скоро появляется буддийское светское духовенство, состоящее из людей, состоящих в браке и наследственно присваивающих себе монашеские престолы. По крайней мере, Непал и приграничные территории Северной Индии демонстрируют такое развитие событий до сих пор.
Как только на арену соперничества вышла строго дисциплинированная организация с миссионерскими целями, стала очевидна не только внешняя, но и внутренняя слабость буддизма. Это было отсутствие четко очерченной мирской этики, подобной той, что представлена брахманическим кастовым ритуализмом, а также джайнистской приходской организацией. Рассказы о путешествиях китайских паломников в сравнительной временной перспективе позволяют рассмотреть внутреннее разложение буддийской организации с её отсутствием какого-либо архетипического или статусного единства.
Очевидно, что возрождение индуизма нашло легко возделываемое поле и, как уже отмечалось, уничтожило почти все следы древней буддийской церкви. Однако прежде чем мы обратимся к этому новому подъему ортодоксального брахманизма, мы должны кратко рассмотреть распространение Махаянизма за пределы Индии, которое с огромным успехом продвигалось только со времен царя Канишки и позволило буддизму стать мировой религией.
Великими территориями распространения буддизма Махаяны были Китай, Корея и Япония.
В целом, в ходе своей экспансии буддизм Махаяны должен был учитывать политически различные условия сильнее, чем школа Хинаяны. В тех культурных областях, которые Махаяна завоевала хотя бы частично во время своей миссии, она столкнулась с династиями, которые либо были более прочно связаны с небуддистским слоем интеллигенции (Китай и Корея), либо с небуддистским государственным культом (Япония) и таким образом сохранили свою преемственность [27]. Таким образом, светская власть вообще здесь взяла на себя скорее роль "религиозной полиции", чем "святого покровителя" церкви; поэтому теократическая клерикализация была очень незначительной.