Цейлон и удалённые индийские территории
Прямое основание Хинаянства, возможно, более правильное, чем харизматическая древняя буддийская ортодоксия, можно найти в сингальской (цейлонской) церкви [1]. Оно произошло через несколько столетий после арийского завоевания (345 г.), когда (предположительно) Малинда, сын Ашоки, появился в качестве миссионера. Несмотря на частые неудачи, неоднократные завоевания Малабаров и особенно южноиндийских тамилов, а однажды и китайцев, господство буддийской монашеской иерархии все еще сохранялось на постоянной основе. Оно было подкреплено царствованием, основанным на великолепной ирригационной системе и необходимой бюрократии, которая сделала Цейлон зернохранилищем Южной Азии. Иерархия, в свою очередь, служила царям в приручении народа. Весьма обширные земельные наделы и передача вождю авторитета монашеской иерархии заполняют почти всё эпиграфическое [2] и летописное [3] наследие времен цейлонских правителей.
Решающей чертой цейлонского буддизма было монашеское землевладение, занимавшее около трети всей земли. Прежде всего такая практика способствовала хотя бы формальному подчинению каноническому запрету на денежные владения. Ежедневное нищенство, бывшее характеристикой практикуемой в древних благородных формах, явно превратилось в ритуальный акт. Все требования монастыря и культа, установленные для мирян, а также требования по содержанию храма распределялись между крестьянами, которые, как наследственные арендаторы, жили на выделенных им землях. Это учреждение напоминает древнюю Каролингскую Фискию и монашеское землевладение, несколько напоминающее Kapitulare de villis. Однако последовательное соблюдение принципов естественного хозяйства было выше этого в том смысле, что установленные налоги на продукты питания и ремесленные изделия всех видов не требовали (или не должны были требовать) замены на какие-либо потребительские товары. Налоговое бремя наследственных арендаторов было настолько легким, что даже британские правители, после тщательного расследования и по согласованию с самими владельцами таких прав, сначала воздержались от изменения налогов. Естественно, коррективы вносились неоднократно. В целом описания более ранних и современных путешественников подтвердили эту картину. Жизнь монахов в монастырях, особенно их жилища (пансала), была скромной, более скромной, чем в итальянской чертозе, и основывалась на основных правилах пратимокки. Пресловутая алчность ордена как такового касалась главным образом увеличения его владений.
В той мере, в какой это вообще можно считать буддизмом, мирское благочестие находило свою точку притяжения в поклонении реликвиям (прежде всего культу Зуба Будды) и в агиолатрии, согласующейся с природой отношения буддизма к мирянам. Влияние духовенства в виде гуру, экзорцистов и терапевтов должно было быть довольно значительным в политическом отношении [4], поскольку неиндуистские ("неортодоксальные") касты, такие как Каммалары (царские ремесленники), ему не сопротивлялись.
Нигде, кроме Бирмы, практика буддийских правил ладжра не была столь близка к теоретическим требованиям. Однако эти правила предъявляли к мирянам довольно скромные и по существу формальные требования. Обучение чтению и письму, слушание проповедей, временный аскетизм, мантическое искусство и консультации монахов как магов исчерпывали содержание буддийской жизни. На практике вера в демонов доминировала в жизни мирян, и существовали неортодоксальные маги (особенно экзорцисты от болезней). Конечно, сама монашеская община всегда пользовалась большим почетом как хранительница чистого предания и канонических писаний.
Обычно отдаленные индийские территории рассматриваются как чисто миссионерская территория буддизма Хинаяны. Это не выдерживает никакой критики. Разнообразные политические структуры, возникшие там в результате неоднократных завоеваний, были подвержены индуистским (Брахманистским) и Хинаянистическим, а также, по-видимому, Махаянистическим религиозным влияниям. Были обнаружены брахманы, ведическое образование и, по крайней мере, зачатки формирования каст (каст ремесленников). В самом деле, только близость Цейлона как исторического центра определила тот факт, что в конце концов хинаянская школа завоевала это поле, особенно после того, как к ней присоединились монгольские князья-завоеватели, и их продвижение в Средние века определило преобладающее распределение политической власти отдельных государств вплоть до времени европейской оккупации. Между тем, как свидетельствуют надписи, все подвералось многократным изменениям.
Как правило, потребность в приручения подданных и рациональном управлении, основанном на письменных источниках, давала возможность царям приглашать в страну писцов: они действительно были либо Брахманистами, либо Махаянистами, либо, наконец, Хинаянистами. Очень скоро даже в народной вере сансара и карма стали в целом самопонимаемыми предпосылками. Однако в течение довольно долгого времени Брахманическое и буддийское образование шли бок о бок. В восьмом веке в буддийской надписи в Сиаме упоминались брахманы, а ещё в шестнадцатом веке царь поддерживал "буддистскую и брахманическую религию" [5]. Между тем, в должной форме цейлонский буддизм стал государственной религией [6]. Гуру и ачарьи (учителя) упоминаются в царском указе от десятого века [7]. В разное время происходили большие пожертвования рабов и недвижимого имущества монастырям. Однако только начиная с XV и XVI веков стало совершенно ясно, что речь идет о буддийских и даже хинаянских монастырях [8]. То, что произошло между тем, довольно отчетливо показано в надписи великого сиамского короля XIV века [9]. Царь говорит о себе как о человеке, получившем информацию в Ведах. Он жаждет, как он говорит, небес Индры, но он также стремится к нирване в конце переселения душ. Поэтому он основывает обширные гильдии с помощью своих собственных ремесленников. Не выдерживая буддистского характера надписи, главными объектами строительства были две статуи и храмы великих индуистских богов Шивы (Парамешвары) и Вишну. В качестве величайшего акта заслуги царя указывается отправка им на Цейлон мудреца и первого Трипитака-канона. При этом царь объявил о своем желании отречься от небес Индры и Брахмы и стать Буддой, который приносит всем своим подданным благо спасения от мира [10].
Он лично вступил в орден - несомненно, для того, чтобы теперь в качестве понтифекса руководить церковью и тем самым вести своих подданных. Однако, согласно описанию в Писании, вследствие его чрезмерного благочестия произошли такие опасные чудеса, что могущественные люди королевства вновь призвали его покинуть орден и править империей как мирянин. Он последовал этому совету с согласия святого человека. Как можно видеть, здесь были задействованы весьма существенные соображения политической власти, а в случае его вступления в орден - вопросы обычного Хинаянского приема и устроения монахов.
Монашеская организация была и всегда оставалась Хинаянской. После послушничества (шин) монах принимается как пин-син и после того, как он проявил себя, примерно через десять лет, в течение которых он посвящает себя только как пребендарий в монастыре духовным упражнениям, он становится полным монахом, Бонзе или по-бирмански пон-гуи ("великая слава") и приобретает квалификацию для исцеления душ как гуру. Даже надписи из Сиама XIII века указывают на то, что этот принцип градации достоинства и титулов монахов по старшинству уже тогда был столь же верно применяем в согласии с древним буддийским принципом.
Соответственно, монахи в Сиаме почитались титулами гуру и, наконец, как Махатхеры были отчасти сенобитами (монахами живущими в обители), отчасти отшельниками. Однако их функции всегда были одинаковы: служить гуру, духовными советниками мирян и учителями Святой Мудрости. Верховный гуру, называемый санкхаратом (учителем), назначался царем и возглавлял монахов как патриарх церкви [11]. Здесь царь, как некогда Ашока, претендовал на положение светского покровителя, membrum eminens (ча-кравати) церкви. Однако царь специально сохранил древний культ горных духов, потому что его упущение могло поставить под угрозу благополучие его подданных [12].
В первую очередь царь также вызывал буддийских мудрецов для изобретения национальной системы письма [13]. Несомненно, это было желательно в интересах администрации. Как ясно показывают памятники, сиамские короли, особенно во время завоеваний, занимались военной экспансией во всех направлениях и боролись против китайских попыток экспансии [14]. Администрация создала королевскую армию и бюрократию. Была применена судебная процедура тайного суда [15]. И администрация, предположительно, стремилась сломить власть феодальной знати [16].
Находясь под покровительством монархов, монашеский буддизм Хинаяны должен был её в этом помочь и, несомненно, сделал это с успехом. Значение древних родовых отношений было значительно уменьшено силой иерархии. Очевидно, что в значительной части отдаленных индейских территорий прерогативы царя уже не ограничивались родственными линиями, как это было в других частях Азии. Эти отношения компенсировала сила монахов. Монашеский священник обладал почти абсолютной властью над народом и в политических вопросах при буддистских правителях. Этому способствовала довольно строгая (внешняя) дисциплина в руках настоятелей (саяхов). Монах, отлученный от церкви за нарушение одной из четырех великих заповедей или за непослушание, бойкотировался и не мог существовать. Кроме того, послушание мирян монахам было безграничным. Этот духовный слой был - особенно в Бирме - настоящим защитником туземной цивилизации и, следовательно, одним из самых сильных противников европейского господства, угрожавшего их положению.
На какое-то время каждый молодой мирянин из хорошей семьи в Бирме - как в нашей стране детей отдают в частный интернат - отправляется в монастырь. Он живет там недолго (от одного дня до месяца) как монах и получает новое имя. Таким образом, "возрождение" древнего магического аскетизма было перенесено в это чисто ритуальное монастырское интернирование.
В мирской жизни, однако, нал (духи) непоколебимо сохранены. Каждый дом имеет своего нала (защитного демона). В остальном же они соответствуют дэвам индусов. После смерти короля все ещё считали входящим в "деревню духов" (нал-я-тзане-тзи).