При таких обстоятельствах армия состоящая из жителей древнего полиса не могла развиваться. Невозможными были также призывы гильдий и армий кондотьеров средневекового западного города, оба из которых руководили военной техникой. Например, Флорентийская армия была первой в Европе, насколько мы можем судить, применившей огнестрельное оружие. Разумеется, Мегастен знал самоуправляющиеся города [53]. Вайкали в то время был свободным городом; совет из 5000 человек, то есть все те, кто мог бы пожертвовать слона, управлялся через упаратью (вице-короля) [54]. Хотя эпос и повествует о царственных землях, он считает их неклассическими - обычно на них не следует жить [55]. Эта точка зрения согласуется с интересами священника, находящегося в экономической и социальной зависимости от царя. Возникают зачатки статусных привилегий. Древние собрания народа (самити и сабха) действительно были либо собраниями армий, либо с ранних времен - как в эпосе - юридическими собраниями, в которых ораторы по закону квалифицировались по своей харизме или по своему положению старейшин в толковании закона. Без этих старейшин эпосы не признавали собрания законными сабхами [56].
В эпосе царь искал совета у своих родственников и друзей. В то время дворяне (фактически высшие чиновники) иногда образовывали королевский совет. В Южной Индии значительные ограничения королевских прерогатив продолжались и в Средние века. Там были представительные собрания с правами, подобными правам наших сословий. В городах, согласно эпосам, наряду со священниками встречаются городские старейшины [57] и горожане (пуура) [58], которые с увеличением числа писцов получают все большую известность в качестве должностных лиц. В более поздних частях эпоса только жрецы выступают в качестве советников царя.
К этому времени город превратился в "место, где находятся ученые священники" [59], в некотором роде на манер раннесредневековой "civitas" как место епископа. Царь получал определенную квоту своих чиновников для городской администрации из касты вайшьев, когда они были богаты, и из касты шудр, когда они были добродетельны (они, очевидно, служили сборщиками литургий или налогов от Гильдии) [60].
Теперь административную работу всегда выполняют королевские чиновники. Насколько известно городская администрация в манере западного города-республики нигде не была развита в длительной и типичной форме, независимо от того, насколько четко начало указывало в этом направлении. В большинстве индийских городов король и его слуги всегда оставались доминирующими, независимо от того, какие соображения они могли бы выдвинуть в данном случае против власти гильдий. Как правило, власть гильдии оставалась чисто денежной властью, не подкрепленной независимой военной организацией. Поэтому она рухнула, как только князья сочли целесообразным полагаться на священников и чиновников.
Как везде, так и в Индии сила капитала была велика, особенно там, где многочисленные мелкие князья искали его поддержки. Однако в конечном счете, как и везде, капитал не мог сохранить самостоятельную власть над великими королевствами.
Брахманы и цари играли против гильдий с присущей им высшей кастовой организацией. Каста могла наказывать непокорных членов отлучением; как известно, священнические средства принуждения имели первостепенное значение и для экономической истории нашего Средневековья. Гильдия могла пытаться обеспечить соблюдение своих правил; например, ограничение конкуренции между её членами, принадлежащими к различным кастам. В конечном счете, в таких случаях гильдии могли сделать это, только попросив касты применить свои санкции против непокорных или призвав короля [61]. После поражения власти гильдий короли часто назначали торговцев в качестве королевских купцов с обширными монополиями в меркантилистских интересах, наделяя их высоким рангом в манере, весьма схожей с современной западной историей.
Однако древняя независимость гильдий и их роль как представителей граждан в оппозиции королю исчезла. Во всяком случае, их едва ли можно было найти по всей Индии. Под властью Махратов рынок был административным центром, но каждый рынок сам по себе; поэтому в городах, имеющих несколько рынков, различные городские районы со своими рынками были организованы отдельно, как сельские базары (Куща). Нет ничего сравнимого с истинным самоуправлением на Западе. В некоторых частях Индии, особенно на юге в Средние века, некоторые социальные привилегии и монополии продолжали существовать как пережиток древнего положения гильдии и привилегированных царских купцов. Мы не видим смысла привилегий в единичных случаях, и они постепенно растворяются в чисто титульных прерогативах.
Тамильские цари даровали права атиджуваннам и мани-гранам в одном городе чужеземцам и купцам, в одном случае еврею [62]. Сейчас сущность этих прав не может быть достоверно установлена. Первое из них, "право пяти каст", возможно, означает членство в махаджанской корпорации ремесленников на Североиндийский манер, а также торговую монополию в отношении пяти ремесел. Эти "пять ремесел", несомненно, практикуются пятью легендарными сынами Бога ремесленника Вишвакармы: железо, дерево, медь, бронза, камень, золото и серебро, о которых мы поговорим ниже.
Во втором случае определенные профессии прямо обозначаются как подчиненные привилегированным, а получатель гранта - как "господин города". Упоминается, что комиссия монополии (выведенная на рамки системы?) и освобождение от налогов должно быть включено в его привилегию. В остальном же с этими должностями связаны определенные доходы и почетные права, такие как право на праздничную одежду, протшезы, зонты, лампы, музыку и т. д.
Подъем и падение многих коммерческих слоев в монополистической системе родовых князей все еще прослеживаются в положении современных индийских торговых каст. Каста Ламани или Ванджани, также известная как Банджари в Бомбейском президентстве, это, например, мигрирующее гостевое племя, которое одно время контролировало торговлю солью и зерном в западных индуистских Штатах и следило за армиями, как сообщалось в XVI веке. Возможно, они представляют собой фоновый элемент современной касты Ванья (Бания).Следы древней гильдейской организации, а также махаджана, гильдейского братства, сохранились в некоторых частях Гуджа-рат [63]. На самом деле, имя Махаджан, означающее popolo grasso (большие люди), никоим образом не ограничивалось гильдиями. Скорее всего, надписи показывают, что первоначально знатные люди (как правило, брахманы в стране и при определенных условиях члены других дважды рожденных каст) назывались махаджанами. Однако в эпоху гильдий и в городах гильдий этот термин относился к членам гильдий; в различных регионах Западной и Центральной Северной Индии существуют торговые субкасты, которые и по сей день претендуют на звание Махаджан.
Некоторые касты принадлежат к древнему торговому сословию Ваников и сохраняют свое прежнее ранговое положение до сих пор, за исключением некоторых сект, таких как Джайны, организовавших и монополизировавших торговлю как квази-касту. (Это будет обсуждаться позже). К числу первых относятся, в частности, Бхания, которые широко распространены, особенно в Вест-Индии. В целом они являются правильными индусами (вегетарианцами и трезвенниками), носящими священный пояс, в то время как в Бенгалии, территории самой строгой родовой бюрократической организации, благодаря деятельности царей Сена, древние торговые касты Гандхабаников и Субарнабаников были сведены до низкого ранга.
Бхания, конечно, изменили свои ритуальные службы, чтобы облегчить дальние путешествия, которые, как мы увидим, являются подозрительными для индуизма. Степень приспособляемости к современным условиям у разных торговых каст различна, в зависимости от того, в какой степени их кастовые правила позволяют им создавать филиалы и совершать поездки для посещения покровителей. Особенно Бхания относительно неограниченны в этом отношении и потому "более современны", чем другие касты.
Экономически восходящие к касте торговцев продавцы спиртных напитков по ритуальным причинам почти никогда не признавались равными древним кастам торговцев. Подробности здесь неуместны. Вышеизложенное показывает, насколько широко современные касты вайшьев несут на себе следы исторической судьбы Индии и её политического устройства, особенно судьбы её граждан.
Еще один пережиток древних феодальных времен обнаруживается в теперешнем, относительно благоприятном кастовом ранге таких профессиональных каст, как барды (из широко распространенной касты Бхатов), астрологи, генеалоги, составители гороскопов, которые прежде были незаменимы для каждого княжеского двора и знатной семьи и которые сегодня также необходимы для широких слоев низших антибрахманических каст. В большинстве случаев они принадлежат к дваждырожденным и часто стоят выше класса вайшьев. Высокий ранг упомянутой ранее интеллектуальной аристократии Байдей (врачей) также связан с их отношением к знатным домам.Довольно много каст, которые раньше были и остаются ремесленниками, претендуют на звание вайшьи. Личное появление на рынке представителей уважаемых каст считалось унизительным и иногда приводило к кастовому расколу. Такие ремесленники, которые претендуют на кастовый ранг, делают это, когда они разрабатывают свое собственное сырье и предлагают свой продукт на продажу, что обычно дает им вежливое обращение Ваника (торговца). Это подводит нас к границам каст Шудра, которые были столпами индийской промышленности [64].