Глава 17. Предшественники Фабиана. Крах Британской монополии. Спад революционного духа. Развитие профсоюзов.
С середины XIX века марксистский социализм, несколько видоизмененный, остается самой живой и господствующей школой социалистической мысли, несмотря на многочисленные нападки на него как друзей, так и врагов. Однако, ряд других школ также сыграл свою роль в формировании социалистической мысли и действия. Некоторые из них стремились дополнить марксистскую школу; другие пытались пересмотреть ее; третьи стремились довести до логического завершения одну или несколько частей учения Маркса.
Через несколько месяцев после смерти Маркса, в марте 1883 года, небольшая группа молодых людей собралась в пустой комнате где-то в районе Лондона Челси, чтобы послушать американца Томаса Дэвидсона, излагающего свои идеи о Братстве Новой Жизни. Из этой встречи развилось английское Фабианское общество, фактически родившееся 4 января 1884 года, общество, которое оказало глубокое влияние на экономическое и социальное мышление этой страны.
Предсказание Энгельсом революций. За тридцать шесть лет, прошедших между изданием "Коммунистического манифеста" и рождением Фабианского общества, в Британии и континентальной Европе произошли большие перемены. В 40-е годы Энгельс предвидел полный крах капиталистической системы в течение ближайшего десятилетия или около того в результате экономических кризисов и бунтарского духа в рабочем классе, проявившегося в Чартистском движении:
"Я думаю, что народ переживет не больше, чем очередной кризис", - сказал он. "Следующий в 1846 или 1847 году, вероятно, принесет с собой отмену хлебных законов и принятие Хартии. Какие революционные движения может породить Хартия, еще предстоит выяснить. Но ко времени следующего кризиса, который, по аналогии с его предшественниками, должен разразиться в 1852 или 1853 году, английский народ будет достаточно ограблен капиталистами и выброшен голодать, потому что капиталисты больше не будут нуждаться в их услугах. Если до сих пор английская буржуазия не задумается - а она, по - видимому, этого не сделает, - то последует революция, с которой не может сравниться ни одна известная до сих пор" (Engels, Condition of the Working Class in England in 1844 (London, Sonnenschein), 1892 edition, p. 296).
Описание Энгельсом торгово-промышленного развития. Восстания, однако, не произошло. Британская промышленность, далекая от коллапса, росла не по дням, а по часам. Особенно это проявилось в первой половине периода, с 1850 по 1866 год, когда Британия фактически монополизировала мировой рынок.
"Возрождение торговли после кризиса 1847 года", - писал Энгельс много лет спустя, объясняя причину провала своего пророчества, - "было началом новой индустриальной эры. Отмена хлебных законов и последовавшие за ними финансовые реформы дали английской промышленности и торговле все необходимое пространство для маневра. Открытие калифорнийского и австралийского месторождений золота произошло одно за другим. Колониальные рынки развивались все более быстрыми темпами, поглощая английские промышленные товары. В Индии миллионы ручных ткачей были окончательно раздавлены Ланкаширским ткацким станком. Китай открывался для торговли все больше и больше. Прежде всего, Соединенные Штаты - тогда, с коммерческой точки зрения, простой колониальный рынок, но, безусловно, самый большой из них - пережили экономическое развитие, поразительное даже для этой быстро прогрессирующей страны.
И, наконец, новые средства сообщения, появившиеся в конце предшествующего периода, - железные дороги и океанские пароходы - были теперь привлечены для работы в международном масштабе; они фактически реализовали то, что до сих пор существовало только потенциально, - мировой рынок. Этот мировой рынок сначала состоял из ряда преимущественно или полностью сельскохозяйственных стран, сгруппированных вокруг одного промышленного центра - Англии, которая потребляла большую часть их избыточных продуктов сырья и взамен обеспечивала большинство их потребностей в промышленных изделиях. Неудивительно, что промышленный прогресс Англии был колоссальным и беспрецедентным и что статус 1844 года кажется нам сравнительно примитивным и незначительным" (там же., Preface, p. vi).
Крах Британской монополии. После Гражданской войны и Франко-Прусской войны Англия начала ощущать конкуренцию со стороны США и Германии, в то время как ее монополистическая власть над мировыми рынками заметно ослабла. "Даже пока эта монополия сохранялась", - замечал Энгельс в 1885 году, - "рынки не могли поспевать за ростом производительности английских фабрикантов; следствием этого были десятилетние кризисы. [Так возник кризис 1866 года и продолжительный период депрессии с 1876 года.] И новые рынки становятся с каждым днём все более редкими, настолько, что даже негры Конго теперь вынуждены принять цивилизацию, сопровождающую манчестерские Калико, Стаффордширскую керамику и Бирмингемское оборудование" (London Commonwealth, Mar. 1, 1885; quoted in Engels, op. cit., p. xvi).
Он добавил с глубоким историческим пониманием: "Как это будет, когда континентальные, и особенно американские, товары будут поступать во все возрастающих количествах -когда преобладающая доля, все еще принадлежащая британским производителям, будет уменьшаться из года в год? Дай ответ, свободная торговля - универсальная панацея.
"Я не первый, кто указывает на это. Уже в 1883 году на заседании Британской ассоциации в Саутпорте Мистер Инглис Пэлгрейв, президент экономической секции, прямо заявил, что "дни больших торговых прибылей в Англии прошли, и наступила пауза в развитии нескольких крупных отраслей промышленного труда". Можно сказать, что страна входит в непрогрессивное состояние (курсив наш) (Engels, op. tit., p. xvii).
Улучшение среди групп рабочих. Оживление торговли в начале этого периода, значительный рост экспорта и импорта, поразительный рост производительности труда за счет механических изобретений, принося пользу главным образом классу капиталистов, отразились в улучшении условий жизни некоторых слоев рабочих. Энгельс утверждал в 1885 году, что состояние массы рабочих временно улучшилось, хотя это улучшение "уменьшилось до старого уровня притоком большого количества безработного резерва, постоянным вытеснением рабочих новыми машинами, иммиграцией земледельческого населения, которое теперь также все более вытесняется машинами" (там же., p. xiv).
С другой стороны, произошло более постоянное улучшение среди "двух" защищенных "слоев" рабочего класса. "Во-первых, фабричные рабочие. Установление парламентом их рабочего дня в относительно рациональных пределах восстановило их физическую силу и наделило их моральным превосходством, усиленным их местной концентрацией. Они, несомненно, обеспечены лучше, чем до 1848. . . . Во-вторых, огромные профсоюзы. Они представляют собой организацию тех профессий, в которых преобладает или применим только труд взрослых людей. Здесь их организованной силы не ослабила конкуренция ни женщин, ни детей, ни машин. Инженеры, плотники и столяры, каменщики - каждый из них является силой в той мере, в какой, как и в случае каменщиков и их подмастерьев, они могут даже успешно сопротивляться внедрению машин. В том, что их положение значительно улучшилось с 1848 года, не может быть сомнения, и лучшим доказательством этого является тот факт, что в течение более чем пятнадцати лет не только их работодатели, но и они со своими работодателями были в чрезвычайно хороших отношениях. Они образуют аристократию среди рабочего класса; им удалось обеспечить себе относительно удобное положение, и они принимают его как окончательное. Они - образцовые рабочие Господа. Леон Леви и Гиффин, и с ними очень приятно иметь дело в настоящее время, для любого разумного капиталиста в частности и для всего капиталистического класса в целом" (там же., p. xv).
"Дело в том", - продолжал Энгельс, - "что в период промышленной монополии Англии английский рабочий класс в известной мере разделял выгоды монополии. Эти блага были распределены между ними очень неравномерно; привилегированное меньшинство присваивало себе большинство, но даже большая масса имела время от времени хотя бы временную долю. И это причина, почему, начиная с умирающих в Овенизме, не было никакого социализма в Англии. С разрушением этой монополии английский рабочий класс потеряет это привилегированное положение; он окажется в целом - привилегированное и ведущее меньшинство, не исключение - на одном уровне со своими коллегами за границей. Вот почему в Англии снова будет социализм (курсив наш) (там же., pp. xvii-xviii).
Спад революционного духа. Как следует из заявления Энгельса, революционный идеализм, обнаруженный среди рабочих во время чартистского движения, в значительной степени исчез к началу 80-х годов, во многом благодаря изменению промышленной ситуации. Томас Купер, старый чартист, после посещения севера Англии в 1869 и 1870 годах, отметил разницу в отношении к радикальным изменениям:
"В наше старое Чартистское время", - сказал он, - "рабочие Ланкашира тысячами ходили в лохмотьях, и многим из них не хватало еды. Но их интеллект проявлялся везде, куда бы они ни пошли. Их можно было видеть в группах, обсуждающих великие доктрины политической справедливости . . . или они всерьез спорили об учении социализма. Теперь вы не увидите таких групп в Ланкашире. Но вы услышите, как хорошо одетые рабочие говорят о кооперативных магазинах и их долях в них или в строительных обществах. . . . Рабочие перестали думать и не хотели слышать глубокомысленных разговоров.; по крайней мере, так было с большинством из них. Для того, кто большую часть своей жизни стремился наставлять и возвышать, кто страдал и переносил за них заключение, все это было более мучительно, чем я могу сказать (Thomas Cooper, Life, 1897, pp. 393-4).
Развитие профсоюзов. Как указывалось выше, в третьей четверти XIX века произошло отчетливое развитие профсоюзного движения. В 1851 году было создано Объединенное общество инженеров. За этим последовала организация Плотников и Столяров в 1860 году, Национального союза шахтеров в 1863 году, портных в 1866 году и Объединенного общества железнодорожных служащих в 1872. В 1868 году рабочие провели свой первый профсоюзный Конгресс в Манчестере.
В 1848 году все забастовки были признаны незаконными, вследствие чего в первой половине периода деятельность профсоюзов носила чрезвычайно мягкий характер. Однако постепенно профсоюзные ограничения были сняты с помощью ряда актов, кульминацией которых стали акты заговора 1875 года, в результате которых не только забастовки, но и пикетирование и другие действия, не связанные с насилием, были выведены из сферы действия Уголовного закона.
Период действия защитного законодательства. С конца сороковых годов, когда был принят десятичасовой закон, была подавлена система оплаты труда товарами, и был введен ряд вторичных реформ "во многом против духа свободной торговли и необузданной конкуренции, но в такой же степени в пользу гигантского капиталиста в его конкуренции с его менее благоприятствуемым братом (Engels, op. cit., p. vii).
Отношение нанимающего класса. Энгельс настаивает на том, что и развитие профсоюзов, и принятие фабрично-заводских законов соответствовали в то время интересам крупных капиталистов, хотя с такими трудовыми организациями и законодательством энергично боролись многие группы рабочего класса. "Дело в том", - утверждал он, -"что все эти уступки справедливости и филантропии были не чем иным, как средством ускорить концентрацию капитала в руках немногих, для которых скудные дополнительные вымогательства прежних лет потеряли всякое значение и стали действительными неприятностями"; и сокрушить, тем быстрее и безопаснее, их мелких конкурентов, которые не могли свести концы с концами без таких привилегий. Таким образом, развитие производства на основе капиталистического строя само по себе достаточно - по крайней мере, в ведущих отраслях промышленности, ибо в более незначительных отраслях это далеко не так, - чтобы устранить все те мелкие обиды, которые усугубляли судьбу рабочего на ранних стадиях. Таким образом, становится все более и более очевидным тот важнейший факт, что причину плачевного состояния рабочего класса следует искать не в этих мелких обидах, а в самой капиталистической системе (там же., p. vii).
"Опять же, неоднократные вспышки холеры, тифа, оспы и других эпидемий показали английскому буржуа настоятельную необходимость санитарии в его городах, если он хочет спасти себя и свою семью от жертв таких болезней" (там же., p. viii).
Можно добавить, что на протяжении всего периода землевладельцы часто оказывались на стороне законодательства, защищающего рабочего от неограниченной эксплуатации фабрикантом, тогда как фабрикант часто выражал свое глубокое и неизменное сочувствие сельскохозяйственным рабочим и другим лицам, пострадавшим от землевладельцев.
Рост кооперации. Рабочие организовались в эти годы не только как производители в профсоюзы, но и как потребители в кооперативное движение. Кооператив Рочдейла, основанный в 1844 году двадцатью восемью фланелевыми ткачами в Рочдейле, за пределами Манчестера, получил большой импульс в революционные дни 1848-9 годов и был очень воодушевлен принятием в 1852 году "Великой хартии вольностей", закона о промышленных и промысловых обществах. К 1862 году число обществ выросло до 450, а их членов - до 90 000. В 1864 году была организована английская кооперативная оптовая торговля. В течение последующих двадцати лет движение неуклонно шло вперед.
Расширение права голоса. Наряду с организацией труда на экономическом поприще шло и расширение избирательных прав трудящихся на политическом поприще. Хотя Чартистская агитация потерпела неудачу, требование избирательного права не прекращалось. Меры по расширению права голоса предлагались время от времени в Палате общин, но каждый раз легко терпели поражение. Агитация, однако, постепенно набирала силу. Гражданская война в Америке, Польское восстание и деятельность Международной ассоциации рабочих - все это побудило рабочих требовать большей демократии у себя дома.