Появление новых талантов в прозе и поэзии. Гоголь
Последний период был ознаменован появлением двух новых замечательных талантов: гг. Вельтмана и Лажечникова. Г. Вельтман пишет в стихах и в прозе, и в обоих случаях обнаруживает в себе истинный талант. Его поэмы: "Беглец" и "Муромские леса*, были анахронизмом и потому не имели успеха. Впрочем, последняя из них, при всех своих недостатках, отличается яркими красотами; кто не знает на память песни разбойника: Что отуманилась, зоренька ясная?"Странник", за исключением излишних претензий, отличается остроумием, которое составляет преобладающий элемент таланта г. Вельтмана. Впрочем, он возвышается у него и до высокого: "Искендер" есть один из драгоценнейших алмазов нашей литературы. Самое лучшее произведение г. Вельтмана есть "Кощей Бессмертный": из него видно, что он глубоко изучил старинную Русь в летописях и сказках и как поэт понял ее своим чувством. Это ряд очаровательных картин, на которые нельзя довольно налюбоваться. Вообще, о г. Вельтмане должно сказать, что он уж чересчур много и долго играет своим талантом, в котором никто, кроме "Библиотеки для Чтения", не сомневается. Пора бы ему наиграться, пора подарить публику таким произведением, какого она вправе ожидать от него; у г. Вельтмана так много, таланта, так много остроумия и чувства, так много оригинальности и самобытности!
Г. Лажечников не из новых писателей; он давно уже был известен своими "Походными записками офицера". Это произведение доставило ему литературную известность, но как оно было написало под Карамзинским влиянием, то, несмотря на некоторые свои достоинства, теперь забыто, да и сам автор называет его грехом своей юности. Но как бы то ни было, а г. Лажечников пользовался по нем славою литератора, и потому все ожидали его "Новика". Г. Лажечников не только не обманул сих надежд, но даже превзошел общее ожидание и по справедливости признан первым русским романистом.
В самом деле, "Новик" есть произведение необыкновенное, ознаменованное печатью высокого таланта. Г. Лажечников обладает всеми средствами романиста: талантом, образованностию, пламенным чувством и опытом лет и жизни. Главный недостаток его "Новика" состоит в том, что он был первым, в своем роде, произведением автора: отсюда двойственность интереса, местами излишняя говорливость и слишком заметная зависимость от влияния -иностранных образцов. Зато какое смелое и обильное воображение, какая верная живопись лиц и характеров, какое при сем у почтенного автора "Новика" извинения в неумышленной вине против него. Я очень хорошо знал, что прекрасная песня "Сладко пел душа соловушко!* принадлежит ему, ибо имел честь узнать это от самого него, вся вина моя в том, что я не совсем обстоятельно выразился. Какое разнообразие картин, какая жизнь и движение в рассказе!
Эпоха, избранная автором, есть самый романический и драматический эпизод нашей истории, и представляет самую богатую жатву для поэта. Но, отдавая полную справедливость таланту г. Лажечникова, должно заметить, что он не вполне умел воспользоваться избранною им эпохою, это произошло, кажется, от его не совсем верного на нее взгляда.
Это особенно доказывается главным лицом его романа, которое, по моему мнению, есть самое худшее лицо во всем романе. Скажите, что в нем русского, или, по крайней мере, индивидуального? Это просто образ без лица и, скорее, человек нашего времени, чем XVII века. Вообще в "Новике" много героев и нет ни одного главного. Виднее и занимательнее прочих Паткуль! он нарисован во весь рост и нарисован кистью мастерскою. Но самое интересное, самое любимейшее чадо его фантазии есть, кажется, швейцарка Роза, это одно из таких созданий, которым позавидовал бы и сам Бальзак. Не имея ни времени, ни места, я не войду в полный разбор "Новика", хотя и много что сказать о нем! Заключаю: он обнаруживает в авторе высокий талант, удерживает за ним почетное место первого русского романиста, его недостатки происходят частью оттого, что, мне кажется, автор смотрел не совсем с прямой точки на эпоху Петра Великого, а главное оттого, что "Новик" был первым произведением. Судя по отрывкам из его нового романа, можно надеяться, что он будет гораздо выше первого и вполне оправдает ту доверенность, которую оказывает публика к его таланту.
Теперь мне остается сказать еще об одном весьма примечательном лице нашей литературы: это автор, подписывающийся Безгласным (124). Говорят, что это... но какое нам дело до имени автора, тем более, когда он сам не хочет выставлять его напоказ? Так как он недавно сам объявил о себе, что он ни А, ни В, ни С, то назову его хоть 0. Этот О пишет уже давно, но в последнее время его художественная деятельность обнаружилась в большей силе. Этот писатель еще не оценен у нас по достоинству и требует особенного рассмотрения, которым заняться теперь не позволяют мне ни место, ни время.
Во всех его созданиях виден талант могущественный и энергетический, чувство глубокое и страдательное, оригинальность совершенная, знание человеческого сердца, знание общества, высокое образование и наблюдательный ум. Я сказал: знание общества, прибавлю еще: в особенности высшего, и, сдается мне, в этом случае он предатель... О, это страшный и могучий художник! Как глубоко и верно измерил он неизмеримую пустоту и ничтожество того класса людей, который преследует , с таким ожесточением и таким неослабным постоянством! Ругается их ничтожеством, он клеймит их печатью позора, он бичует их, как Немезида, он казнит их за то, что они что променяли святые сокровища души своей на позлащенную грязь, за то, что отреклись от бога живого и поклонились идолу сует, за то, что (120) ум, чувство, совесть, честь заменили условными приличиями!
Он... что вам много говорить о том? Если вы поймете мое энтузиастическое к нему удивление, то лучше поймете и оцените художника, в противном же случае, не хочу терять слов понапрасну. .. Ведь вы, верно, читали его "Бал", его "Бригадира", его "Насмешку мертвого", его "Как опасно девушкам ходить по Невскому проспекту"?..
Г. Гоголь, так мило прикинувшийся Пасичпажом, принадлежит к числу необыкновенных талантов. Кому неизвестны его "Вечера на хуторе близ Диканьки"? Сколько в них остроумия, веселости, поэзии и народности? Дай бог, чтобы он вполне оправдал поданные им о себе надежды!..
Говорить ли мне о прочих наших романистах и сказочниках: гг. Масальском, Калашникове, Грече и др.? Все они считаются у нас почти гениями! и куда тягаться с ними г. 0., о котором я только что говорил выше. Благоговею, дивлюсь и умолкаю, ибо чувствую, что не в силах достойно восхвалить их.
Итак, я насчитал четыре периода нашей словесности: Ломоносовский, Карамзинский, Пушкинский и прозаическо – народный, остается упомянуть еще о пятом, который начался с появления на свет первой части "Новоселья", и который можно и должно назвать Смирдинским. Да - милостивые государи - я совсем не шучу, и повторяю, что этот период словесности непременно должно назвать Смирдинским; ибо А. Ф. Смирдин является главою и распорядителем сего периода. Все от него и все к нему, он одобряет и ободряет юные и дряхлые таланты очаровательным звоном ходячей монеты; он дает направление и указывает путь этим гениям и полугениям, не дает им лениться, словом, производит в нашей литературе жизнь и деятельность.
Вы помните, как почтеннейший А. Ф. Смирдин, движимый чувством общего блага, со всей откровенности благородного сердца, объявил, что наши журналисты потому не имели успеха, что надеялись на свои познания, таланты и деятельность, а не на живой капитал, который есть душа литературы, вы помните, как он кликнул клич по нашим гениям, крякнул да денежкой брякнул, и, объявил таксу на все роды литературного производства, и как вербовались наши производители толпами в его компанию, вы помните, как великодушно и усердно взял он на откуп всю нашу словесность и всю литературную деятельность ее представителей! Вспомоществуемый гениями гг. Греча, Сенковского, Булгарина, Барона Брамбеуса и прочих членов знаменитой компании, он сосредоточил всю нашу литературу в своем массивном журнале. И что же вышло из этого великого патриотическо-торгового предприятия? Есть люди, которые утверждают, что будто г. Смирдин убил нашу литературу, соблазнив барышами ее талантливых представителей.
Нужно ли доказывать, что это люди злонамеренные и враждебные всякому бескорыстному предприятию, имеющему целбю оживление какой бы то ни было ветви народной промышленности? Я не принадлежу к таким людям, и от души радуюсь, например, Энциклопедическому Лексикону, хотя и знаю, что в составлении оного участвуют гг. Греч, Булгарин и др., хоа?я и читал послужной список Ломоносова, выдаваемый за биографию сего великого мужа (127). Я имею удивительную способность видеть во всем одну хорошую сторону, не замечая дурных, и на что бы ни смотрел, всегда повторяю мой любимый СТИХ;
- И все то благо, все добро!
ибо, я убежден сердечно и душевно, верю свято и непоколебимо, вопреки г. профессору Сенковскому, что род человеческий, по воле бдящей над ним любви божией, идет к своему совершенству и что не остановить его на сем пути ни фанатизму, ни невежеству, ни злобе, ни Барону Брамбеусу, ибо таковые остановители добра суть истинные его двигатели.