Заметки о труде. Коммунистическая позиция. Колония "Новая Гармония". Биржа труда. План объединить профсоюзы и кооперативы. Мечта о Новом Обществе. Лейбористы требуют всеобщей забастовки. Реакция
Нападение на религию. Оуэн расценил ее поражение как результат заговора церквей и политэкономов. В августе 1817 года в трактире ратуши он осудил как грубые ошибки все религии, которые тогда существовали, и обвинил их в том, что они мешают человечеству "знать, что такое истинное счастье". Эта атака на веру, столь прочно укоренившуюся в жизни народа, оттолкнула от него многих его последователей, особенно среди средних и высших классов, и с этого времени его влияние как социального реформатора уменьшилось.
Призывы к труду. В 1819 году он работал в Лондоне с неутомимой энергией, чтобы собрать достаточно денег, для начала своих экспериментов, но его усилия были тщетны. В те же годы он выпускает "Обращение к рабочим", предлагая им свою помощь в их усилиях освободиться от нищеты и невежества, с условием, однако, что они примут его учение о человеческой природе и откажутся от всякого насилия и всякой ненависти против господствующих классов. Богатые и бедные, губернаторы и управляемые, говорил он им, имеют общие интересы, а высшие классы не желают держать рабочих в подчинении. Последние имели в своем распоряжении все средства для своего освобождения, но знание этих средств должно было быть скрыто от них до тех пор, пока они не поймут, что все классы были одинаковыми созданиями обстоятельств и что всякая неприязнь была глупостью. Наконец, они должны осознать, что прошлое принадлежит эпохе иррациональности, а будущее - разуму. Занятые парламентскими реформами, рабочие не прислушались к этому призыву.
Заметки о труде. Затем Оуэн вернулся в Шотландию, где дважды баллотировался в парламент, но потерпел поражение. В 1820 году графство Ланарк попросил его порекомендовать средство от безработицы. В своем докладе этому графству он повторил свои взгляды на коммунизм и, кроме того, под влиянием валютных дискуссий того времени, атаковал старую форму циркулирующего посредничества как одну из причин нищеты. Лекарство, заявил он, заключается в принятии человеческого труда в качестве стандарта стоимости. Определенное количество труда должно составлять единицу стоимости, и те, кто выполняет труд, должны получить бумажную записку, обозначающую произведенные ими единицы стоимости. С этим они могли получить другие товары, стоящие то же количество труда.
В его размышлениях по этим вопросам было много путаницы. Он считал, что деньги и стандарт стоимости идентичны, тогда как деньги лишь выражают стандарт стоимости. Он считал золото и серебро искусственными, а не реальными ценностями. "Тем самым его социально-экономическим рассуждениям, которые дали о себе знать в ходе развития Оуэнитовского движения, был придан противоречивый характер".
Коммунистическая позиция. В 1821 году Оуэн написал свою социальную систему, опубликованную несколько лет спустя, в которой он занял полностью коммунистическую позицию, которая не допускала никакой примеси частной собственности. В ней он яростно нападал на политических экономистов, которые рассматривали цель общества как накопление одних богатств, а людей - как неодушевленные машины. Их восхваление индивидуализма и конкуренции привело к деградации труда. Они не смогли решить вопрос распределения - главную проблему стоящую перед обществом. Главной целью общества должно быть всеобщее счастье, достигаемое путем создания общин, в которых труд и распределение были бы равны. "Имея средства, достаточные для того, чтобы с легкостью и удовольствием доставлять богатство всем, никто не будет настолько неразумным, чтобы беспокоиться и заботиться об индивидуальной собственности. Делить имущество между отдельными лицами в неравных пропорциях или копить его для индивидуальных целей будет восприниматься как бесполезное и вредное, как было бы делить воздух или свет на неравные количества для разных людей или что они должны их копить" (The Book of the New Moral World, 1836, Introduction xxi).
Колония "Новая Гармония". Стремясь воплотить некоторые из своих идей в жизнь, он в 1824 году за 30 000 фунтов купил раппистское сообщество в Хармони, штат Индиана, которое содержало 30 000 акров земли, и назвал его "Новой Гармонией".
"Я прибыл в эту страну", - заявил Оуэн в своем вступительном слове к колонии, - "чтобы ввести совершенно новое состояние общества; изменить его от невежественной, эгоистичной системы к просвещенной социальной системе, которая постепенно объединит все интересы в один и устранит все причины для конкуренции между людьми" (Lockwood, op. cit., p. 83.). Однако после трех лет борьбы эксперимент, отнявший у Оуэна большую часть денег, провалился. Принятие на второй год эксперимента принципов абсолютного равенства компенсации, независимо от усилий или производительности, было одним из факторов этой неудачи. В 1825 году аналогичное предприятие, начатое последователем Оуэна в Орбистоне, недалеко от Глазго, получило аналогичную судьбу.
Биржа труда. Но неудача этой и других колоний, созданных по Оуэновскому образцу, не ослабила стремления Оуэна к социальным переменам. Он вернулся в Англию, и теперь мы видим, как он борется за систему бирж труда, чтобы облегчить бедственное положение, царившее в Англии в начале тридцатых годов. На эти биржи производители могли привозить свои товары и получить взамен ваучеры или трудовые книжки с указанием количества рабочего времени в виде товаров, которые они оставили на хранение. В обмен на эти ваучеры они могли получить в любое время товары, оцененные в аналогичное количество рабочего времени. Бюро труда запрашивало небольшую комиссию за накладные расходы, но эксплуатирующие посредники были полностью устранены. Он также призвал к созданию банков бирж труда в связи с возникновением этих бирж.
Была создана организация для агитации за эту идею, штаб-квартира которой была создана на Грей-инн-Роуд, и институт, как его называли, в течение некоторого времени имел значительный успех, хотя его деятельность не доходила до очень бедных. Именно в этом институте в апреле 1832 года состоялся третий кооперативный Конгресс, на котором впервые политические социалисты столкнулись с неполитическими кооперативными социалистами, движущей силой которых стал Оуэн. Были созданы и другие отделения института, и "целый год Оуэн жил в состоянии экстаза", так как явный успех этого предприятия и быстрый рост кооперативного и профсоюзного движений в эти месяцы "всеми считались предвестниками неминуемого освобождения мира от заблуждений и несправедливости" (Beer, op. cit., p. 325).
План объединить профсоюзы и кооперативы. Путешествуя по Англии, он задумал объединить профсоюзы и кооперативы в единую организацию "и преобразовать их в коммунистическом смысле, чтобы поставить всю страну на кооперативную основу" (там же., p. 326).
В октябре 1833 года, по завершении этой поездки, в Лондоне состоялась конференция профсоюзов и кооперативов по его просьбе для рассмотрения его плана объединения. Оуэн, полный энтузиазма, обратился к собранию. Он утверждал, что рабочие будут привлечены к истинам сотрудничества в течение шести месяцев, и добавил: "Я только кратко обрисую контуры подготовки великой революции, которая придет к обществу как вор в ночи" (там же., p. 330).
План Оуэна был прост. Профсоюзы превратятся в кооперативы и будут обмениваться товарами через биржи труда. Всеобщий конгресс, заседающий в Лондоне, заменит парламент и будет вести дела страны. Все будет сделано без насилия и беспорядка.
Мечта о Новом Обществе. Делегаты работали на этом съезде согласованно, и был достигнут значительный прогресс в реализации идеи единства. "Защитник бедного человека" (19 октября 1832 года) был принята ликованием. Великая национальная организация производителей находилась в процессе становления, заявляла книга, с возвышенной целью установления "для производительных классов полного господства над плодами их собственной промышленности. До сих пор эти классы растрачивали свои силы в бесплодных ссорах со своими работодателями или друг с другом. Они никогда не стремились к какой-либо великой цели и не были едины в том, что искали. Добиться некоторого ничтожного повышения или предотвратить некоторое ничтожное понижение заработной платы было общей целью их увольнений, и наилучший результат наилучших комбинаций, даже в случае успеха, состоял лишь в том, чтобы обезопасить своих членов от возникающей нужды в день болезни или выхода на пенсию.
"Эти и подобные им предметы были достойны только рабов; они не наносили удара по корню зла; они не стремились к каким-либо радикальным изменениям; они стремились не изменить систему, а скорее увековечить ее, сделав ее более терпимой. . . . Но то, к чему теперь стремится съезд делегатов далеко отличается от ничтожных целей всех прежних собраний . Их доклады показывают, что рабочий класс замышляет полное изменение общества - изменение, равносильное полному ниспровержению существующего "мирового порядка". Они стремятся быть на вершине, а не на дне общества - или, скорее, что не должно быть ни дна, ни верха вообще!"
Моррисон, редактор "Пионера", профсоюзного органа, заявил, что они "теперь проложили дорогу к успеху или, скорее, проложили железную дорогу к процветанию. . . . Кризис нашего положения близок - на расстоянии руки. Борьба затрагивает всех одинаково; и горе тем, кото покинет свой пост. Вопрос, который предстоит решить: труд или капитал должен быть превыше всего?" (Pioneer, October 12, 183).
Лейбористы требуют всеобщей забастовки. За съездом последовала лихорадочная деятельность профсоюзов, и к концу следующего года было подсчитано, что 800 000 рабочих стали членами профсоюзов. Многие из этих членов, однако, не придавали большого значения методам, пропагандируемым Оуэном для улучшения их условий. Многие были увлечены идеей всеобщей забастовки. Например, 5 октября 1833 года рабочие Глазго с энтузиазмом поддержали резолюцию о всеобщей забастовке. Их обсуждение на этой встрече читается как современный синдикалистский манифест:
"Не будет восстания; это будет просто пассивное сопротивление. Люди могут придаваться отдыху; нет и не может быть закона, принуждающего людей работать против их воли. Они могут ходить по улицам и полям со сложенными на груди руками, они не будут носить мечей, не будут носить мушкетов; они не будут представлять толпы для разгона бунта. Они просто воздерживаются, когда их средства достаточны, от работы в течение одной недели или одного месяца; и что происходит в результате? Счета не оплачиваются, газета изобилует банкротствами, капитал уничтожен, доходы падают, система управления приходит в замешательство, и каждое звено в цепи, которая связывает общество воедино, в одно мгновение разрывается этим инертным заговором бедных против богатых" (Glasgow Liberator (Trades Union Gazette), Feb. 1, 1834; quoted in Beer, op. cit., р. 333).
Реакция. Такой поворот событий вызвал большое неудовольствие Оуэна, который считал, что спасение страны зависит от сотрудничества трудящихся и имущих классов. Капитал, настаивал он, также является производителем и заслуживает дружеского отношения. В качестве средства объединения капитала и труда в общих усилиях по реформированию он создал 25 ноября 1833 года еще одну организацию - Национальное общество Возрождения - и планировал объединить работодателей и работников в марте следующего года для введения восьмичасового рабочего дня. Последовала борьба между Оуэнитами, с их посланием мирного сотрудничества, и синдикалистской группой, которая подчеркнула неизбежность классовой войны и призвала к всеобщей забастовке. Эти и другие противоречия внутри движения и возобновившаяся оппозиция со стороны беспокоящегося рабочего класса привели, однако, к временному краху профсоюзного движения, и на несколько лет оно кануло в относительное небытие, а всеобщая забастовка и господство труда стали несбывшейся мечтой.
Последние дни. В последние годы жизни Роберт Оуэн все реже попадал в поле зрения общественности. Однако он был далек от бездействия. Он опубликовал многие из своих ранних работ. Он принимал активное участие в кооперативном движении. Он вновь изложил свои взгляды на национальное образование, заявив, что "великая нужда мира это хорошая подготовка от рождения и прочное практическое образование для всех, основанное на истинных принципах". И он уделял значительное внимание международным делам и призывал к созданию Федерации между Великобританией и Соединенными Штатами, в которую должны быть приняты все другие страны и которая должна признать своим долгом прекратить войну "и жить в изобилии мирной промышленности и дружественного обмена. (Quoted in Lockwood, op. cit., pp. 311-2)"
На восемьдесят шестом году жизни он прочитал статью о человечестве, управляемом без наказания, перед ассоциацией общественных наук Великобритании, а на следующий год, пытаясь представить другую статью перед той же ассоциацией в Ливерпуле, потерял сознание, был доставлен в свой родной город Ньютон и вскоре после этого умер.
Выводы. Конкретные достижения Роберта Оуэна при жизни не произвели впечатления. Его самый важный практический эксперимент по улучшению условий труда был предпринят в его дни в качестве суперинтенданта новых фабрик Ланарка, эксперимент, который привлек внимание всего мира. Но когда он утратил связь с индустриальным миром и как независимый реформатор сделал значительные предложения по социальным изменениям, его усилия потерпели неудачу. Его колонии не преуспели. Трудовое законодательство, которое он и другие в конце концов смогли провести через парламент, было сравнительно неэффективным. Его биржи труда не принесли практически никакой пользы. Его призыв сотрудничеству капитала и труда для достижения восьмичасового рабочего дня и восстановления общества получил немногочисленный отклик. Он совершил старую ошибку тысяч социальных идеалистов до и после, полагая, что великие перемены, о которых он мечтал, были совсем рядом. Он унаследовал и распространил заблуждение, которое свободно проповедовал в свое время, что разум является первичным двигателем в человеческой деятельности. Он уделял слишком мало внимания силам наследственности в формировании человеческого характера. И как мало организованных последователей осталось рядом с ним за десять лет до его смерти, что когда поэт Эмерсон спросил этого самого любезного, сангвинического и искреннего из людей: "Кто является вашим учеником? Сколько людей, обладающих вашими взглядами, которые останутся после вас, собираются применить их на практике?" Оуэн честно ответил - "Ни одного" (Quoted in Lockwood, op. cit., p. 310).
И все же, несмотря на ошибки в суждениях и провал многих своих планов, великодушный и милый хлопчатобумажный фабрикант и коммунист оказал глубокое влияние на общественное мышление мира. Он обвинял нынешний порядок общества в его расточительности, несправедливости, трагедии безработицы; он подчеркивал социальное счастье как идеал человеческого прогресса; он настаивал на том, что на характер глубоко влияет социальная среда; его настоятельная мольба о том, чтобы все сотрудничали ради общего блага в производстве и распределении богатства, все это наложило свой отпечаток на будущие поколения. И его жизнь неустанной преданности и самопожертвования оказалась одним из великих источников вдохновения для тех, кто позже следовал в социалистическом, кооперативном и профсоюзном движениях, а также тех, кто работал в интересах обучения детей, трудового законодательства, тюремной реформы и тому подобных сферах (Мы не можем оставить эту часть нашей истории без упоминания о влиянии на социальное мышление других писателей: Томаса Карлайла (1795-1881), Жорж Санд (1804-1872), Чарльза Диккенса (1812-1884), Джона Раскина (1819-1900) и Мэтью Арнольда (1822-1888) и других. Хотя ни один из них не может быть классифицирован как социалист, они сделали многое, чтобы привлечь внимание народа Англии к уродству тогдашней промышленной системы и пробудить во многих желание социальных изменений (Carlyle's Sartor Resartus, Dickens's David Copperfield, Ruskin's Unto These Last, A Crown of Wild Olives, and Ethics of the Dust).