Беда приходит - приходит удача; Согласья достичь - разругаться
В первых словах древнейшей Дзенской поэмы говорится, что
Идеальный способ [Дао] это без препятствий,
Сохраняйте то, что избегает сортировки и выбора.
Только когда вы перестанете любить и не любить, все станет понято.
Разные причёски не похожи,
И небо и земля отделены!
Если вы хотите получить чистую правду,
Не беспокойтесь о правильном и неправильном.
Конфликт между правильным и неправильным это болезнь ума. (Seng-ts’an, Hsin-hsin Ming).
Дело не в том, чтобы попытаться заглушить чувства и культивировать вежливое безразличие. Это значит видеть сквозь всеобщую иллюзию, что приятное или хорошее может быть вырвано из болезненного или злого. Это был первый принцип в даосизме, что:
Когда все признают красоту красивой, это уже уродство;
Когда все признают добро добром, это уже зло.
"Быть" и "не быть" возникают взаимно;
Сложное и легкое взаимно получаются;
Длинное и короткое взаимно контрастируют;
Высокое и низкое взаимно установлены; ...
До и после находятся во взаимной последовательности (Tao Te Ching, 2.).
Видеть это значит видеть, что добро без зла подобно верху без низа, и что создавать идеал преследования добра подобно попытке избавиться от левого, постоянно поворачиваясь направо. Поэтому человек вынужден ходить по кругу (Хотите верьте, хотите нет, но в Сан-Франциско есть политик, который так ненавидит левое крыло политиков, что не хочет поворачивать налево на своей машине).
Логика этого настолько проста, что возникает искушение обдумать ее. Искушение тем сильнее, что оно разрушает самую нежную иллюзию человеческого ума, которая заключается в том, что с течением времени все может становится всё лучше и лучше. Ибо, по общему мнению, если бы это было невозможно, жизнь человека лишилась бы всякого смысла и стимула. Единственной альтернативой жизни в постоянном прогрессе считается простое существование, статичное и мертвое, настолько безрадостное и бессмысленное, что с таким же успехом можно совершить самоубийство. Само понятие этой "единственной альтернативы" показывает, насколько прочно ум связан дуалистическим шаблоном, насколько трудно мыслить в любых других терминах, кроме хорошего или плохого, или путанной смеси того и другого.
И все же Дзен это освобождение от этого шаблона, и его кажущаяся мрачной отправная точка в том чтобы понять абсурдность выбора, всего чувства - что жизнь может быть значительно улучшена постоянным выбором "хорошего". Нужно начать с "получения чувства" относительности и при понимании, что жизнь это не та ситуация, из которой можно что-то ухватить или получить - как если бы это было нечто, к чему можно приблизится извне, как пирог или бочка пива. Преуспеть - всегда означает потерпеть неудачу, в том смысле, что чем больше человек преуспевает в чем-либо, тем больше потребность продолжать преуспевать. Есть - значит выжить, чтобы стать голодным.
Иллюзия значительного улучшения возникает в моменты контраста, например, когда человек поворачивается слева направо на жесткой кровати. Позиция "лучше", пока сохраняется контраст, но вскоре вторая позиция начинает ощущаться как первая. Так человек приобретает более удобную кровать и некоторое время спит спокойно. Но решение проблемы оставляет странный вакуум в сознании, вакуум, вскоре заполненный ощущением другого невыносимого контраста, до сих пор незамеченный и столь же насущный, столь же разочаровывающий, как и проблема жесткой кровати. Вакуум возникает потому, что ощущение комфорта может поддерживаться только по отношению к ощущению дискомфорта, подобно тому, как изображение видно глазу только благодаря контрастному фону. Добро и зло, приятное и болезненное так неразделимы, так тождественны в своем различии - как две стороны монеты, - что справедливое есть подлое, а подлое есть справедливое, или, говоря словами поэмы в Дзенрин Кушу (Дзенрин Кушу - антология приблизительно пяти тысяч двухстрочных стихотворений, составленных Тойо Ичо (1429-1504). Его цель состояла в том, чтобы предоставить ученикам Дзен книгу стихов, из которой можно было бы выбрать куплеты, выражающие тему недавно решенного коана. Многие мастера требуют такой стих, как только дан правильный ответ на коан. Куплеты были взяты из самых разных китайских источников - буддийской, даосской, классической литературы, популярных песен и т. д.):
Проблема приходит - приходит удача;
Согласья достичь - разругаться
Другой ставит его более ярко:
В сумерках петух возвещает рассвет;
В полночь, яркое солнце.
По этой причине Дзен не считает, что есть, когда голоден, так же бесполезно, как голодать, и не настолько бесчеловечно говорить, что, когда у нас зуд, мы не должны чесаться. Разочарование в погоне за добром не влечет за собой неизбежной альтернативы в зле застоя, ибо человеческая ситуация подобна ситуации "блох на раскаленной сковороде". Ни один из вариантов не предлагает решения, потому что блоха, которая падает, должна прыгнуть, а блоха, которая прыгает, должна упасть. Выбор абсурден, потому что выбора нет.
Таким образом, дуалистическому образу мышления может показаться, что Дзен стоит на точке зрения фатализма в противоположность свободному выбору. Когда Му-Чоу спросили: "Мы одеваемся и едим каждый день, как нам избежать необходимости одеваться и есть пищу?" - он ответил: "Мы одеваемся, мы едим".- "Не понимаю", - сказал монах. - "Если не понимаешь, одевайся и ешь" (Mu-chou Lu, in Ku-tsun-hsu Yu-lu, 2. 6.). Будучи спрошенным, как спастись от "жары", другой учитель направил спрашивающего туда, где ни жарко, ни холодно. Когда его попросили объясниться, он ответил: "Летом мы потеем; зимой мы дрожим". Или, как говорится в поэме.:
Когда холодно, мы собираемся вокруг очага у пламени;
Когда жарко, мы сидим на берегу горного ручья в бамбуковой роще (Zenrin Ruishu,
2).
И с этой точки зрения можно
Посмотри на солнце посреди дождя;
Зачерпните чистой воды из жара огня.
Но точка зрения не фаталистическая. Это не просто подчинение неизбежности что вспотеешь, когда жарко, и будешь дрожать, когда холодно, еды, когда голоден, и сна, когда устал. Подчинение судьбе подразумевает того, кто подчиняется, кто является беспомощной марионеткой обстоятельств, а для Дзен нет такого человека. Двойственность субъекта и объекта, познающего и познаваемого видится столь же относительной, взаимной, нераздельной, как и всякая другая. Мы потеем не потому, что жарко; потение это жара. Сказать, что солнце светится из-за глаз, так же верно, как сказать, что глаза видят свет из-за солнца. Эта точка зрения нам незнакома, потому что у нас принято считать, что сначала приходит тепло, а затем, в силу причинности, тело потеет. Иначе говоря, это поразительно, как сказать "сыр с хлебом" вместо "хлеб с сыром". Таким образом, Зенрин Кушу говорит:
Огонь не ждет, когда Солнце нагреется, а ветер - когда Луна остынет.
Этот шокирующий и кажущийся нелогичным переворот здравого смысла, возможно, может быть объяснен любимым Дзен-образом "Луны в воде". Явление Луна-в-воде уподобляется человеческому опыту. Вода есть субъект, а Луна - объект. Когда нет воды, нет Луны-в-воде, и точно так же, когда нет луны. Но когда Луна восходит, вода не ждет, чтобы получить ее образ, и даже когда выливается мельчайшая капля воды, Луна не ждет, чтобы отбросить свое отражение. Ибо Луна не собирается отбрасывать свое отражение, и вода не получает изображение специально. Это событие вызвано как водой, так и Луной, и поскольку вода проявляет яркость Луны, Луна проявляет ясность воды. Еще одно стихотворение Зенрин Кушу говорит:
Деревья показывают телесную форму ветра;
Волны дают жизненную энергию Луне.
Выражаясь менее поэтично - человеческий опыт определён как природой ума и структурой его чувств, так и внешними объектами, присутствие которых этот ум обнаруживает. Люди чувствуют себя жертвами или марионетками своего опыта, потому что они отделяют "Я" от своего ума, думая, что природа тела-ума есть нечто невольно навязанное "им". Они думают, что не просили родиться, не просили чтобы им "дали" чувствительный организм, чтобы он расстраивался от чередования удовольствия и боли. Но Дзен просит нас разобраться, "кто" тот кто "имеет" этот ум, и "кто" это был, который не просил родиться до того, как отец и мать зачали нас. Отсюда следует, что все чувство субъективной изоляции, ощущение того, что ты - тот, кому "дан" ум и тот у кого происходит переживание, является иллюзией плохой семантики - гипнотическим внушением повторяющегося неправильного мышления. Ибо нет никакого "Я", кроме ума-тела, которое придает структуру моему опыту. Точно так же нелепо говорить об этом уме-теле как о чем-то пассивно и непроизвольно "заданном" определенной структурой. Это такая конструкция, и до того, как возникла конструкция, не было тела-ума.
Наша проблема в том, что сила мысли позволяет нам создавать символы вещей отдельно от самих вещей. Это включает в себя способность сделать символ, идею о себе отдельно от себя. Поскольку идея намного более понятна, чем реальность, символ намного более устойчив, чем факт, мы учимся отождествлять себя с нашей идеей самих себя. Отсюда субъективное ощущение" Я", которое "имеет" ум, внутренне изолированного субъекта, с которым невольно происходят переживания. С характерным акцентом на конкретику Дзен указывает, что наше драгоценное "я" - это просто идея, достаточно полезная и законная, если рассматривать ее как таковую, но разрушительная, если отождествлять ее с нашей реальной природой. Неестественная неловкость определенного типа самосознания возникает, когда мы осознаем конфликт или контраст между идеей себя, с одной стороны, и непосредственным, конкретным чувством себя, с другой.
Когда мы больше не отождествляем себя с идеей самих себя, все отношения между субъектом и объектом, познающим и познаваемым претерпевают внезапное и революционное изменение. Это становится реальным отношением, взаимностью, в которой субъект создает объект точно так же, как объект создает субъекта. Познающий больше не чувствует себя независимым от познаваемого; переживание больше не чувствует себя отделенным от переживания. Следовательно, вся идея получения чего-то "из" жизни, поиска чего-то "из" опыта становится абсурдной. Иными словами, становится ясно, что в конкретном факте у меня нет другого "Я", кроме совокупности вещей, которые я осознаю. Это учение Хуа-Йен (Кэгон) о сети драгоценных камней, Ши-Ши-Ву Ай (по-японски Цзи-Цзи му Гэ), в котором каждый драгоценный камень содержит отражение всех остальных.
Чувство субъективной изоляции также основано на неспособности увидеть относительность произвольных и непроизвольных событий. Эту относительность легко ощутить, наблюдая за своим дыханием, ибо, слегка изменив точку зрения, так же легко почувствовать, что "я дышу", как "оно дышит через меня". Мы чувствуем, что наши действия являются добровольными, когда они следуют за решением, и непроизвольными, когда они происходят без решения. Но если бы само решение было добровольным, каждому решению должно было бы предшествовать решение принять решение - бесконечная регрессия, которая, к счастью, не происходит. Как ни странно, если бы нам пришлось принять решение, мы не были бы свободны. Мы свободны решать, потому что решение "случайно находится". Мы просто решаем, не имея ни малейшего представления о том, как мы это делаем. На самом деле, это не является ни добровольным, ни непроизвольным. Чтобы "прочувствовать" эту относительность, нужно найти еще одну экстраординарную трансформацию нашего опыта в целом, которую можно описать двумя способами. Я чувствую, что решаю все, что происходит, или, я чувствую, что все, включая мои решения, просто происходит спонтанно. Ибо решение - самое свободное из моих действий - происходит как икота внутри меня или как пение птицы вне меня.
Такой способ видения вещей ярко описан современным мастером Дзен, покойным Сокей-Ан Сасаки:
Однажды я смёл все эти представления из головы. Я отказался от всех желаний. Я отбросил все слова, которыми думал, и остался в тишине. Я чувствовал себя немного странно - как будто меня куда-то несли или как будто я касался какой-то неведомой мне силы ... и З-т-т! Я вошел. Я потерял границу своего физического тела. Конечно, у меня была кожа, но я чувствовал, что стою в центре космоса. Я заговорил, но мои слова потеряли смысл. Я видел людей, идущих ко мне, но все они были одним и тем же человеком. Все были мной! Я никогда не знал этого мира. Я верил, что я был создан, но теперь я должен изменить свое мнение: я никогда не был создан; я был вселенной; никакого отдельного господина Сасаки не существовало.("The Transcendental World," Zen Notes, vol. 1, no. 5. First Zen Institute of America. New York, 1954.)
Таким образом, кажется, что избавиться от субъективного различия между "мной" и "моим опытом", видя, что мое представление о себе это не я, значит открыть действительное отношение между мной и "внешним" миром. Индивид, с одной стороны, и мир, с другой, - это просто абстрактные границы или термины конкретной реальности, которая находится "между" ними, как конкретная монета находится "между" абстрактными, Евклидовой поверхности её двух сторон. Точно так же реальность всех "неразделимых противоположностей" - жизни и смерти, добра и зла, удовольствия и боли, приобретения и потери - это то "между", для которого у нас нет слов.