Аналогия между умом и зеркалом и её рассмотрение в Дзен. Просто отпусти — не мысли
Шэнь-Сю, однако, сомневался в собственном понимании и решил представить свое стихотворение анонимно, заявив об авторстве только в том случае, если Патриарх одобрит его. Ночью он вывесил в коридоре возле жилья Патриарха следующие строки::
Тело это дерево Бодхи;
Ум как светлое зеркало.
Позаботьтесь, чтобы вытирать его во время,
И не позволяйте пыли цепляться
На следующее утро Патриарх прочитал стихотворение и приказал возжечь перед ним ладан, сказав, что все, кто применит его на практике, смогут осознать свою истинную природу. Но когда Шэнь-Сю пришел к нему и заявил об авторстве, Патриарх заявил, что его понимание еще далеко от совершенства.
На следующий день рядом с первым появился второй стих
Не было никогда дерева Бодхи.,
Не стояло яркого зеркала.
По сути, не существовало ничего,
Так за что же пыли цепляться?
Патриарх знал, что только Хуэй-Нэн мог написать этот стих, но, чтобы избежать зависти, он стер стихотворение и тайно, ночью, позвал Хуэй-Нэна к себе в комнату. Здесь он возложил на него Патриаршество, рясу и чашу и велел ему бежать в горы, пока не утихнут оскорбленные чувства других монахов и не придёт время для того, в которое он начнёт свое учение публично.
Сравнение этих двух стихотворений сразу показывает сразу отличительный аромат Дзен Хуэй-Нэна. Стихотворение Шэнь-Сю отражает то, что, по-видимому, было общим и популярным взглядом на практику дхьяны в китайском буддизме. Это, очевидно, понималось как дисциплина сидячей медитации (цо-чань), в которой ум был "очищен" интенсивной концентрацией, которая заставила бы все мысли и привязанности прекратиться. В буквальном смысле многие буддийские и даосские тексты подтверждают эту точку зрения, что высшее состояние сознания это сознание, свободное от всякого содержания, всех идей, чувств и даже ощущений. Сегодня в Индии это очень распространенное понятие самадхи. Но наш собственный опыт с христианством должен сделать этот тип понимания в узком смысле, даже в высших кругах, довольно знакомым.
Позиция Хуэй-Нэна заключалась в том, что человек с пустым сознанием был не лучше, чем "кусок дерева или камень". Он настаивал на том, что вся идея очищения ума неуместна и запутанна, потому что "наша собственная природа в основе ясна и чиста". Другими словами, нет аналогии между сознанием или умом и зеркалом, которое можно протереть. Истинный ум это "не-ум" (у-Синь), то есть его нельзя рассматривать как объект мысли или действия, как если бы это была вещь, которую нужно схватить и контролировать. Попытка работать над собственным умом это порочный круг. Пытаться очистить его значит быть заражённым чистотой. Очевидно, это Даосская философия естественности, согласно которой человек не является по-настоящему свободным, отстраненным или чистым, когда его состояние является результатом искусственной дисциплины. Он просто имитирует чистоту, просто "симулирует" ясное осознание. Отсюда неприятная самоправедность тех, кто сознательно и методично религиозен.
Учением Хуэй-Нэна является то, что вместо попыток очистить или опустошить ум нужно просто отпустить его, потому что ум невозможно ухватить. Отпускание ума также эквивалентно отпусканию ряда мыслей и впечатлений (нянь), которые приходят и уходят "в" ум, не подавляя их, не удерживая их и не вмешиваясь в них.
Мысли приходят и уходят сами по себе, за счет использования мудрости нет блокировки. Это самадхи Прайи и естественное освобождение. Такова практика "не-мысли" [у-нянь]. Но если вы не думаете ни о чем вообще, и немедленно приказываете мыслям прекратиться, это должно быть связано в узел методом и называется тупым убеждением.
По поводу обычного метода медитации он говорил:
Концентрироваться на уме и созерцать его до тех пор, пока он не успокоится, - это болезнь, а не дхьяна. Удерживать тело, сидя в течение длительного времени - какая польза от этого для Дхармы?
И ещё:
Если вы начнете концентрировать ум на тишине, вы просто создадите нереальную тишину.... Что означает слово "медитация" [ЦО-Чань]? В этой школе это означает отсутствие барьеров, никаких препятствий; это за пределами всех объективных ситуаций, хороших или плохих. Слово "сидеть" (ts'o) означает не возбуждать мысли в уме.
Противодействуя ложной дхьяне пустоты, Хуэй-Нэн сравнивает великую пустоту с пространством и называет ее великой не только потому, что она пуста, но и потому, что она содержит солнце, луну и звезды. Истинная дхьяна это осознание того, что собственная природа человека подобна пространству, и что мысли и ощущения приходят и уходят в этом "изначальном уме", как птицы в небе, не оставляя следов. Пробуждение в его школе "внезапное", потому что оно для сообразительных, а не для тугодумных людей. К последним понимание должно по необходимости приходить постепенно, точнее, через долгое время, так как учение Шестого Патриарха не допускает ступений или роста. Быть пробужденным - значит быть пробужденным полностью, ибо, не имея частей или категорий, природа Будды не осознается часть за частью.
Его заключительные наставления ученикам содержат интересный ключ к более позднему развитию метода мондо, или "вопрос-ответ":
Если кто-то спрашивает вас о бытии, отвечайте небытием. Если он спрашивает о небытии, отвечайте бытием. Если он спрашивает об обычном человеке, отвечайте в терминах мудреца. Если он спрашивает о мудреце, отвечайте в терминах обычного человека. Посредством этого метода взаимно связанных противоположностей возникает понимание Срединного пути. На каждый вопрос, который вам задают, отвечайте с точки зрения его противоположности.
Хуэй-Нэн умер в 713 году, и с его смертью институт патриархата прекратился, так как генеалогическое древо Дзен пустило ветви. Традиция Хуэй-Нэна перешла к пяти ученикам: Хуай-Чжан (ум. 775), Цин-Юань (г. 740), Шэнь-Хуэй (668-770), Сюань-Чуэ (665-713) и Хуэй-Чун (677-744).(Среди писателей Дзен царит полная путаница в отношении имен великих мастеров Тан. Например, полное имя Шэнь-Хуэя-Хо-Цзе Шэнь-Хуэй, японское произношение - Катаку Джинн. Шэнь-Хуэй - его монашеское имя, и Хо-Цзы обозначает его местность. Японские писатели обычно называют его Джинн, используя личное монашеское имя. С другой стороны, Суан-Чуэ это Юнг-Чиа Суан-Чуэ, по-японски Йока Генкаку. Но японские писатели обычно используют имя местности где он жил, Йока! В целом, Судзуки использует названия местности и монашеские имена Фанг Ю-лан. Судзуки иногда дает японскую форму, а иногда китайскую, но использует несколько иной способ латинизации китайского языка, чем Фэн (или, скорее, переводчик Бодде). Лин-Чи и Суан (Риндзай Гигэн) появляется у Судзуки в основном как Риндзай, а иногда и как Лин-Чи, но в Фунге он- И-Суан! Думулин и Сасаки делают некоторую попытку последовательности, используя только японские формы, но тогда невозможно на первый взгляд отличить китайцев от японцев. Таким образом, любой, кто изучает Дзен не из первоисточников, сталкивается с ситуацией, которая делает историческую ясность чрезвычайно трудной. Судзуки был настолько широко читаем, что большинство западных учеников Дзен знакомы с его изложением, хотя и непоследовательным, и я не хочу смущать их еще больше такой попыткой последовательности, как именованием Хуэй-Нэна именем его местности, та-Цзянь. Все, что я могу предложить, это индекс, дающий все имена. Что еще хуже, существует также много путаницы в отношении дат. Для Шэн-Хуi, Фанг дает 686-760, Гернет 668-760, а Думулин и Сасаки 668-770.) Духовные потомки Хуай-Чжана и Син-Сю живут сегодня как две главные школы Дзен в Японии - Риндзай и Сото. В течение двух столетий после смерти Хуэй-Нэна распространение линий происхождения и школ Дзен является довольно сложным, и нам нужно всего лишь рассмотреть некоторых из наиболее влиятельных личностей. (Этот период подробно рассматривается Демулином и Сасаки. Демулин перевел Тун-хуаган (Pelliot 4646) о прениях, состоявшихся в Лхасе c. 792794 между учителем внезапной школы Чань и группой индийских буддийских ученых. Мастера Чань отождествляют только с именем "Махаяна", и, по-видимому, ничто не связывает его с традицией, идущей от Хуэй-Нэна. Его учение представляется несколько более квиетистическим, чем Шестого Патриарха. Тот факт, что индийские ученые были поражены и отказались от его учения, говорит о его чисто китайском происхождении).
Писания и записи преемников Хуэй-Нэна по-прежнему связаны с естественностью. Исходя из принципа, что "истинный ум-это не-ум" и что "наша истинная природа-это не (особая) природа", также подчеркивается, что истинная практика Дзен - это не практика, то есть кажущийся парадокс бытия Буддой без намерения быть Буддой. По словам Шэнь-Хуэй:
Если человек обладает этим знанием, то это созерцание [самадхи] без созерцания, мудрость [праджня] без мудрости, практика без практики.
Всякое культивирование концентрации с самого начала ошибочно. Ибо как, культивируя концентрацию, можно достичь концентрации?
Если мы говорим о работе с умом, состоит ли эта работа в активности или бездействии ума? Если это бездеятельность, то мы ничем не отличаемся от вульгарных дураков. Но если вы говорите, что это деятельность, то она находится в сфере схватывания, и мы связаны страстями [клеша]. Каким же образом мы можем обрести освобождение? Шраваки культивируют пустоту, живут в пустоте и связаны ею. Они культивируют концентрацию, пребывают в концентрации и связаны её. Они культивируют покой, пребывают в покое, и связаны им... Если работа с умом направлена на дисциплину ума, как это можно назвать освобождением?
В том же духе Сюань-Чен начинает свое знаменитое стихотворение Песнь реализации Дао (Чжен-Дао-Ке):
Разве ты не видишь, что лёгкий человек Дао, тот кто оставил учение и не
прилагает усилий [Ву-Вэй]?
Он не избегает ложных мыслей и не стремится к истинным,
Для невежества это действительно природа Будды.,
И это иллюзорное, изменчивое, пустое тело и есть тело Дхармы.(I.e., the Dharmakaya, for which see above, p.
71)
Следующая история повествует о Хуай-чжане, посвящающем в Дзен своего великого
преемника Ма-Цу (умершего в 788), который в то время практиковал сидячую
медитацию в монастыре Цюань-фа.
- "Почтеннейший", - спросил Хуай-Чжан, - "Какова цель сидения в медитации?"
- "Цель", - ответил Ма-Цу, - "стать Буддой". Хуай-Чжан взял плитку и принялся
полировать ее о камень.
- "Что ты делаешь, учитель?"- спросил Ма-Цзы.
- "Я полирую его для зеркала", - сказал Хуай-Чжан.
- "Как полировка плитки может сделать зеркало?"
- "Как сидение в медитации может сделать Будду?"
Ма-Цзы был первым мастером Дзен, прославившимся "странными словами и необычным поведением", и описан как тот, кто ходил как бык и смотрел как тигр. Когда монах спросил его: "Как достичь гармонии с Дао? Ма-Цзы ответил: "Я уже не в гармонии с Дао"! Он был первым, кто отвечал на вопросы о буддизме, ударяя спрашивающего или громко выкрикивая: "Хо!". Иногда, однако, он был более разговорчив, и одна из его лекций рассматривает проблему дисциплины таким образом::
Дао не имеет ничего общего с дисциплиной. Если вы говорите, что оно достигается дисциплиной, то, когда дисциплина совершенствуется, оно снова может быть потеряно (или завершение дисциплины оказывается потерей Дао).... Если вы говорите, что нет дисциплины, это должно быть то же самое, что и обычных людей. (Ibid., 1. 4).
Ученик Син-исхода Ши-Тоу (700-790), в строке Сото Дзен, был еще более откровенным:
Мое учение, пришедшее от древних Будд, не зависит ни от медитации (дхьяны), ни от какого-либо усердного применения. Когда вы достигаете прозрения, достигнутого Буддой, вы понимаете, что ум это Будда, а Будда это ум, что ум, Будда, живые существа, Бодхи и клеша состоят из одной и той же субстанции, хотя и имеют разные имена.(In Suzuki (6), p. 123.)
Его необычное имя "Каменная голова" объясняется тем, что он жил на вершине большой скалы недалеко от монастыря Хэн-Чоу.
С учеником Ма-Цу Нан-Цюанем (748-834) и его преемником Чао-Чжоу (778-897) учение Дзен стало особенно живым и вызывающим. В "У-Мэнь Куань" рассказывается, как Нань-Цюань прервал спор между монахами о владении кошкой, пригрозив рассечь животное лопатой, если никто из монахов не сможет сказать"доброе слово", то есть немедленно выразить свой Дзен. Наступила мертвая тишина, и хозяин разрезал кошку надвое. Позже в тот же день Нань-Цюань рассказал об этом случае Чао-Чоу, который сразу же надел сандали и вышел из комнаты. -"Если бы ты был здесь", - сказал Нан-Цюань, - "кошка была бы спасена!"
Чао-Чоу, как говорят, пробудился после следующего инцидента с Нань-Цюань:
Чао-Чоу спросил: "Что такое Дао?"
Мастер ответил: "Твой обычный Ти-ми.. естественный ум это Дао."
- "Как можно прийти к согласию с ним?"
- "Намереваясь согласиться, вы немедленно отклоняетесь. но как можно познать Дао
без намерения?"
- "Дао", - сказал Мастер, - "не принадлежит ни знанию, ни незнанию. Знание это
ложное понимание; незнание это слепое невежество. Если вы действительно
понимаете Дао вне всяких сомнений, оно подобно пустому небу. Зачем впутывать
правильное и неправильное"? (Wu-men kuan, 19). Когда Чао-Чоу спросили, имеет ли
собака природу Будды что, безусловно, является обычным учением Махаяны он
ответил одним словом: "нет! (Wu, w Japanese, Mu). Когда монах спросил его о
наставлении, он только спросил, ел ли он свою кашу, и затем добавил: "Иди помой
свою миску!" (Ibid., 7), когда его спросили о душе, которая остается после
разложения тела, он заметил: "сегодня утром снова ветрено" (Chao-chou Yu-lu, in Ku-tsun-hsu Yu-lu,
3. 13).