Закон, его дух и буква. Рядовые граждане и требования закона. Государственная машина управления

Конечно, в сомнительных случаях судьи должны принимать во внимание существующие взгляды и обычаи, но нет никакого основания заставлять их решать дела совершенно противно своим убеждениям и совести. Чем выше трибунал, тем шире должна быть предоставлена ему в этом случае свобода действий. Низшие присутственные места должны судить и действовать более по букве закона, но власть, издавшая этот закон и к которой прибегают за разрешением особо важных, возбуждающих сомнение, случаях, непременно обязана сообразоваться с обстоятельствами дела, особенно когда буквальное применение закона противоречило бы той главной цели, ради которой он издан. Законодатель, как бы он ни был умен и образован, никогда не может предвидеть всех частных случаев, и потому если в каком-нибудь из них прямое применение закона будет явной несправедливостью, то является полная необходимость решить дело по духу закона, а не по его букве. Иначе избыток желания правды приведет к неправде, и может случиться, что пострадавшая невинно сторона с полной искренностью пожелала бы лучше представить себе дело на разрешение здравого смысла какого-нибудь паши или кадия, чем отважиться на защиту своих прав перед нашим, хотя и просвещенным, по связанным по рукам и по ногам излишними формальностями, трибуналом.
 

Кончив это отступление и возвращаясь к определению достоинства различных государственных устройств, скажу, что, по моему мнению, самым лучшим следует счесть то, которое удовлетворяет следующим четырем условиям:
 

1. Голос народа указывает на лиц, которым он поручает свое представительство.
 

2. Эти, последние, избирают из своей среды исполнительную власть.
 

3. Оба эти учреждения облекаются полномочной властью, кроме права изменять решения первых выборов.
 

4. Новое всеобщее голосование разрешает окончательно в особо важных случаях те вопросы, по которым окажется разногласие учрежденных властей.
 

Подробности подобного государственного устройства, в случае его учреждения, выработаются сами собой.
 

При составлении законов законодатель в особенности не должен никогда терять из вида людских слабостей и дурных инстинктов. Государь, который в этом случае вообразит, что подданные его безусловно добры, разумны и бескорыстны, уподобится архитектору, строящему здание на песке. Как нельзя требовать, чтобы пресмыкающееся плавало, а четвероногое животное летало, так точно невозможно ожидать, чтобы заурядные, взятые из толпы, люди думали и рассуждали совершенно правильно.
 

В ошибку такого рода не раз впадали как древние, так равно и современные политики, когда сочиняли великолепные планы государственных устройств, для практического воплощения которых недоставало, к сожалению, только ангелов или мудрецов взамен обыкновенных людей. Известно, впрочем, что первые встречаются на земле почти что не чаще вторых (Увлечение фантазиями подобного рода особенно часто ставилось в упрек Ж.-Ж. Руссо и некоторым другим не менее известным нашим соотечественникам, веровавшим в непогрешимость Contract 8осial. Увлечение это объясняется влиянием местной обстановки, при которой создавалось это произведение. Нет никакой возможности судить о человечестве вообще по политическим и общественным нравам одного женевского кантона. Я много путешествовал, много видел и по совести скажу, что мне не удалось встретить страны, где масса народа была бы до того развита как в умственном, так и в сердечном отношении и до такой степени поддавалась бы на убеждения здравого смысла, как это можно видеть в Женеве. Кого бы вы ни взяли — артистов, негоциантов или людей иных классов и состояний,— везде встретите вы почву, готовую к восприятию и обсуждению мыслей и взглядов, как бы они ни были глубоки и новы. И при всем том политические несогласия коснулись даже этого благословенного, по-видимому, уголка земли, и много лет понадобилось на то, чтоб различные партии успели между собой столковаться и согласиться. Иностранные деятели и ораторы успели только внести еще более раздора и сомнений в эти домашние беспорядки. Если новые взгляды и правила не успели вполне привиться даже на благодарной политической почве этой маленькой республики, то какого же успеха можно было от них ждать в других городах, с гораздо более сложными гражданскими отношениями, но с менее высокой степенью развития жителей, большинство которых состоит из очень недалеких по образованности горных поселенцев.
Грустно думать, что Ж.-Ж. Руссо — этот чистейший по взглядам и намерениям человек, вполне заслуживающий названия друга человечества,— сделал своими сочинениями более вреда, чем могла бы это произвести шайка самых злонамеренных людей только потому, что проповедуемые им идеи упали на недостаточно подготовленную для них почву. Бедный, бедный род людской! Как легко сделать тебе зло и как трудно принести истинную пользу!
). На свете есть множество вещей, прекрасных в проектах, но решительно неисполнимых на практике. Наше воображение обманывается при этом точно так же, как бывают обмануты глаза, когда мы смотрим с высокой горы на раскинувшуюся перед нами равнину, где, благодаря дальности расстояния, все кажется ровным и гладким, но стоит только сойти вниз, чтобы немедленно встретиться с оврагами, горами, скалами и болотами, которые будут на каждом шагу препятствовать прямому движению, принуждая делать самые неожиданные обходы. Счастлив тот, кто не выбьется при этом из сил и не будет застигнут в пути темной ночью. Часто бывает в таких случаях, что для достижения предмета, лежащего перед глазами в прямом расстоянии какой-нибудь версты, необходимо сделать крюк в целых двенадцать. К подобным неожиданностям надо привыкать заранее, и потому людям очень полезно знать истинные принципы социологии. Если осуществления их нельзя достигнуть вполне, то можно более или менее к тому приблизиться. Поняв, каким должно быть хорошее общественное устройство, мы этим получим возможность критиковать дурное, и если не будем в состоянии его переделать фундаментально, то все же найдем возможность улучшить хотя бы что-нибудь. Конечно, толпа, редко понимающая как следует даже обыденные отношения, никогда не дойдет до разумения сложных принципов гражданского устройства обществ, но среди нее непременно найдется несколько разумных людей, обладающих достаточно широкими взглядами, чтобы обнять эти принципы во всей полноте. Среди же этих последних людей окажется, наверно, несколько настолько великодушных, которые, поняв эти правила, возьмут их образцом для собственного поведения.
 

Желая судить о той степени совершенства, которой можно достигнуть в чем бы то ни было, надо всегда становиться на реальную почву фактов, отнюдь не позволяя себе увлекаться отвлеченными выводами. То же самое и в вопросах о социальном устройстве общества. Устройство это представляется нам гораздо яснее и рельефнее, когда мы рассматриваем его у современных народов. История Греции, Рима и прочих древних народов в этом отношении далеко не так поучительна. Но, во всяком случае, куда бы ни обратили мы свои взоры на земле, везде обнаружится перед нами неоспоримый факт, что ошибки и зло, существующие во всяком государственном устройстве, имеют свой корень в несовершенстве самой человеческой природы. Кто желает видеть возможную степень благоустройства, которая может быть достигнута, должен обратить взгляд на наиболее образованные народы и затем успокоиться мыслью, что лучшего, по крайней мере для настоящего, желать нельзя. Вестминстерский кабинет в этом случае может, по-видимому, представлять самый лучший и самый поучительный образец. Форма выборов, существующая в Англии, общее уважение, которым эта страна пользуется, ее образованность, могущество и предприимчивость, ее страстная любовь к свободе — какие все это великие данные для заключения, что английская система управления должна считаться лучшей и образцовой на всем земном шаре!.. Но вместе с тем сколько в ней пороков и беспорядков! Какое невежество во многих очевидных истинах! Какая испорченность нравов! Какая эгоистичность в побуждениях! Сколько скрытой ненависти и мелочности! Какая низость средств, употребляемых для того, чтобы обеспечить победу своей партии над противной! (Здесь автор в примечании приводит в доказательство своих слов порядки тогдашних английских выборов с их подкупами и прочими злоупотреблениями. Большинство этих недостатков ныне устранено радикальной реформой в системе выборов, и потому помещать их описание было бы излишне. Тем не менее, всякий знакомый с современным состоянием Англии увидит, что, несмотря на это устранение многих злоупотреблений, английское государственное устройство по-прежнему не может называться идеальным. Это как нельзя лучше доказывает общую мысль автора, что вполне совершенное социальное устройство во всяком случае недостижимо. Ред., 1881 г.) Как часто случалось мне присутствовать в качестве беспристрастного зрителя в шумных заседаниях парламента, и, скажу откровенно, именно в эти минуты выучился я умерять полеты своих замыслов и многое прощать людям, имеющим власть в руках, при виде как мало вообще можно ждать от рода людского. Немногое в жизни так сильно меня волновало, и никогда моя мизантропия не чувствовала под собой такой реальной, солидной почвы. Презрение к людям шевелилось в душе моей, я готов был краснеть за самое имя человека... И знаете ли чем удержался от этого? Виденному мной, противопоставил я личности Фокса и Питта, вспомнил его великого отца, и это утешило меня в моем отчаянии!