Или ложность взглядов или неумение их выразить. Преувеличения и осторожность в разговоре
Если речь наша не в силах убедить собеседников, то это может произойти только или вследствие ложности наших взглядов, или по нашему неумению выразить их как следует, или, наконец, по недостатку рассудительных способностей у тех, кого мы убеждаем. В первых двух случаях вина бывает на нашей стороне, при третьем же мы должны оказать снисходительность и помнить, что сердиться на таких людей все равно что быть недовольным, почему слепой не видит, безногий не ходит и глухой не слышит. «Не правда ли, что я прав? » — спросил однажды человек, с жаром восставший против какой-то нелепости. «Нет,— отвечали ему,— потому что вы говорили с глупцом, как с умным человеком, и требовали, чтобы он вас понял».Никогда не следует защищать своих убеждений оскорбительным тоном, как
бы они ни были справедливы. Умеренность и учтивость подкупят слушателей в нашу
пользу, тогда как грубость их оттолкнет. Оказав снисхождение к заблуждающемуся,
мы обличим в себе ум и сердце, и, наоборот, упрямо восставая против того, кто
прав, докажем только свою неразвитость. Соблюдение этого правила, конечно,
относится более к мелочам, потому что есть случаи в жизни, когда следует быть
твердым во что бы то ни стало, во имя честности, но даже в подобных случаях
умеренный тон речи и учтивое отношение к противнику обязательны для каждого
порядочного человека.
Возбуждение легкого, учтивого спора бывает иногда прекрасным средством для
оживления скучающего общества. Этим же способом удается иногда проникнуть в
тайну собеседника, которую он намерен был от вас скрыть. Люди, приведенные в
легкое волнение, очень часто высказывают то, о чем бы промолчали в минуты более
хладнокровного душевного состояния.
Тот, кто воздерживается много говорить о себе, заставляет подозревать в себе
скромность или осторожность, но это не всегда бывает полезно. Действуя таким
образом, мы не выкажем себя в настоящем свете, и личность наша скоро всем
надоест до того, что окружающие будут видеть в нас гораздо более дурного, чем
его есть на деле. Такая манера себя держать прилична только людям, проводящим
всю жизнь среди интриг и окруженным соперниками, всегда готовыми подхватить в
наших речах какое-нибудь неосторожное слово и употребить его против нас как
оружие с прибавкой собственной клеветы для того, чтоб выиграть самим на наш счет
в общем мнении. Но в честной, обыденной жизни такого рода прием порождает между
людьми только холодность и неприкрытую скуку.
Что ни говорите, но наше я будет и останется всегда наилучше известным нам
предметом и притом самым для вас дорогим, несмотря ни на какие с нашей стороны
ухищрения это скрыть. Тот, кто, не желая выдать своих убеждений, будет говорить
только общими местами, никогда не заинтересует своим разговором и собой умного и
развитого собеседника. Но едва сбросив эту маску, поведем мы речь от сердца,
слушатель наш непременно встрепенется и будет внимательно следить за разговором,
чувствуя хорошо, что каковы бы ни были наши мнения, он непременно из них
чему-нибудь научится, как из всего, что звучит какой-либо оригинальностью или
новизной. Потому если, с одной стороны, осторожность предписывает нам быть
сдержанными в разговорах о самих себе, то, с другой, не следует слишком
довериться человеку совершенно скрытному. Такие люди не только не могут
показаться скромными или учтивыми, но, напротив, вызывают подозрение в желании
скрыть какие-либо свои дурные качества; сверх того, чья-либо излишняя пред нами
скрытность может показаться нам оскорбительной как знак недоверия. Откровенней
всего люди бывают в возрасте молодости, добра и чистоты, когда в сердце закипает
потребность любить, делиться мыслями и поверять тайны. В эти годы даже призрак
любви или дружбы считается за реальность. Слишком большая сдержанность стариков,
напротив, бывает скорее знаком слабости и разочарования, чем благоразумия.
Взглянув на этот вопрос с более широкой точки зрения, мы увидим, что нации,
действующие скрытными путями, отличаются в то же время более низким,
бессердечным характером и, наоборот, те, которые любят откровенно говорить и
распространяться о своих делах, принадлежат к самым приятным и уживчивым по
характеру. Если какой-нибудь класс общества особенно отличается откровенностью,
прямотой и готовностью ежеминутно болтать с первым встречным, то в этом же
классе вы, наверно, встретите, в числе главных качеств, его отличающих, прямоту,
смелость и благородство. Доказательство тому можно видеть в сословии военных.
Преувеличенность в выражениях, чем, к сожалению, страдает наша речь, служит
знаком фальши, несостоятельности мыслей и готовности подчинить истину фразе.
Образованное сословие в этом случае, как бы не довольствуясь своим отличием от
низшего одной только манерой выражения, ищет распространить эту рознь на сами
понятия, для чего не задумывается даже извращать факты. Молодые люди и женщины в
особенности любят выражаться в превосходной степей, выражая таким образом свою
несостоятельность в деятельности трескучим эффектам фраз. По их понятиям, все на
свете или несравненно хорошо или невыносимо дурно; безделица может привести их в
восторг и повергнуть в отчаяние. Такие люди забывают, что истинно высокие
чувства или мысли выражаются всегда просто. Не мешает всякому поучиться
описывать предметы в том виде, в каком они существуют действительно, не
преувеличивая и не умаляя их значения. Это единственный способ, ведущий к
истине.
Хотя талант блистать в обществе умом, образованностью, увлекательностью и
остроумием дан не всякому, но можно, однако, до некоторой степени заменить его
другими качествами, зависящими уже чисто от нас и способностью точно так же
сделать наше присутствие везде приятным. К таким качествам принадлежит,
например, откровенность. Тот, кто говорит всегда то, что думает, или по крайней
мере думает, когда говорит, уже этим одним обнаруживает в себе оригинальность,
способную увлечь и понравиться; но не следует, однако, переступать в этом случае
пределов благоразумия и доводить откровенность до дерзости. Честность суждений в
нашем веке, к сожалению, тоже оригинальна, благодаря своей редкости, и потому
тот, кто, живя среди систематического эгоизма, не боится прямо выставлять ее
напоказ, тоже, наверно, будет замечен и не останется ничтожной личностью. Далее
следует причислить к числу полезных качеств умение слушать, встречаемое в людях
также довольно редко. А между тем тот, кто слушает внимательно и молча чужие
речи, обнаруживая свое к ним участие легким одобрением или удачно вставленным
метким словом, никому не мешающим, часто нравится в обществе более, чем человек,
постоянно говорящий, хотя бы слова его были чудом ума и привлекательности.
Невнимание к чьим-либо словам — личная обида для говорящего, а обиды обыкновенно
чувствуются гораздо сильнее, чем это думает тот, кто их наносит. Слушать
кого-нибудь рассеянно все равно что сказать ему в лицо: ваш разговор меня нимало
не интересует.
Умение вовремя молчать также принадлежит к хорошим средствам для того, чтобы приобрести общественное расположение. Люди, не обладающие даром красноречия, должны помнить это правило в особенности. Говоря реже, мы меньше рискуем и, сверх того, приобретаем репутацию осторожных, солидных людей. Этим средством мы заставляем также внимательней откоситься к нашим мыслям, когда сочтем нужным их высказать. Кто воображает, что болтая без умолку, скорее всего молено обратить на себя внимание, ошибается так же горько, как и тот, кто во всяком разговоре является последним со своими запоздалыми мнениями. Вообще, надо стараться, чтобы речь наша не звучала бесцельностью и пустотою, чтоб молчание не имело вида умственной несостоятельности, а внимание к словам других не обличало нетерпения и скуки. Простой молчаливый жест или двусмысленная улыбка часто могут служить прекрасным ответом на вопрос, который нас затрудняет. Этим средством мы ни к чему себя не обязываем и в то же время уничтожаем подозрение собеседника, будто не можем разрешить заданного вопроса. Выигрыш будет, во всяком случае, на нашей стороне.