Что неправиль с современной теорией воспитания — пять грубых просчётов. Чем её можно заменить
Пять неправильных идей
Как формируются дети на основе опыта, который они получают, пока они растут? Вот вопрос, на который самонадеянности воспитания была призвана ответить. Ответ был неправильным, потому что он основан на ряде ошибочных представлений о детях.
Первая ошибка связана с окружением ребенка. Естественной средой обитания ребенка считалась нуклеарная семья - расстановка, столь популярная в первой половине ХХ века. Мать, отец, двое или трое детей, уютно живут вместе в частном доме. Но в этой расстановке нет ничего особенно естественного. Обособленность нуклеарной семьи - ее способность вести свою деятельность, свободную от любопытных глаз соседей - это современное изобретение, которому всего несколько сотен лет. Моногамная связь между мужчиной и женщиной также является чем-то новым. По крайней мере в 85 процентах культур, известных антропологам, мужчинам, которые могли себе это позволить, разрешали иметь дополнительных жен.6 Многожёнство древнее и широко распространённое явление у нашего вида. От детей часто требовалось делить отца с детьми других его жен. Или им приходилось расти без отца или без матери, потому что смерть родителей была столь же распространена в прошлом, как сегодня развод родителей.
Вторая ошибка связана с природой социализации. Работа ребенка не в том, чтобы научиться вести себя как все остальные люди в его или ее обществе, потому что все другие люди в обществе ведут себя не так. В любом обществе приемлемое поведение зависит от того, ребенок вы или взрослый, мужчина или женщина. Дети должны научиться вести себя как другие люди в их социальной категории. В большинстве случаев они делают это охотно. Социализация - это не то, что взрослые делают с детьми, это то, что дети делают с собой.
Третья ошибка связана с природой обучения. Предполагалось, что усвоенное поведение переносится как рюкзак из одного места в другое - например, из дома в школьный двор, - хотя всегда было ясно, что люди всех возрастов ведут себя по-разному в разных социальных контекстах. Они ведут себя по-разному, потому что у них был разный опыт - в одном месте их хвалят, в другом над ними смеются - и по этой причине требуется разное поведение. Также предполагалось, и тоже неверно, что если дети ведут себя дома одним образом, а в школьном дворе по-другому, то наибольшее значение должно иметь поведение дома.
Четвертая ошибка связана с характеристикой природы - наследственностью. Сила генов до сих пор не получила должного признания, хотя все слышали истории о разлученных однояйцовых близнецах, которые встречаются во взрослом возрасте и обнаруживают, что они оба носят синие рубашки с карманами по бокам и эполетами на плечах. Филип Ларкин заметил, что многие свои недостатки он делит с родителями, но это не дает ему представления о том, что он унаследовал их: он думал, что это то, что его родители сделали с ним после его рождения.
Пятая ошибка - игнорирование нашей эволюционной истории и того факта, что миллионы лет наши предки жили группами. Именно группа позволяла этим хрупким существам, не имеющим клыков или когтей, выживать в среде, которая действительно имела клыки и когти. Но хищники не были их самой большой угрозой: самыми опасными существами в их мире были члены других групп. Это так и на сегодняшний день.
Альтернатива: Теория групповой социализации
Группа это естественная среда ребенка. Отправление от этого предположения, направляет нас в другую сторону. Подумайте о детстве как о времени, когда молодые люди превращают себя в принятых и оценённых членов своей группы, потому что это то, что им необходимо было делать во времена предков.
В детстве, дети учатся вести себя так как люди их возраста и пола должны вести себя в их обществе. Социализация - это процесс адаптации своего поведения к поведению других членов своей социальной категории. В романе "Новости судоходства" тетя советует отцу не беспокоиться о странностях его маленькой дочери:
- "Почему бы тебе не подождать, племянник? Посмотрим, что получится. В сентябре она начнёт ходить в школу. ... Я согласна с тобой, что она другая, можно сказать, что иногда она немного странная, но знаешь, мы все разные, хотя мы можем притворяться другими. Внутри мы все странные. Взрослея, мы учимся скрывать свою непохожесть. Банни пока этого не делает."7
Мы учимся маскировать свою непохожесть; социализация делает нас менее странными. Но маскировка имеет тенденцию изнашиваться позже в жизни. Я рассматриваю социализацию как своего рода песочные часы: вы начинаете с кучки разрозненных индивидуумов, и когда они сжимаются вместе, давление группы делает их более похожими друг на друга. Затем в зрелом возрасте давление постепенно ослабевает, и индивидуальные различия вновь заявляют о себе. По мере того как люди становятся старше они становятся более странными, потому что они перестают беспокоиться о маскировке своих отличий. Наказания за отличие не столь суровы.
Дети идентифицируют себя с группой себе подобных и принимают нормы группы. Они не отождествляют себя со своими родителями, потому что родители - не такие люди, как они сами. Дети думают о себе как о детях, или, если их достаточно, как о девочках и мальчиках, и это те группы, в которых они социализируются. Большая часть социализации происходит сегодня в однополых группах, потому что развитые общества позволяют детям формировать такие группы. В прошлом, когда люди были разбросаны по всей планете, дети социализировались в смешанных возрастных и половых группах.
Между родителями и их детьми всегда существовала связь, но та интенсивная, наполненная чувством вины форма воспитания, которую мы видим сегодня, беспрецедентна. В обществах, которые не отправляют своих детей в школу и еще не доступны для проникновения советчиков, дети учатся большей части того, что им нужно знать от других детей. Хотя стили воспитания сильно отличаются от одной культуры к другой - слишком жесткие в некоторых местах, слишком мягкие в других - детские группы в значительной степени одинаковы во всем мире. Вот почему дети социализируются в любом обществе, даже если их родители не читают доктора Спока. Их мозг развивается нормально в любом обществе, даже если их родители не читают сказок "Goodnight Moon".
Современные дети учатся у своих родителей; они приносят в группу то, что узнали дома. Язык, которому их учили родители, сохраняется, если оказывается, что другие дети говорят на том же языке, и то же самое верно для других аспектов культуры. Поскольку большинство детей растут в культурно однородных районах - их родители говорят на том же языке и имеют ту же культуру, что и родители их сверстников, большинство детей способны сохранить многое из того, что они узнали дома. Это создает впечатление, что родители являются конвейерами культуры, но это не так: им является группа сверстников. Если культура группы сверстников отличается от культуры родителей, то группа сверстников всегда выигрывает. Ребенок иммигрантов или глухих родителей неизбежно выучивает язык своих сверстников и предпочитает его языку, которому его учат родители. Этот язык становится родным.
Вы можете наблюдать это уже в детском саду, когда трехлетние дети начинают приносить домой акценты своих сверстников. Это может начнется даже раньше. Психологи Сьюзан Сэвидж и Терри Кит-фон Ау рассказывают эту историю в статье в журнале Child Development:
Ребенок, которого мы знаем, столкнулся с необходимостью выбора очень рано. Начиная примерно с 12-месячного возраста, она довольно успешно просила бутылку, говоря "Най Най" (китайский термин для молока) своим родителям. Между тем, она заметила, что другие дети в ее детском саду получали свои бутылки, сказав: "Ба ба!" и так продолжалось до возраста 15 месяцев. Очевидно, необходимость вести двойную жизнь была слишком тяжела для нее. День или два спустя, когда ее мать спросила: "най най? она энергично покачала головой и решительно сказала:"Ба ба!"8
Даже если родители принадлежат к той же культуре, что и родители их сверстников, дети не могут рассчитывать на возможность экспортировать поведение, которое они приобрели дома. Мальчик может скулить и жаловаться дома безнаказанно; он может выражать боязнь и привязанность. Но в группе он должен быть жестким и крутым. Это жесткая, крутая личность, которая станет его публичной личностью и которую он заберёт с собой в во взрослую жизнь. Однако личность, приобретенная дома, не будет потеряна полностью: она появится на Рождественских обедах, как призрак прошлого Рождества.
В группах сверстников в детском и подростковом возрасте дети перенимают поведение и отношение сверстников и противопоставляют себя членам других групп - групп, которые различаются по полу, расе, социальному классу, склонностям и интересам. Различия между этими группами расширяются, потому что члены каждой группы больше всего любят свою собственную группу и изо всех сил стараются отличить себя от других. Различия внутри группы также увеличиваются, особенно когда группа не принимает активного участия в конкуренции с другой группой. В то же время, хотя дети становятся более похожими на своих сверстников в некоторых отношениях, они становятся более отличительными в других. Дети узнают о себе, сравнивая себя с товарищами по группе. Они соперничают за статус в группе; они выигрывают или проигрывают. Они типизируются своими сверстниками; они выбирают или выбираются для разных ниш. Идентичные близнецы не имеют идентичных личностей, даже если они являются членами одной и той же группы сверстников, потому что в группе у них разные переживания.9
Опыт, полученный в детских и подростковых группах сверстников, изменяет личность детей таким образом, что они переносят их во взрослую жизнь. Теория групповой социализации предсказывает, что дети вырастут такими же взрослыми, если мы оставим их жизнь вне дома неизменной - оставим их в тех же школах и районах - но поменяем всех родителей.
О чём ты думаешь
Доказательств, основанных на научных данных, недостаточно, чтобы изменить ваше мнение. Ваша вера в самонадеянность воспитания основана не на холодной науке, а на чувствах, мыслях и воспоминаниях. Если ваши родители не были важны в вашей личной истории, если они не имели на вас сильного влияния, почему в ваших воспоминаниях о детстве, наряду со многими воспоминаниями, которые вы сохранили с тех пор, ваши родители играют ведущие роли? Почему они так часто приходят вам в голову?
В своей книге "Как работает разум" эволюционный психолог Стивен Пинкер обсуждает тот факт, что сознательный разум имеет доступ к некоторым видам информации, а не к другим.
Я спрашиваю: "О чём ты думаешь?" - Вы рассказываете мне содержание своих грез, планы на день, о своих болях и заботах, цветах, формах и звуках перед вами. Но вы не можете рассказать мне о ферментах, выделяемых вашим желудком, текущих ритмах вашего сердца и частоты дыхания, вычислениях в вашем мозгу, которые восстанавливают трехмерные объекты из двумерных отпечатков на сетчатке, правилах синтаксиса, которые упорядочивают слова, когда вы говорите, или последовательности мышечных сокращений, которые позволяют вам взять стакан.10
Дело не в том, что ваши мечты и заботы более важны, чем вычисления в вашем мозгу, которые позволяют вам видеть трехмерные объекты или говорить грамматические предложения или поднимать стакан. Просто некоторые из этих вещей доступны сознанию, а некоторые - нет.
Другой момент в работе разума (как объяснили Пинкер и его коллеги - эволюционные психологи) заключается в том, что мозг модульный11, он состоит из нескольких специализированных отделов, каждый из которых собирает свои собственные данные и выдаёт свои собственные отчеты или приказы. Подобно тому, как тело организовано в физические органы, каждый из которых выполняет определенную работу - легкие насыщают кровь кислородом, сердце качает ее по всему телу, - так и ум организован в ментальные органы, модули или отделы. Один отдел позволяет увидеть мир в трех измерениях, другой позволяет поднять стакан. Некоторые отделы ума выдают сообщения, доступные сознанию, другие - нет.
Я считаю, что человеческий разум имеет по крайней мере два различных отдела для работы с социальным поведением. Один связан с личными отношениями, другой - с групповыми.
Групповой отдел имеет долгую историю и встречается во многих видах. Рыбы, например, плавают косяками. Они должны адаптировать свое поведение к поведению группы, но они не должны узнавать своих товарищей по косяку. Хотя они могут различать самцов и самок, крупных и мелких рыб, родичей и неродичей, они не помнят отдельных особей, даже собственных детей.12
Социальная жизнь приматов более сложна. Приматы должны адаптировать свое поведение к поведению группы, но они также должны быть в курсе дел индивидов в своей жизни. Они должны знать, на кого из членов своего сообщества они могут рассчитывать в качестве поддержки, а от кого лучше держаться подальше. Это талант, который расцвел в нашем виде. Люди помнят, кто оказал им услугу и кто им должен. Они знают - как по личному опыту, так и из уст в уста - кому можно доверять, а кому нельзя. Они затаили обиду, иногда навсегда, на тех, кто сделал им зло, и ищут возможности отомстить. И тем, кто делает зло, лучше не забывать, кто их жертвы. У нас очень длинная память о людях. Наш мозг имеет специальную область, посвященную распознаванию лиц.
Ментальный отдел, который отслеживает отношения, доступен сознательному уму. Отдел, который адаптирует ваше поведение к поведению вашей группы, не менее важен, но он менее доступен для сознания. Большая часть его работы происходит на автоматическом уровне, подобно мышечным движениям, которые позволяют вам поднять стакан.
Большая часть информации, которую мы собираем о мире, собирается бессознательно. Мы не знаем, откуда мы знаем многие вещи, которые мы знаем; мы просто знаем их. Дети узнают, что красные фрукты слаще зеленых, и если вы предоставите им выбор, они выберут красный, но они не смогут сказать вам, почему. Сбор данных, построение категорий и усреднение данных внутри категорий осуществляется за уровнем сознания.13
Процессы, о которых я говорила в этой книге, обычно протекают за уровнем сознания. Мы отождествляем себя с группой людей. Мы учимся говорить и вести себя как эти люди, мы перенимаем их отношение. Мы адаптируем нашу речь и поведение к различным социальным контекстам. Мы вырабатываем стереотипы о своей группе и других группах. Эти вещи можно осознать, но это не то место где они находятся. В этой книге я говорила о вещах, которые дети делают, не замечая их, не прилагая сознательных усилий. Это позволяет передать приоритеты мозга на выполнение других задач.
Группы и личные отношения: они оба важны для нас, но по-разному. Наш детский опыт общения со сверстниками и опыт общения дома с родителями важны для нас по-разному.
Связь между родителем и ребенком длится всю жизнь. Мы прощаемся с родителями не один раз, а много; мы не теряем их из виду. Каждый визит домой дает нам возможность вынуть семейные воспоминания и посмотреть на них снова. Тем временем, наши друзья детства разнесены ветром, и мы забыли, что происходило на детской площадке.
Когда вы думаете о детстве вы думаете о своих родителях. Вините в этом отдел личных отношений вашего разума, который узурпировал больше чем справедливо полагающуюся ему долю ваших мыслей и воспоминаний.
А что касается того, что с вами что-то не так: то не вините в этом своих родителей.