Ребёнок имеет свою группу. Эффекты противопоставления. Игра как способ передачи. Мы не они
Детские культуры
Существуют доказательства, которые психологи и антропологи долгое время игнорировали. Причина, я полагаю, в том, что они неверно истолковали цель детства. Цель ребенка - не стать преуспевающим взрослым, так же как цель заключенного - не стать преуспевающим охранником. Цель ребенка - быть преуспевающим ребенком.
Рискуя зайти слишком далеко в этой аналогии, я хотела бы более подробно рассмотреть параллели между детством и тюремным заключением. В тюрьме существуют две различные социальные категории: заключенные и охранники.33 Охранники имеют власть. Они могут, например, произвольно и резко перевести заключенного в другую тюрьму, так как в детстве меня перевезли из одной части страны в другую против моей воли. Поскольку охранники имеют над ними власть, заключенные стараются поддерживать хорошие отношения со своими охранниками. Но что действительно важно для большинства из них, так это то, как к ним относятся их товарищи по заключению.
Заключенные знают, что рано или поздно они, вероятно, станут свободными людьми, как охранники. Но это в туманном будущем. В настоящее время они заняты повседневной задачей, ужиться с другими заключенными. Независимо от того, какими они были в прошлом и какими они могут быть в будущем, прямо сейчас они отнесены к категории - относят себя сами и отнесены другими - как члены группы заключенных.
Как и другие группы, заключенные имеют свою собственную культуру - культуру, которая сохраняется с течением времени, даже если люди постоянно уходят, а их место занимают новые. У них свои жаргонные термины и свои нормы морали. Они с большим презрением относятся к тем, кто подлизывается к охранникам или стучит на своих товарищей по заключению. Они должны подчиняться приказам охранников или пострадают от последствий, но в то же время они не хотят полностью подчиняться - они хотят сохранить хоть какую-то автономию. Поэтому им доставляет удовольствие перехитрить охранников, нарушить правила в мелочах, которые им сходят с рук. Такое отношение является частью культуры заключенных, и те, кому удается перехитрить охранников, получают удовольствие, рассказывая о своих маленьких победах приятелям заключенным.34
Как заключенные учатся быть заключенными? Как они приобретают культуру и изучают правила тюремного поведения, которые, без сомнения, варьируются от одной тюрьмы к другой? Один из способов - совершать ошибки: охранники накажут их, если они нарушат какое-либо из правил установленных охранниками, а другие заключенные будут насмехаться или избегать или нападать на них, если они нарушат какое-либо правило заключенных". Но для тех, кто наблюдателен и постоянно начеку, возможно стать "успешным" заключенным, никогда не получая отрицательной обратной связи: они могут учиться, наблюдая за другими. Хотя заключенные продолжают покидать тюрьму, а другие продолжают приходить, у новых всегда есть те, кто пришел до них, чтобы служить им в качестве модели. Они не могут научиться вести себя, подражая охранникам, потому что заключенным не позволено вести себя как охранникам, но они могут научиться, подражая другим заключенным.
Тем не менее, позвольте мне тут-же добавить, что детство сильно отличается от тюремного заключения. Большинство детей - хотя, увы, не все - ведут более приятную и счастливую жизнь, чем заключенные. И дети любят многих людей, которые за ними присматривают, и их чувства, обычно, взаимны. Заключительное различие заключается в том, что заключенные могут вернуться на свободу через год или два, после чего могут отбросить - если захотят - поведение и отношения, которым они научились в тюрьме. Дети находятся в таком состоянии в течение длительного времени, и то, что они узнают, то с ними и останется.
Хотя детство - это время обучения, ошибочно думать о детях как о пустых сосудах, пассивно принимающих то, чем взрослые, во время их детства, решают их наполнить. Это почти так же далеко от истины, как думать о них как об учениках, сражающихся в одиночку, чтобы стать полноправными членами общества взрослых. Дети не являются некомпетентными членами общества взрослых: они являются компетентными членами своего собственного общества, которое имеет свои собственные стандарты и свою собственную культуру. Подобно культуре заключенных и культуре глухих, культура детей в значительной степени основывается на культуре большинства взрослых, в рамках которой она существует. Но она приспосабливает взрослую культуру большинства к своим собственным целям и включает элементы, которых не хватает взрослой культуре. И, как все культуры, это совместное производство, созданное обществом. Дети не могут развивать свою собственную культуру, так же как они не могут развивать свой собственный язык, кроме как в компании других детей.
Заседания детского комитета начинаются рано - в игровых группах детей младшего возраста в традиционных обществах, в наших собственных яслях и детских садах. Социолог Уильям Корсаро, сделавший изучение детской культуры своей специальностью, провел годы, наблюдая за трех - пятилетними детьми в детских садах Италии и Соединенных Штатов. Он описывает, как дети в этом возрасте приходят в восторг если сумели обмануть учителя, чуть-чуть нарушая правила так, что учителя не замечают или предпочитают делать вид что не замечают этого. Например, в большинстве детских садов существует правило, запрещающее приносить игрушки или угощения из дома.
В обоих, и в американской, и в итальянской школах дети пытались обойти это правило, принося с собой маленькие личные вещи, которые они могли спрятать в карманах. Особенно любимыми были маленькие игрушечные животные, спичечные коробки, конфеты и жевательная резинка. Во время игры ребенок часто показывал товарищу по играм свою "припрятанную добычу" и осторожно делился запрещенным предметом, не привлекая внимания учителей. Учителя, конечно, часто знали, что происходит, но просто игнорировали мелкие проступки.
Показ скрытого объекта другому ребенку превращал акт личного неповиновения в выражение групповости - нас, детей, против взрослых, и вызывал много радости. По словам Корсаро, стратегии, с помощью которых дети "издеваются и уклоняются от власти взрослых", являются высоко оцениваемой частью культуры детских садов.35
Издевательства и уклонение от авторитета взрослых, по-видимому, являются универсальными в детских группах. Каждое новое поколение детей обнаруживает эти стратегии самостоятельно - им не нужно учиться у старших детей. Но некоторые традиции передаются от старших детей к младшим и таким образом становятся частью детской культуры. В итальянском детском саду, где Уильям Корсаро провел много месяцев в качестве наблюдателя, дети были в возрасте от трех до пяти лет, и некоторые из пятилетних детей посещали школу с трех лет. Это наложение поколений - "когорт", как их называют психологи, - позволило формировать традиции и передавать их более молодым. Корсаро обнаружил, что у детей в этой школе была традиция, о которой учителя не знали: когда они слышали, как мусоровоз забирает мусор за стеной игрового двора, дети забирались на игрушечные джунгли, заглядывали через стену и махали человеку за рулем грузовика. Он махал в ответ. Они думали, что это очень весело.36
Таким же образом можно передавать и языки. У африканских детей ньянсионго есть собственный язык непристойных слов для описания определенных частей тела. Эти слова не используются взрослыми и запрещены в их присутствии.37 Маленькие дети обучаются им от старших и передают их, когда приходит их черед, другим малышам. Эти слова - часть детской культуры. Они не являются частью культуры взрослых.
Далее, конечно, детские игры. Британские исследователи Иона и Питер Опи посвятили свою жизнь документированию игр, в которые играют дети, когда они находятся вне дома и вне поля зрения родителей и учителей. "Если бы нынешний школьник перенесся в прошлое столетие", - пишут Опи, - "он, вероятно, чувствовал бы себя более комфортно в играх, чем в любых других социальных контекстах". Они обнаружили что английские, шотландские и валлийские школьники все еще играют в игры, которые восходят к временам римлян.
Когда дети играют на улице... они принимают участие в некоторых из самых старых и самых интересных игр, поскольку это игры, проверенны и подтверждены столетиями детской игры, детьми, которые играли в них и передавали их так же, как это продолжают делать современные дети, без ссылок на печать, парламент или взрослые правила.
Эти игры не преподаются детям взрослыми; они даже не преподаются детям подростками. Когда ребенок становится подростком, говорили Иона и Питер Опи, его может настигнуть любопытная, но истинная неспособность играть. Как часть процесса взросления, он может на самом деле потерять свои воспоминания о том виде состязаний, которые раньше так много значили для него... . Таким образом, дети старшего возраста могут быть удивительно плохими информаторами об играх. . . . Четырнадцатилетние подростки, которых мы снова встретили на улице и от которых хотели получить дополнительную информацию об игре, которую они с гордостью показали нам год назад, слушали наши вопросы с полным непониманием. 38
Я ни на секунду не поверю, что у четырнадцатилетней девочки такая короткая память. Смущение, а не забывчивость заставили бывшего информатора замолчать. Подростку так же неловко отождествляться с детской группой, как и ребенку в детском саду - называться ребенком. "Я не одна из них", - говорила четырнадцатилетняя девочка исследователям. - "Ты же не думаешь, что я знаю, что они задумали". Поскольку самокатегоризация действует здесь-и-сейчас, подростку так же трудно признать, что он когда-то был ребенком, как и ребенку поверить, что он когда-нибудь станет взрослым.
Игры, слова, стратегии чтобы перехитрить взрослых, мини-традиции - детская культура - это сборная солянка. Они могут бросить в неё все, что им нравится, - все, что одобрено большинством детей в группе. Они могут брать и выбирать из взрослой культуры, и каждая группа будет выбирать что-то своё. В "Пещере Разбойников" "гремучие змеи" специализировались на том, чтобы быть сильными и мужественными, орлы - на том, чтобы быть святее, чем ты: два разных аспекта культуры, которые были общими для всех мальчиков. В течение четырнадцати дней они создали две контрастирующие культуры и приспособили свое поведение к требованиям этих культур.39
Для детей, которые разделяют более чем одну культуру, диапазон вариантов еще шире, потому что они могут заимствовать и выбирать из каждой культуры. В течение долгих летних вечеров на Аляске девушки в эскимосской деревне юпик играют в традиционную эскимосскую игру под названием "ножевая история" - рассказывают истории, иллюстрируя их картинками, нарисованными в грязи тупым ножом. По мере развития сюжета картинки стираются и рисуются новые. Раньше истории рассказывались на языке юпиков - языке бабушек и дедушек девочек, - но дети в этой деревне говорят на двух языках, и английский - это язык, на котором они разговаривают между собой. Так что теперь, когда они царапают картинки в грязи, девушки - юпики рассказывают истории на английском языке, и некоторые из историй, которые они рассказывают, основаны на персонажах и сюжетах, которые они видели по телевизору.40
Ребёнок это Отец Мужчины
Культуры могут быть изменены или сформированы с нуля за одно поколение. Молодые существа более склонны к инновациям и восприимчивы к новым идеям, чем старые. Четырехлетняя обезьяна по имени Имо, была тем членом отряда японских макак на острове Косима, которая изобрела новый способ отделения зерен пшеницы от зерен песка. Имо бросила пшеницу в океан: пшеница поплыла, песок утонул. Товарищи Имо по играм последовали ее примеру, и вскоре весь отряд - все, кроме старейших - научился бросать пшеницу в воду.
Последовало еще одно культурное новшество, начатое двухлетней девочкой по имени Эго. Эго познакомила своих сверстников с плаванием, и вскоре все молодые обезьянки плескались в прибое и ныряли под воду в поисках водорослей. Большинство взрослых в отряде не любили этот новый вид спорта, но мало-помалу они вымерли, а молодые выросли и заменили их, и плавание в океане стало частью культуры японских макак острова Косима.41
Со временем молодое поколение становится старшим. Оно может отличаться от того, которое было до него, или быть почти таким же. С начала девятнадцатого века и до середины двадцатого поколения британских аристократов в поведении, манерах и акценте были очень похожи на своих отцов. И все же их отцы не имели практически никакого отношения к их воспитанию. Это одна из загадок, о которых я упоминала в первой главе этой книги.
Сэр Энтони Глин, отец которого был баронетом, получил традиционное британское воспитание. Он родился в 1922 году и первые восемь лет своей жизни провел под присмотром нянек и гувернанток. В те дни для британцев высшего класса обоего пола было модно заявлять, что они не выносят детей. Того правила, что детей можно увидеть но не услышать, было не достаточно для них: "Истинный британец", - заметил сэр Энтони, "чувствует, что детей так же не должно быть видно. Лекция по выходным о силе духа, занятиях спортом и стремлении стать первым в игре - это почти все, что требуется при контакте с детьми."
В возрасте восьми лет маленького Энтони отправили в привилегированную школу - интернат, подготовительную школу, а оттуда он поступил в Итон. До окончания Итона в возрасте восемнадцати лет он возвращался домой только во время каникул. Насколько я понимаю, его общение с отцом состояло в основном из прослушивания раз в пол года лекций о силе духа, физической форме и стараниях в играх.
- "Школа -это вещь", - говорит Энтони Глин, - "особенно если она имеет давние традиции и, известна тем, что создаёт хороших мальчиков". Его тон саркастичен; не думаю, что он был счастлив в школе. Но он не может отрицать, что Итон действительно производит хороших мальчиков. Герцог Веллингтон, объясняя свою победу над Наполеоном при Ватерлоо, сказал, что битва была выиграна "на игровых полях Итона". Вот где сформировался характер британского офицера: на игровых полях Итона. Не в классах, а на игровых площадках - местах, где мальчики играют вместе с минимумом надзора со стороны учителей. Герцог превозносил не образование. Это была их культура.
- "Цель школьного образования", - пишет Глин, - "не в том, чтобы научиться чему-то полезному или вообще чему-то научиться. Цель - получить натренированный характер и ум, иметь правильный социальный образ и заводить правильных друзей". И приобрести правильный акцент. Глин описал долгий, медленный упадок младших сыновей аристократических семей Великобритании и сыновей этих сыновей. Из-за правила первородства младшие сыновья стали во взрослом возрасте "бедными родственниками". Они не могли позволить себе отправить своих сыновей в школы, которые они посещали, и в результате сыновья опустились в социальном классе: "их язык, их акцент стал менее аристократическим."42
"Язык", - говорит Сьюзен Шаллер, преподаватель американского языка жестов, - "это членский билет для принадлежности к определенному клану".43 Для британцев это акцент. Правильный акцент - это членский билет принадлежности к высшему классу. В "Повелителе мух" персонаж по имени Хрюша был инвалидом в трех отношениях (если уж доверять Голдингу). Хрюша был толстый, носил очки и говорил с неправильным акцентом.44 Злодеем был Джек, который пришел из школы-интерната. Щелчок по носу герцогу Веллингтону.
Мальчики, посещавшие эти модные школы-интернаты, получали аристократический акцент не от нянек, которые, как правило, происходили из низов среднего класса, и не от гувернанток, которые могли быть шотландками или француженками. Они не получали свой акцент от краткого и безличного общения с родителями. Они не получали его от своих учителей, которые вряд ли были уроженцами дворцов. Они получили его друг от друга. Акцент передавался от старших мальчиков к младшим, поколение за поколением, в таких школах, как Итон, Харроу и Рагби. Другие аспекты британской культуры высшего класса - чопорная верхняя губа, строгое чувство нравственности, утонченные эстетические вкусы - передавались таким же образом. Эти мальчики получили свою культуру не из отцовских лекций о силе духа и физической форме. Они получили её там же, где её получили и их отцы.
В подготовительных школах и "государственных" школах, куда британские аристократы посылают своих сыновей, существует детская культура, которая передается, подобно играм Опи, от старших детей к младшим. До изобретения телевидения дети в этих школах мало контактировали со взрослой культурой; то, что происходило в мире за пределами школы, оказывало на них мало влияния. У них был ограниченный доступ к радио и газетам, и не было никакого источника новизны, кроме того, что они сами могли выдумать. Каждая новая когорта детей была очень похожа на предыдущую.; культура оставалась почти неизменной, пока поколения детей проходили через нее. Причина, по которой сыновья были так похожи на отцов, заключалась в том, что они оба социализировались одинаково и в одном и том же месте. Сыновья, как и их отцы, забрали свою культуру с собой, когда заканчивали школу. Это была более или менее одна и та же культура.
Мы думаем, что молодое поколение получает свою культуру от взрослых, но в данном случае все было наоборот. Дети имели очень мало контактов с культурой взрослых, но все взрослые были подвержены воздействию культуры детей. Каждый из них был когда-то ребёнком.