Как дети играют друг с другом. Смешанные возрастные группы. Мы подражатели — имитация как способ жизни
Друзья детства
Близнецы находятся в необычной ситуации: у них с первого дня есть приятель их же возраста, чтобы поиграть. Однако они не играют друг с другом с первого дня. Игра с партнером твоего возраста это навык, который требует времени для развития. Два незнакомых ребенка в лабораторной комнате, о которых шла речь в этой главе, интересовались друг другом, но их попытки подружиться были неуклюжими и иногда контрпродуктивными. Тыкать пальцем в глаза новому знакомому - не лучший способ завязать отношения.
Ребенку легче играть с родителем или братом: старший партнёр ведёт игру и, путём повторов, учит его реагировать соответствующим образом. К первому дню рождения среднестатистический американский ребенок может поиграть с родителями в ладушки или в козу. Ровесник, приятель, далеко не так полезен и понятлив. Даже с самыми лучшими намерениями, годовалый ребенок не может играть с другим ребенком своего возраста.
Но двухлетний ребенок может. Кэрол Эккерман и ее коллеги изучали развитие игры между сверстниками, используя ту же процедуру с двумя детьми в лабораторной комнате с детьми разных возрастов. То, что они видели, было постоянным увеличением использования подражания как способа поладить с другим. Два ребенка координируют свою деятельность и сигнализируют о своем интересе друг к другу, имитируя действия друг друга. Имитация это специализация человека, в ней нет вида лучше нашего. Именно это и пошло не так с экспериментом доктора Келлога (описанным в Главе 6) и с сыном доктора Келлога: ребенок подражал шимпанзе больше, чем шимпанзе ребенку.29
Для двух незнакомых человеческих младенцев в лабораторной комнате имитация начинается примерно в то же время, когда они учатся ходить. Сначала это простой вопрос игры бок о бок, делая одно и то же. Один ребенок берет мяч, затем другой ребенок берет мяч. Если есть только один мяч, второй ребенок может попытаться забрать его у первого.
К двум годам подражание превратилось во что-то более сложное и гораздо более веселое. Один ребенок бегает по комнате, или стучит двумя игрушками, или делает какую-нибудь глупость, например, падает или лижет стол, а другой делает то же самое. Затем первый игрок либо повторяет действие, либо придумывает новое, и в этом случае игра становится игрой "Следом за лидером". Эти имитационные игры длятся всего несколько витков, но пока они длятся, обеим сторонам они доставляют огромное удовольствие.
В два с половиной года дети могут использовать слова, а также действия для координации своей игры, а в три года они способны играть в такие игры, как "Дом", которые требуют скоординированного воображения, а также скоординированных действий. В этот момент дети уже не просто подражают друг другу: каждая сторона в этих общих фантазиях играет другую роль.30
Другая вещь, которая происходит в период между одним и тремя годами, - это то, что дети начинают формировать настоящую дружбу. Они построили рабочие модели своих отношений с рядом сверстников и приняли решение, что некоторые из них нравятся им больше, чем другие. В яслях или детском саду вы видите детей, играющих день за днем с одними и теми же товарищами. В условиях, где существует диапазон возрастов, эти маленькие группировки, как правило, состоят из детей примерно одного возраста, потому что старшие дети предпочитают не играть с младшими, если у них есть выбор в этом вопросе. Группки также, как правило, состоят из детей одного пола. К пяти годам они почти полностью однополые.31
То, что я здесь описываю, - это развитие игр со сверстниками среди детей, живущих в индустриализованных урбанизированных обществах, подобных американскому. В таких обществах родители считают само собой разумеющимся, что их дети должны иметь возможность играть с другими детьми, и они изо всех сил стараются обеспечить это. Родители, которые не отправляют своих детей в детский сад или детский сад, организуют для них игровые группы или дружат с людьми, у которых есть дети того же возраста. Независимо от того, являются ли они выпускниками колледжа или бросившими школу, генетиками поведения или исследователями социализации, немногие родители сомневаются в том, что опыт общения со сверстниками важен для развития их ребенка.
В отличие от веры в самонадеянность воспитания, вера в важность товарищей по играм существует во всем мире. Но до того, как общество стало индустриальным и урбанизированным, маленькие дети редко играли с другими детьми того же возраста, и это по-прежнему верно в некоторых частях мира. В племенных и небольших деревенских общинах маленький ребенок переходит с коленей матери в игровую группу детей разного возраста, и он начинает как самый младший в группе. Диапазон возраста может быть от двух с половиной до шести, или от двух с половиной до двенадцати - это зависит от плотности населения. Если поблизости достаточно детей, старшие уходят и образуют свои собственные группы.32
В одной из предыдущих глав я уже описывала смешанную возрастную игровую группу традиционных обществ. В таких обществах расширенные семьи, как правило, собираются вместе, поэтому игровая группа, как правило, состоит из детей, которые связаны друг с другом. Дети играют со своими братьями и сестрами, двоюродными братьями и сестрами, младшими тетями и дядьями. Старшие дети в группе отвечают за младших - именно они, в значительной степени, учат младших, как себя вести и как играть в местные игры. Их наставления не являются мягкими - насмешки и дразнилки так же распространены, как и применение силы - и они не основываются на рассуждениях. Пятилетний ребенок не говорит своей младшей сестре, что она не должна бросать песок в Биси, потому что "Тебе бы понравилось, если бы Биси кидал песок в тебя?". И все же драки и серьезная агрессия - редкость. Даже в западных обществах дети, как правило, менее агрессивны, когда они играют вместе сами по себе, чем когда за ними наблюдают родители или учителя. Возможно, они больше дерутся в присутствии взрослых, потому что знают, что могут рассчитывать на то, что взрослые остановят их, пока все не зашло слишком далеко.33
Дети в традиционных обществах также учат язык в игровой группе - в два с половиной года они только начинают говорить. Они не учатся этому у родителей, потому что их родители не разговаривают с ними много. Их собеседниками являются другие дети.34 Старшие дети немного упрощают свою речь, когда разговаривают с младшими, но они не обеспечивают языкового обучения, которое родители дают своим малышам в нашем обществе - задавание вопросов, терпеливое перефразирование плохо сформулированного заявления ученика, улыбка или похлопывание, когда что-то сказано исключительно хорошо. Поэтому дети в традиционных обществах учат язык медленнее. Но они учатся этому. Все они становятся уверенными пользователями языка, на котором говорят в их сообществе. И все они становятся социализированными.
Даже после того, как дети выпускаются с материнских колен в игровую группу, в большинстве традиционных обществ они остаются эмоционально привязанными к своим родителям, как и в нашем обществе. Они обращаются к родителям за едой, защитой, утешением и советом. Связь между родителем и ребенком - любовь, которую дети испытывают к своим родителям, а родители - к своим детям, обычно длится всю жизнь. В большинстве традиционных обществ, молодой человек остается в родной деревне и строит дом рядом с родителями и братьями. Молодая женщина обычно покидает свою родную деревню, когда выходит замуж, но она, скорее всего, приезжает домой навестить или принять у себя в доме своих родителей, когда они приезжают навестить ее.
Тем не менее, когда дети в традиционных обществах переходят с коленей матери в игровую группу, они, в некотором смысле, перестают быть детьми своих родителей и становятся детьми общины. Любой взрослый в этих обществах может предостеречь ребенка, если он или она видит, что ребенок делает что-то неправильно.35 Растим ребёнка всей деревней.
Но причина, по которой для этого требуется деревня, не в том, что это требует кворума взрослых, чтобы подтолкнуть заблудшую молодежь обратно на пути праведности. Для этого требуется деревня, потому что в деревне всегда достаточно детей, чтобы сформировать игровую группу. "Именно в таких игровых группах действительно воспитываются дети",-замечает Ириней Эйбл-Эйбесфельдт. "Социализация ребенка происходит в основном внутри игровой группы".36 Эйбл-Эйбсфельдт говорит о племенных сообществах, на которых он специализируется, - о жителях таких мест, как Африка к югу от Сахары и высокогорье Новой Гвинеи. Но я считаю, что подобные заявления можно сделать и в отношении детей в таких сложных урбанизированных обществах, как наше.
В нашем обществе мы придаем большое значение связи между родителями и детьми. Мы говорим о проведении "времени с пользой" с нашими детьми; дети разведенных родителей перемещаются между двумя домохозяйствами, чтобы они могли провести некоторое время с каждым родителем. Но если проводить время с родителями так важно для детей, почему так трудно заставить их вернуться домой? Почему нам нужен комендантский час?
В Главе 5 я описала молодого окинавского мальчика, который приходил домой днем только для того, чтобы набить рот едой, а затем снова уходил. Он говорил матери, что его ждут друзья. Среди Чуонгов, живущих в тропических лесах Малайского полуострова, дети добровольно отделяются от родителей задолго до того, как достигают подросткового возраста. "Примерно в возрасте семи лет, - сообщает антрополог, изучавший этих людей, - дети постепенно отдаляются от родителей, чтобы присоединиться к группе сверстников, состоящей из детей старшего возраста того же пола". Как только переход завершен - антрополог не говорит, сколько времени это занимает, но я полагаю, не более года или двух - взрослые в сообществе "не стремятся активно учить чему-либо" своих отпрысков. Ребенка оставляют для выполнения различных задач, какие бы он не выбрал, и он обращается к взрослому, если и когда он нуждается в особых указаниях".37
Как заметил британский этолог Джон Арчер, "многие характеристики, обнаруженные у молодых животных, не являются предшественниками характеристик у взрослых, а служат для выживания на этом этапе развития".38 Тот факт, что тесная привязанность к родителю (или заменителю родителя) является необходимостью для младенцев и малышей, не означает, что она является необходимостью для старшего ребенка.
Социализация через посредника
В не человеческих приматах заложено многое из социального поведения. Шимпанзе, который вырос в горах Махале в Танзании, ведет себя примерно так же - хотя, что интересно, не совсем так же - как шимпанзе, выросший в Национальном парке Гомбе-Стрим.35 Но у людей эффект группового контраста (описанный в предыдущей главе) может произвести заметные различия в социальном поведении даже между группами, живущими по соседству. Антрополог исследовал две деревни сапотеков, расположенные недалеко друг от друга на юге Мексики. Их жители говорят на одном языке, выращивают одни и те же культуры. Но в Ла-Пасе агрессия встречается редко и не одобряется; в Сан-Андре она широко распространена и принимается как факт жизни. Уровень убийств в Сан-Андресе в пять раз выше, чем в Ла-Пасе. Антрополог видел двух братьев из Сан-Андрес, бросающих друг в друга камни. Их мать, сообщал он с плохо скрываемым неодобрением, "не сделала ничего, чтобы остановить это довольно опасное занятие, и просто заметила, что ее мальчики всегда дерутся."40
Мы знаем, что социальное поведение у людей не заложено, потому что оно сильно изменяется от одной группы к другой. Ему необходимо научиться. Мы знаем, что дети учатся ему, потому что большинство из них в конечном итоге ведут себя более или менее как другие люди в обществе, в котором они выросли. Не обязательно как в том, в котором они родились - в том, в котором они выросли.
Как они это делают? В те времена, когда теория Фрейда была влиятельной силой в психологии, всё было просто: ребенок учился вести себя, отождествляя себя с отцом или матерью. Отождествление приводило к образованию суперэго, а суперэго держит его или ее на прямой и узкой полосе поведения.
Даже после того, как теория Фрейда вышла из моды, многие психологи продолжали верить, что дети приспосабливают свое поведение к поведению родителей своего пола. Фотографии бреющихся отцов и маленьких мальчиков, делающих вид, что бреются, гирляндами украшали учебники по психологии развития, включая, признаюсь, и мои собственные.41
Конечно, дети подражают своим родителям. Мы, люди, являемся чемпионами по подражанию в животном царстве: мы должны им быть, поскольку многому из нашего социального поведения приходится учится. И американские родители думают, что это мило, когда маленькие мальчики притворяются, что бреются. Однако мы не считаем, что это так уж мило, когда они зажигают спички, или рубят вишневое дерево, или шлепают своего младшего брата, или используют слово на букву "Х", хотя это тоже подражательное поведение. Мы хотим, чтобы наши дети вели себя как хорошие маленькие дети, а хорошие маленькие дети не ведут себя как взрослые.
Имитация родителей, как способ социализации, работает не лучше в других частях мира. Если вы считаете, что американским детям приходится нелегко, подумайте о том, как научиться правильному социальному поведению, скажем, в деревенских обществах на Полинезийских островах. Принято, что полинезийские дети будут вести себя со взрослыми сдержанно и скромно: взрослый должен инициировать и контролировать все взаимодействия, ребенок должен быть уступчивым и нетребовательным. Со сверстниками им позволено вести себя более напористо.42 В Главе 1 я указывала, что дети не могут усвоить эти правила, наблюдая за своими родителями. Полинезийские родители не ведут себя сдержанно и скромно ни с другими взрослыми, ни с детьми. Дети, имитирующие социальное поведение своих родителей, сильно выходили бы за рамки допустимого.
Дети также могут попасть в беду, ведя себя как их родители, если их родители не являются обычными членами общества. Они могут быть чудаками, алкоголиками или преступниками. Или они могут быть просто иммигрантами, не обученными местным правилам социального поведения. Мы думаем о родителе-иммигранте как о современном явлении, но, по всей вероятности, это древнее явление. Рассмотрим маленькую девочку, рожденную в племенном обществе, которое всегда воюет со своими соседями - традиционный образ жизни, старше чем наш вид. Этот гипотетический ребенок - дочь женщины, которая не была рождена и не была выращена в племени, а была похищена во время набега на вражескую деревню. Она, пленница, теперь трофейная жена - или одна из трофейных жен успешного воина.43 Но она не знает многих обычаев своего нового племени и говорит на другом диалекте. Дочери было бы неразумно копировать социальное поведение и речь матери.
Когда дети подражают своим родителям, они не делают этого вслепую: в этом они осторожны. Они делают это только тогда, когда думают, что родители ведут себя нормально или типично, как ведут себя другие люди в их обществе. Они начинают осознавать такие вещи в удивительно раннем возрасте. Один немецкий коллега сказал мне, что его четырехлетняя дочь отказывается говорить с ним по-немецки, когда они находятся в Соединенных Штатах, но она охотно делает это во время визитов в Германию.44 В раннем возрасте дети также решают, что женщины и мужчины "должны" делать разные вещи. Одна из моих дочерей, лет пяти, объявила, что отцы не должны готовить.
"А матери не должны забивать гвозди и пилить?" - спросила я ее.
"Верно" - сказала она, хотя у нее хватило такта выглядеть смущенной. В ее доме на отца ложилась примерно половина готовки, а матери приходилось стучать молотком и пилить.
Дети, вероятно, черпают эти идеи частично из телевидения и сказок. Но они проверяют их на точность в фантазийных играх, в которые они играют со своими друзьями в яслях или детском саду. Когда дети играют в такие игры, как дом или пожарный, они не притворяются своими родителями (даже если папа - пожарный): роли - это стереотипы, накиданные грубыми мазками и одобренные комитетом детей. Такие игры менее распространены среди детей в традиционных обществах, где нет частной жизни, и все знают, что делают все остальные.45 В тех местах, где все женщины и все мужчины делают практически одно и то же, детям нет необходимости проводить заседания комитетов для обсуждения должностных требований.
Адаптируемые существа, дети. Единственный ребенок, который живет со своими родителями в месте, где нет других детей, волей-неволей будет моделировать свое поведение по образцу своих родителей. Если бы она была воспитана обезьянами, как Тарзан, или волками, как пара молодых девушек, якобы найденных в волчьем логове в Индии, она вела бы себя, насколько это возможно, как обезьяна или волк. Но обычно существует выбор. Обычно у детей есть несколько потенциальных моделей, и не все они ведут себя одинаково, так чьему же поведению они подражают?
Дональд Келлог, чье детство я описала в шестой главе, не был воспитан обезьянами - большую часть года он воспитывался с одной из них. Гуа вернулась в зоопарк, когда родители Дональда поняли, что обезьяна воздействует на Дональда больше, чем они на обезьяну. В девятнадцать месяцев Дональд мог говорить только трех английских словах, но у него неплохо получалось общаться с шимпанзе. Почему Дональд предпочитал язык шимпанзе языку своих родителей?
Я думаю, что ответ в том, что Дональд уже имел рудиментарное чувство социальных категорий. Он понял - правильно, - что они с Гуа принадлежат к одной социальной категории, основанной на возрасте. Дети могут классифицировать, как я уже говорила в предыдущей главе. Они классифицируют людей по возрасту и полу до того, как им исполнится год. Возможно, они уже догадываются, к какой категории относятся сами. Если обезьяны могут отличить "нас" от "них", то почему бы и годовалому человеку этого не сделать?
Дональд и Гуа были как брат и сестра. Келлоги обращались с ними одинаково - одевали в одну и ту же одежду, кормили одной и той же пищей, одинаково наказывали. Когда есть выбор, маленькие дети предпочитают подражать определенным моделям, а старшие братья и сестры являются одними из любимых ими моделей.47 Гуа была на пару месяцев моложе Дональда, но шимпанзе взрослеют быстрее. Для Дональда Гуа была как старшая сестра.
Рассмотрим полинезийских детей, которым приходится изучать два различных набора социальных правил. Как они учатся правилам взаимодействия со взрослыми? Не слушая лекций родителей о полинезийском этикете. В традиционных культурах родители читают очень мало лекций и дают очень мало четких указаний. В основном детей просто отчитывают или шлепают, если они делают что-то не так. От них ожидают, что они будут учиться наблюдая - и они учатся. Б. Ф. Скиннер сказал, что организмы должны быть вознаграждены, чтобы учиться, но дети могут учиться, не будучи вознаграждены - и, если на то пошло, не будучи наказаны. Они могут учиться, наблюдая за другими, как за собой, и, наблюдая, что с ними происходит. Ребенку не нужно обжигать пальцы о горячую плиту, чтобы научиться не прикасаться к ней: все, что ему нужно сделать, - это быть свидетелем того, что происходит, когда брат прикасается к ней.48 Полинезийский ребенок может научиться правилам поведения со взрослыми, наблюдая за детьми немного старше себя. А эти дети, в свою очередь, наблюдают за детьми немного старше их.
Однажды моя невестка нарезала сладкий красный перец и предложила кусочек моему племяннику. Он положил его в рот. Его младшая сестра сказала: "я тоже хочу!". Потом мой племянник решил, что ему это не нравится, и попросил разрешения выплюнуть это. Моя племянница тут же передумала. Не попробовав, она решила, что красный перец ей тоже не нравится.
Её родители любят красный перец. Но это не имело значения для моей маленькой племянницы - все, что имело значение, понравился ли он ее брату. Психолог развития по имени Лиэнн Берч заметила, что детей дошкольного возраста - возраста, печально известного своими разборчивыми едоками, - родители не могут уговорить есть то, что им не нравится или кажется, что не нравится. Родительская пропаганда и убеждение не работают; ребенок остается непреклонным. Есть только один способ заставить дошкольника научиться любить нелюбимую пищу: усадить его за стол с группой детей, которым она нравится, и кормить ей всех.49
Предпочтительными моделями дошкольников являются другие дети. В возрасте трех-четырех лет они начинают приспосабливать свое поведение к поведению своих товарищей по детским играм и, более того, они начинают привносить это поведение домой. Самый простой способ увидеть это - услышать: они начинают улавливать акценты своих сверстников. Дочь британского психолингвиста "говорила на чёрном английском как урождённая афро-американка" после четырех месяцев обучения в детском саду в Окленде, штат Калифорния. Не все дети в детском саду были черными, но те, с кем она играла, были черными. Хотя эта девочка, вероятно, проводила больше времени со своей британской матерью, чем со своими афроамериканскими товарищами по играм, именно их акцент, а не ее матери, влиял на ее речь.50
"Мы" против "Я и Ты"
В предыдущей главе я описала эксперимент социального психолога Анри Тайфеля, в котором мальчикам говорили, что они либо недооценивают, либо переоценивают. Это было все, что нужно, чтобы заставить мальчика отдать предпочтение своей группе перед другой. Тэджфел придумал слово "групповость(Groupness)" для обозначения этого чувства родства со своим одногруппникам.
Джон Тернер, ученик Тайфеля, уточнил некоторые характеристики групповости.51 Люди не должны нравиться всем членам своей группы. Если уж на то пошло, им не обязательно знать всех членов своей группы. Если на то пошло, они не должны знать никого из членов своей группы. Все, что требуется, - это знание того, что вы и они находитесь в одной социальной категории. Это вопрос самокатегоризации:
Я в Х
Я не в Y
Из этих простых предпосылок наша эволюционная история предрасположила нас сделать простой вывод: мы предпочитаем Xксы Yгрикам . Мы также заключаем, в результате самого процесса категоризации, что мы похожи на другие X-ы и отличаемся от Y-ков. Эти умственные действия протекают на уровне, обычно недоступном сознательному уму, но они имеют некоторые видимые последствия. В процессе ассимиляции мы становимся более похожими на других членов нашей группы. Различия между нашей группой и другой становятся преувеличенными из-за эффектов группового контраста. И при определенных условиях возникает враждебность по отношению к другой группе - эффект "мы против них".
Способность формировать диадические отношения присутствует при рождении. Групповости для развития требуется больше времени. Диадические отношения основаны на таких вещах, как зависимость, любовь и ненависть и удовольствие от компании другого. Групповость основана на признании основного сходства - мы чем-то похожи - или общей судьбе -мы все в одной лодке. В диадических отношениях участвуют два человека; трое - это толпа. Групповость почти всегда включает в себя более двух человек; для количества не существует ограничений. Если это описание заставляет выглядеть групповость чисто интеллектуальной затеей, не заблуждайтесь: здесь задействованы глубокие и сильные эмоции. На протяжении истории нашего вида за свою группу умерло гораздо больше людей, чем за свои личные отношения.
В Главе 6, я говорила о "социальном модуле" - той части мозга, которая не работает должным образом у людей с аутизмом. Точно так же можно говорить о "зрительной системе" - системе, которая не работает должным образом у слепых. Но зрительная система имеет ряд обособленных компонентов, и что-то может пойти не так с одним из них, а не с другим. Есть люди с черепно-мозговой травмой, которые могут видеть, где находится вещи, но не то, где находятся они, и есть те, у кого противоположная проблема. Есть люди, которые могут визуально идентифицировать объекты, но не лица, и люди, которые могут прекрасно видеть обоими глазами, но не могут объединить два изображения в трехмерную картину. То, что мы называем визуальной системой, на самом деле состоит из нескольких подсистем, которые более или менее независимы, требуют различных видов ввода и производят различные виды вывода и создаются в разное время и по-разному во время развития в раннем возрасте.52
Я считаю, что то же самое относится и к социальному модулю. Он состоит, по крайней мере, из двух подсистем: одна, которая специализируется на диадических отношениях - эта готова к работе при рождении - и та, которая специализируется на групповых вещах - для её запуска требуется немного больше времени.
Групповость и личные отношения не только работают независимо: они могут работать друг против друга. Я раньше удивлялась, почему это оскорбление, когда кто-то говорит: "некоторые из моих лучших друзей - евреи". Причина в том, что говорящий проводит различие между дружбой - личными отношениями - и своими чувствами к группе. Он может любить своих друзей, не любя группу, к которой они принадлежат, и создается впечатление, что так оно и есть.
Групповость и личные отношения иногда выдвигают противоречивые требования. В военное время, например, людям иногда приходится выбирать между тем, чтобы остаться со своими близкими или покинуть их, чтобы защитить свою группу. Разные люди решают такие дилеммы по-разному.
Согласно моей теории, именно отдел группового сознания позволяет детям социализироваться, а их личности могут изменяться окружающей средой. Групповость подразумевается, когда есть долгосрочные изменения в поведении детей. Отдел, занимающийся личными отношениями, может вызывать очень сильные эмоции, но он производит лишь временные изменения в поведении.53