Мы познаём мир классифицируя. Возникновение эффектов группового контраста. Деление внутри группы
Разделяем мир
"Когда мы называем что-то," - сказал лингвист С. И. Хаякава, - "мы классифицируем".13 Называем, классифицируем, категоризируем, раскладываем по полочкам, разделяем людей или вещи на группы - называйте это как хотите, но мы делаем это постоянно. Так устроен наш мозг. Было бы неэффективно учиться обращаться с каждым объектом, с каждым животным, с каждым человеком по отдельности, поэтому мы помещаем их в категории - "автомобили", "коровы" и "политики", например, - а затем мы можем применить то, что мы узнаем об одном члене категории к другим членам той же категории. Как американец японского происхождения, впоследствии ставший политиком, Хаякава изо всех сил старался указать на опасность категоризации. "Корова, это не коровы", - напоминал он своим читателям. "Политик - это не политики".14
Хаякава верил в теорию, называемую "гипотезой Уорфа", согласно которой мы делим мир на категории, совершенно произвольно, и что закрепление имени к категории - это то, что заставляет наш мозг раскладывать вещи по полочкам определенным образом. В этой теории есть доля истины. Когда Анри Тайфель сказал бристольскому школьнику, что он "переоценщик", в его сознание была введена категория, которой не было до того, как он вошел в лабораторию Тайфеля.
Но, как и многие другие "законы" психологии, гипотеза Уорфа не работает все время и для всех людей, или даже для большинства людей большую часть времени. Способ, которым мы делим мир на категории, в основном, совсем не произволен.15 Это справедливо как для категорий с нечеткими границами, так и для четко очерченных. День и ночь так же различны, как день и ночь, хотя трудно сказать, где кончается одно и начинается другое. Дети быстро и легко учатся разделять время на ночь и день и правильно использовать эти слова. Американским детям требуется много лет, чтобы понять, что двадцать четыре часа можно разделить на две половинки по двенадцать часов каждая, которые называются "до полудня" и "после полудня". Разделение на до и после полудня искусственно и неубедительно; различие между ночью и днем - это то, что мы осознали бы, даже если бы у нас не было слов для этого.
Гипотеза Уорфа предсказывает, что дети и животные не могут классифицировать, потому что у них нет слов для категорий. Этот прогноз был полностью опровергнут. Категоризация оказывается настолько проста, что даже голубь может это сделать. Да, навыки категоризации голубей были проверены. Они получили проходной балл.16 Голубь, обученный клевать одну кнопку, когда ему показывали изображение коровы, другую, когда показывали картинку автомобиля, может применить эту подготовку к коровам и машинам, которых он никогда раньше не видел. (Я не верю, что голубей проверяли на фотографиях политиков. Было бы достаточно их статуй).
Категория - это не слово, а понятие. Чтобы клюнуть в нужную кнопку, голубь должен иметь какое-то представление о том, что такое корова, чтобы, увидев картинку, которую он никогда раньше не видел, он мог сопоставить вещь на картинке со своим понятием коровы. Голубю не обязательно знать слово "корова", чтобы сформировать понятие о корове. Дети в возрасте трех месяцев могут классифицировать и, следовательно, должны иметь возможность формировать концепции. Жан Пиаже, известный швейцарский психолог развития, думал, что они не смогут, но он ошибался. В оценке способностей детей Пиаже был "недооценщиком".17
Откуда мы, пост-категорийцы, знаем, что дети могут формировать понятия? Нет, мы не заставляем их клевать пуговицы. Вместо этого мы заставили их скучать. Младенцы легко начинают скучать, так что, если мы покажем им много фотографий коров, очень скоро они перестанут обращать на них внимание. Если мы затем добавим фотографию лошади, а ребенок вдруг снова проявит интерес, мы поймём, что он может отличить корову от лошади.
Используя различные варианты этой техники, дети, слишком маленькие, чтобы понимать слова, доказали, что они могут отличить кошек от львов, автомобили от самолетов, мужчин от женщин. Есть также доказательства того, что они могут отличить взрослых от детей: ко второй половине первого года они опасаются незнакомых взрослых, но незнакомые дети попадают в категорию сомнительных. Они реагируют на отличия в лицах между взрослыми и детьми, а также на разницу в размерах. Если вы покажете им взрослое лицо на теле размером с ребенка, дети будут удивлены и изумлены.18
Из трех основных способов классификации людей 19 младенцы знают два - по полу и возрасту - до того, как им исполнится год. Третий - раса, и он занимает у них гораздо больше времени. Раса - понятие нечеткое, с произвольно проведенными границами. Дети не всегда могут определить расу своих одноклассников, просто глядя на них (взрослые тоже не могут), и иногда единственный способ узнать наверняка - спросить. Но опять таки, то же самое верно и в отношении пола.
Произвольная или нет, категоризация имеет предсказуемые последствия, и это беспокоило С. И. Хаякаву. Обращаясь к самому себе в третьем лице, Хаякава выразил свою неприязнь к тому как его категоризировали:
Писатель провел всю свою жизнь, за исключением коротких визитов за границу, в Канаде и Соединенных Штатах. Он говорит по-японски запинаясь, имеет детский словарный запас и американский акцент; он не читает и не пишет по-японски. Тем не менее, поскольку классификации обладают своего рода гипнотической властью над некоторыми людьми, ему иногда приписывают (или обвиняют) "Восточное сознание".20
Противоположность и уподобление
Хаякаву беспокоило не столько то, что его классифицировали как "Восточного" (в то время этот термин считался уважаемым), сколько то, что люди ожидали от него всех характеристик, приписываемых членам этой категории. Это одно из следствий категоризации: она заставляет нас видеть элементы внутри категории более похожими, чем они есть на самом деле. В то же время она заставляет нас видеть вещи в разных категориях, более разными, чем они есть на самом деле.21
Предметы, подвергаемые классификации, не обязательно должны быть людьми. Если мы рассматриваем, например, две основные категории домашних животных, собак и кошек, "собаки" заставляют нас думать о качествах, которые имеют большинство собак, и которых не имеют кошки, а "кошки" заставляют нас думать о качествах, которые имеет большинство кошек, а у собак они отсутствуют. Мы представляем себе архетипическую собаку - язык высунут, хвост виляет, хочет играть в мяч - и архетипическую кошку, опрятную и чопорную. Если бы мы были на выставке собак, глядя на фоксхаундов, пуделей, колли, чихуа-хуа и бультерьеров, мы могли бы заметить, как сильно собаки различаются по внешнему виду и темпераменту. Но когда категоризуются собаки и кошки, мы видим, собак практически одинаковыми, и наш ум сосредотачивается именно на тех характеристиках, которые отличают их от кошек. Тенденция видеть две противопоставленные категории более различными, чем они есть на самом деле, является источником того, что социальные психологи называют эффектами группового контраста.
Все, что требуется для создания эффекта группового контраста - это разделить людей на две группы. Группы неизбежно будут видеть себя отличными друг от друга, в результате чего любые небольшие различия между ними будут становиться больше. Интересен случай, когда группы стартуют совершенно одинаковыми, потому что если между ними нет реальных различий, то их создадут сами группы.22 Мальчики в летнем лагере в пещере разбойников были специально выбраны, чтобы быть как можно более похожими, поэтому "гремучие змеи" и "орлы" должны были найти способы быть разными. Они делали это, избирательно подчеркивая различные аспекты характеристик, которые они принесли с собой в лагерь: общую религиозную подготовку и нормальную тенденцию мальчиков говорить непристойности между собой.23 Вот, например, "орлы" после того, как они выиграли второй бейсбольный матч с "гремучими змеями":
Пока "орлы" шли по дороге, они обсуждали причины своей победы. Мейсон приписал победу их молитвам. Майерс от души согласился и сказал, что "гремучие змеи" проиграли, потому что все время ругались. - "Эй, ребята, давайте больше не будем ругаться, и я тоже, серьезно". Все мальчики согласились с этим доводом.24
Так "гремучие змеи" превратились в ругающуюся группу, а "орлы" перестали ругаться и стали молиться. Ангелочки против плохишей. И все таки, до начала эксперимента, ни у кого из этих мальчиков не наблюдалось склонности ни к добродетели, ни ко злу. Исследователи искали и приложили немало усилий чтобы получить двадцать два совершенно обычных мальчика.
Категоризация является причиной увеличения различий между группами людей, но различия внутри них становятся меньше. Тенденция к тому, что члены группы со временем становятся все более похожими, называется ассимиляцией. Группы людей требуют определенного соответствия. Это особенно верно, когда рядом находится противоположная группа, и особенно верно для характеристик, по которым две группы различаются (или считают себя различающимися). В летнем лагере "Пещера разбойников" "гремучие змеи" предпочитали думать о себе как о крутых, а не как о кучке неженок. "Орлу" было позволено (его собратьями-орлами) кричать, если он вывихнул лодыжку или разбил колено, но "гремучая змея" должна была (как и его собратья - "гремучие змеи") стоически держаться. Группы детей используют различные методы, часто довольно жестокие, чтобы навязать свои негласные правила поведения. Те, кто не хочет или не может соответствовать правилам, или кто в чем-то отличается от них, могут быть исключены, или их будут дразнить, или они будут высмеяны. "Торчащий гвоздь забьют", - говорят в Японии. Песня "ня-ня-ня" слышна по всему миру. Мы склонны думать о подростковом возрасте, когда слышим термин "давление сверстников", но давление подчинения наиболее интенсивно в детстве. В подростковом возрасте неподчиняющихся нужно редко наказывать. Подростков не подталкивают к конформизму - их тянет собственное желание быть частью группы.25
Знаменитая серия экспериментов по групповому конформизму, проведенных в начале 1950-х годов социальным психологом Соломоном Ашем, использовала студентов колледжа в качестве испытуемых. Типичный эксперимент начался с того, что в лабораторию приходили восемь молодых людей, предположительно для участия в исследовании восприятия. Однако только один из восьми был на самом деле подопытным - остальные были соучастники исследователя, обученные исполнять свою роль. Их роль заключалась в том, чтобы сидеть за большим столом с "Чайкой" - э - э, подопытным - и с серьёзным лицом выдавать неправильные суждения. Они не должны были показывать никаких знаков изумления или удивления, когда суждения испытуемого расходились с теми, которые им были предписаны. Не все испытуемые поддавались желанию "влиться в коллектив"; фактически, большинство продолжало давать правильные ответы, даже когда все семь других выступали против них. Цель этих экспериментов состояла не в том, чтобы показать, что люди уступят под угрозой публичного унижения, а в том, чтобы показать, что человек подвергнет сомнению свидетельство своих собственных глаз, прежде чем подвергнет сомнению единодушное мнение своих сверстников. Подопытный не обвинял других во лжи или заговоре против него (хотя на самом деле так оно и было). Он не думал, что с другими парнями что - то не так - он думал, что с ним что-то не так. "Я начал сомневаться, что моё видение было правильным", - таков был типичный ответ.26
Внутри группы
Все эти разговоры о групповом конформизме не означают, что человеческие группы состоят из кучи клонов. В предыдущей главе я говорила, что семья клонов вряд ли выиграет приз за выживание наиболее приспособленных; то же самое верно и для группы клонов. Как и для семьи, для группы лучше, если её члены могут заполнять различные ниши. Они должны держаться вместе в моменты, когда в противном случае они, несомненно, держались бы порознь, но когда нет внешней угрозы, каждый должен быть в состоянии внести свой вклад в группу. Не каждый в группе может быть лидером. На самом деле, наличие более чем одного лидера может привести к расколу группы, а это может сделать их легкой добычей, если по соседству есть большая группа, возглавляемая одним сильным лидером. Таким образом, человеческим группам свойственно, когда они не ведут активных боевых действий с другими группами, выполнять некоторую внутригрупповую работу, называемую дифференциацией. Дифференциация это один из двух процессов - другим была ассимиляция, - которые исследователи "Пещеры разбойников" изучали на первой стадии.
Один из способов членов групп дифференциировать себя - путём борьбы отдельных членов за доминирование или социальную власть. Иерархия доминирования, или "порядок клевания", также встречается в группах человекообразных и других обезьян; я подробнее расскажу об этом в следующей главе. Другой вид дифференциации - исключительно человеческий. Он иллюстрируется цитатой из учебника по психологии развития 1957 года:
Банда быстра в выделении любой особенности внешности, манер, навыков или чего-либо еще, и после этого обращается с ребенком в терминах этой черты. Стереотип, по которому банда идентифицирует ребенка, часто выражается в его прозвищах: "тощий", "толстяк", "четырехглазый", "тупой", "профессор", "хромой".27
Среди "пещерных разбойников" не было ни толстяков, ни четырехглазых, ни хромых, но за неделю до того, как эти две группы вступили в контакт, мальчики уже начали делить для себя специальные ниши. Одна ниша, которая всегда доступна в группе мальчиков и обычно заполняется, - это роль группового клоуна. У группы "гремучих змей" был клоун по имени Миллс:
За бейсбольной тренировкой последовало собрание членов, принимавших решения для остальных членов группы, за исключением Миллса, который поменял решение в свою пользу. Во время отдыха Миллс начал швырять сосновые шишки и в конце концов оказался на дереве, которое забрасывали все остальные и кричали: "Где мои собратья?" Мальчик отвечал: "Посмотри на лидера!! (Роль "клоуна" часто держала его в центре внимания.)
Другой "гремучий змей", Майерс, был помечен как эксгибиционист группы - он был первым, кто плавал в обнаженном виде - дерзкий поступок, который заработал ему прозвище "голый".28
Что такое группа?
Возможно, вы заметили, что я много говорила о группах, но до сих пор не дала определения тому, что такое группа. Это потому, что определение зависит от теоретического мировоззрения. Я вступлю в союз с определенным теоретическим мировоззрением, определив группу как социальную категорию, ячейку с людьми внутри неё. Часто социальная категория носит ярлык - японец, американец, "гремучая змея", женщина, ребенок, демократ, выпускник колледжа, врач, - но это не обязательно, потому что категория определяется понятием, а понятие может существовать без ярлыка. Это определение может также применяться к группам животных. Если голубь может иметь понятие о корове, он может иметь понятие о своей группе.
Группы могут быть большими или маленькими, но обычно в них более двух человек. Два человека обычно не называются группой; технический термин для двух людей- диада, как в "диадических отношениях". Говоря не научно, двое - это компания, трое - толпа.
Человеческие группы могут возникать по-разному. Исследователь может сказать мальчику, что он "переоценщик", и тот немедленно отождествит себя с анонимной группой людей, называемых "переоценщиками". Пять человек застревают в лифте; если их вытаскивают через несколько минут, они все еще остаются просто пятью людьми, но если это занимает полчаса, они становятся группой. Общая судьба - чувство того что "мы все вместе в этом" - это одна из тех вещей, которые создают коллективность. Обратите внимание, что группа в лифте не имеет названия - социальные категории зависят от концепций, а не от названий - и обратите внимание также, что люди в лифте не ведут себя одинаково. Застрявшие в лифте тоже имеют своего группового клоуна.
Одним из основных и прочных видов групп является семья. В племенных обществах, когда деревни распадаются и обе стороны воюют друг против друга, семьи почти всегда держатся вместе, а люди, имеющие родственников с обеих сторон, чувствуют себя раздираемыми и не хотят воевать.29 Один из способов которым небольшие группы, такие как деревни, могут объединяться в более крупные группы это создание семейных союзов. Если староста одной деревни выдаст свою дочь замуж за старосту другой деревни, то ее дети будут иметь бабушек и дедушек с обеих сторон. Иногда этого достаточно, чтобы предотвратить войну. Только подумайте: если бы Ромео и Джульетта были живы и имели ребенка, Монтекки и Капулетти могли бы мирно прийти на крестины. С другой стороны, может и не могли бы.
Когда группы распадаются, они часто распадаются на семьи. В ноябре 1846 года обоз, возглавляемый фермером по имени Джордж Доннер, застрял на заснеженном горном перевале в Калифорнии. У партии Доннера, как ее стали называть, скоро закончилась еда. Из восьмидесяти семи человек, которые отправились в путь, в ту зиму сорок умерли или были убиты, а некоторые тела были съедены другими членами партии. Смертность среди женщин была вдвое ниже, чем среди мужчин, но их спасло не рыцарство: на перевале Доннера не существовало правила "спасать женщин и детей". Женщин спасло то, что все они принадлежали к семейным группам, в то время как многие мужчины были одиноки. Из шестнадцати одиноких мужчин в отряде Доннера - большинство из них были здоровы и в расцвете сил - выжили только трое. По словам эволюционного биолога Джареда Даймонда, " записи партии Доннера ясно показывают, что члены семьи держались вместе и помогали друг другу за счет других.30 Некоторые из них выжили, прибегнув к каннибализму, но они не ели плоти своих сестер или братьев, своих детей или родителей, своих мужей или жен.