Изменение формы оболочек. Политические маневры. Отставка Архитектора. Самый занятой театр мира
Прошло несколько лет, в течение которых работы на подиуме продвигалась черепашьими темпами, что, вероятно, было не плохо, так как меньше из них пришлось бы разбивать или переделывать, как только были устранены проблемы строительства оболочек. Где-то ближе к концу 1961 года Утзону пришла в голову идея о том, как возводить оболочки. Вместо того, чтобы заливать бетон в большие опалубки, части оболочек могут быть сборными на месте, а затем установлены на серии длинных железобетонных ребер. Это надежно закрепило бы оболочки и в то же время было бы дешевле, чем проведение серии массовых операций по заливке бетона. Одна из очевидных проблем заключается в том, что такой подход повлечет за собой серьезные изменения в конструкции. Параболическая оболочка первоначальной конструкции Утзона должна была быть изменена в пользу той, которая использовала две секционированные части сферы, которые смыкались вместе для обеспечения взаимной поддержки. Это придало бы Оперному театру несколько более строгие черты, но новая форма была художественно равна прежней концепции Утзона. Утзон и инженеры проработали над новым проектом несколько месяцев, прежде чем в марте 1962 года обратиться в Комитет Оперного театра с неприятной новостью о том, что здание не может быть построено по первоначальным планам. Утзон и Аруп попытались совместить новый дизайн с уже построенными колоннами подиума, но не было уверенности, что это получится. Комитет согласился с новой конструкцией, поскольку они знали, что на самом деле нет альтернативного плана, который мог бы решить все сложные инженерные вопросы.
Теперь, когда главная строительная преграда проекта была решена, работа началась всерьез. Конечно, многие вопросы еще предстояло решить. Одним из них был шум вокруг Беннелонг Пойнт. Гудки паромов и кораблей в гавани иногда достигали 102 децибел, уровень шума сродни рок-группе в полный звук (хотя ни одна рок-группа тогда не могла достичь такой мощности звука). Сирена такой мощности могла заставить оболочки сработать как гигантскую трубу, их большие отверстия концентрировали звук, в то время как он двигался в здание по все более сужающемуся каналу. Как могла публика услышать самые мягкие оркестровые пассажи pianississimo (ppp) при таком грохоте снаружи? Однако вскоре это станет наименьшей из проблем Утзона.
Консервативная австралийская Либеральная партия, которая в то время была в союзе с партией Кантри (представляющей в основном сельских избирателей и теперь называемой Национальной партией), видела трудности и растущие расходы при строительстве Сиднейского оперного театра как способ взять власть в Новом Южном Уэльсе. В течение нескольких лет Либеральная партия добивалась успехов на национальных выборах, но Новый Южный Уэльс упорно оставался в трудовом лагере. Они набросились на проект оперного театра со всем смаком собаки, получившей суповую косточку.
Кандидаты, работающие по мандатам от либеральной и кантри партий, постоянно нападали на стройку, особенно на задержки и перерасход средств. Если они будут избраны на этот пост, они обещали, наконец, "вложить некоторый деловой здравый смысл в то, что происходило в Беннелонг-Пойнте". Они также намекали, что Утзон наживается на задержках, так как его гонорар рассчитывается как фиксированный процент от стоимости строительства; они упускали из виду тот факт, что это стандартная практика в определении гонораров архитектора, и что решение сложных проблем также требует от архитектора больше работы. Австралийский архитектор Вальтер Баннинг, чья очень успешная фирма представила проект оперного театра, который проиграл Утзону, с радостью помогал им. Баннинг написал много статей, критикующих работу Утзона и Арупа, и, казалось, не было ни одного аспекта строительства, который он не нашел бы неправильным.
Тактика сработала. Под руководством Роберта Аскина ("С Аскиным вы получите действия") коалиция Либерально-Кантри партий пришла к власти в Новом Южном Уэльсе в 1965 году. Придя к власти, Аскин получил контроль над проектом от Комитета Оперного театра и передал его министерству общественных работ, которое теперь возглавлял назначенный им Дэвис Хьюз. Хьюз вызвал Утзона к себе на встречу. Хьюз, который не был известен своей любовью к искусству, начал разговор с жалобы на перерасход средств проекта, а затем сказал, что 30 000 долларов могут купить "много культуры" в его родном районе Армидейл. Возможно, Хьюз спутал самый важный культурный центр, когда-либо построенный в Южном полушарии планеты, с общинным центром северных равнин. Когда Утзон попытался объяснить сложность проблем, с которыми он и его партнеры имели дело, Хьюз, казалось, проигнорировал его и снова стал ругаться по поводу издержек. Оглядываясь назад, теперь кажется очевидным, что Аскин и Хьюз уже планировали дать датскому архитектору и его ближайшим сотрудникам пинка под зад.
Рис 38. Сиднейский Оперный театр в Австралии спроектированный датским архитектором Йорном Утзоном. После того как было закончено возведение наружных конструкций, австралийские чиновники вынудили Утзона покинуть проект из-за перерасхода средств. Комичность ситуации заключается в том, что правительство Нового Южного Уэлса потратило гораздо больше на строительство театра после его отставки. Оперный театр считается равным лучшим творениям Фрэнка Ллойда Райта и бесспорно одно из выдающихся мировых архитектурных творений.
В политике не увольняют популярных людей, а Утзон пользовался поддержкой многих австралийцев, а вместо этого им ставят такие препятствия, что у них нет выбора, кроме как уйти в отставку. Хьюз начал закручивать гайки почти сразу после встречи с архитектором. К этому времени строительство главной инженерной головной боли - оболочек - близилось к завершению. Сиднейцам понравился вид Оперного театра который наконец-то обрел форму, и, скорее всего, Хьюз подозревал, что сопротивление проекту может скоро закончится. Он отказался выплатить 102 000 долларов сотрудникам Утзона. Когда Утзон пожаловался, Хьюз сказал, что расследует это дело. По прошествии нескольких недель, когда выплаты не последовало, Утзон снова стал настаивать на зарплате для своих сотрудников, и министр сказал ему, что он все еще находится в стадии расследования. Зная, что без сотрудников работать будет невозможно, Утзон подал в отставку. Хьюз, возможно, хотел также уволить Ove Arup & Partners, но более спокойные руководители, вероятно, проинформировали министра, что замена инженерной фирмы в середине такого сложного проекта будет иметь катастрофические последствия. Вечером того же дня Хьюз объявил прессе об отставке архитектора. Хьюз выразил "сожаление" по поводу отставки и заверил австралийский народ, что "правительство намерено завершить строительство Оперного театра" и что "дух первоначальной концепции" будет выдержан. Коалиция либералов и кантри выполнила свое обещание "Наконец что-то сделать с Оперным театром". Один австралиец заметил: "Смело. Все, что нужно, для ковчега - другой Ной".
Хотя этот шаг, несомненно, порадовал многих недовольных, реакцией большинства австралийцев стало возмущение. Прошли демонстрации протеста против того, что Хьюз принял отставку Утзона и жители призвали министра восстановить архитектора в должности. Аскину была передана петиция, содержащая имена многих видных австралийцев, с просьбой восстановить Утзона в должности. К подписанию петиции протеста присоединились и уважаемые архитекторы со всего мира. Хьюз утверждал, что "отставки Утзона правительство не добивалось и не ожидало." Ну, конечно.
Почувствовав что запахло жареным, Хьюз согласился на последнюю встречу с архитектором, чтобы посмотреть, можно ли достичь компромисса. Хьюз сказал Утзону, что ему будет разрешено остаться на проекте в качестве консультанта, но что он не будет иметь решающего голоса в принятии любых решений, которые будет принимать новая команда австралийских архитекторов, которые заменят его. Как бывший бизнесмен, Хьюз, вероятно, думал, что это справедливая сделка, так как архитектор будет продолжать получать зарплату. Но для такого художника, как Утзон, предложение было оскорблением. Он отказался от предложенной договоренности и спокойно покинул страну со своей семьей. Утзон больше никогда не возвращался в Австралию.
Несмотря на то, что он искренне любил и людей и климат этой страны, он никогда не смог вынести вида измененной версии его великолепного творения.
Замена архитектора не уменьшила сложности конструкции, которую он строил. По иронии судьбы, как только проект попал в австралийские руки, на завершение Сиднейского Оперного театра пришлось потратить гораздо больше денег (окончательный счет составил 107 миллионов долларов), а строительство заняло еще восемь лет. На его официальном открытии в 1973 году председательствовала Королева Елизавета и с тех пор он стал не только символом Сиднея и Нового Южного Уэльса, но и всей Австралии. Хотя его окончательная форма может быть не совсем такой, какой первоначально представлял её себе Утзон, она действительно близка к его проекту, и мало кто может критиковать его красоту, помещения для зрителей и посетителей или его акустику. Декорированные бетонные раковины отражают падающий свет с поразительной интенсивностью, будь то яркие лучи полудня или различные оттенки красного на закате. Сиднейский Оперный театр - это самый интенсивный центр исполнительского искусства в мире, где ежегодно проходят оркестровые концерты, рок-представления и сценические драмы, которые посещает более миллиона человек. Не очень то почитавшие ранее оперу австралийцы сейчас стекаются на представления Пуччини, Верди, Вагнера, и Лорцинга. Более ста миллионов туристов посетили Оперный театр с момента его открытия почти четыре десятилетия назад. В 2002 году, когда правительство Нового Южного Уэльса приняло решение о реконструкции здания, Утзона снова пригласили для контроля за ремонтом его интерьеров, чтобы здание лучше соответствовало его первоначальному видению. Утзон решил остаться в Европе, работая над изменениями дизайна, в то время как его сын Ян курировал ремонтные работы в Австралии. Утзон умер от сердечного приступа шесть лет спустя, 19 ноября 2008 года, в Копенгагене. Ему было девяносто. Если права старая поговорка, что спроектированный им дом лучше надгробие архитектора, Йорн Утзон не мог бы попросить более красивый памятник, чем Сиднейская опера. Покойся с миром, архитектор.