Юность в семинарии. Служба мичманом. Драка в Париже. В Америку и обратно
Китайское проклятие "чтоб тебе жить в эпоху перемен", безусловно, может быть применено к Марку Исамбарду Брунелю. Брюнель родился в семье преуспевающего французского фермера в нормандской деревне Хаквиль в 1769 году. Брюнель, как и Смитон, проявлял интерес к строительству с детства, и ему нравилось разглядывать часовые механизмы, чтобы лучше понять их работу. У обоих мужчин также были отцы, которые первоначально предпочитали, чтобы они занялись профессиями, к которым они были непригодны ни по темпераменту ни по интеллекту. В отличие от Смитона, Брюнель на протяжении всей своей жизни сталкивался с чрезвычайными трудностями. Поскольку его семья была набожной Римско-Католической веры, они следовали традиции, что наследство передаётся их первенцу, в то время как второй был обещан Церкви. Другими словами, Марку было суждено-по крайней мере, в глазах родителей, стать священником. Духовенство требовало отличного классического образования, но Брюнель не проявлял интереса к изучению греческого языка или латыни. Тем не менее, он проявил замечательные способности в математике, черчении и музыке (мальчик, когда ему было восемь лет, даже мог делать свои собственные музыкальные инструменты). Несмотря на эти ранние признаки склонности к инженерному делу, отец Брюнеля, напротив, подталкивал его к совершенствованию древних языков. Брюнель, наконец, взбунтовалось. В одиннадцать лет Брюнель твердо объявил отцу, что не имеет абсолютно никакого желания быть священником, а хочет быть инженером. Ничто не могло поколебать его в этой решимости, как ничто не могло поколебать настойчивость отца, настаивающего на том, чтобы он стал священником, поэтому отец отправил мальчика в семинарию Святого Никейза в Руане, надеясь, что Марк забудет о своих глупых фантазиях, а вместо этого научится служить Богу. К счастью для молодого Брюнеля, настоятелем семинарии был непредубежденный человек, который верил, что данные Богом таланты должны поощряться, а не подавляться. Заметив, что мальчику нравится проектировать и строить, он позволил ему освоить столярное дело, ремесло, которое юноша вскоре освоил с мастерством краснодеревщика. Мальчику также дали бумагу и угольные карандаши и разрешили рисовать. Вместо пейзажей Брюнель рисовал корабли в гавани Руана, создавая образы поразительного реализма, которые ясно демонстрировали, что у юноши был особенно острый глаз на пропорции и детали. Отец Брунея, поняв, что таланты мальчика лежат вне Церкви, в конце концов сдался. Брюнеля отправили жить к его кузине, мадам. Карпантье, муж которой, Франсуа Карпантье, был американским консулом в Руане. Карпентье, отставной морской капитан, инструктировал мальчика по военно-морским вопросам, а другой друг семьи, Винсент Дулаг, который преподавал гидрологию в Королевском колледже в Руане, обучал Брюнеля наукам. В то время французский королевский флот проводил прогрессивные реформы, инициированные министром морских дел Шарлем де ла Круа (Marechal de Castries). Де ла Круа усердно вербовал молодых людей с сильным техническим образованием и обещал им хорошие возможности для реализации своих талантов.
В 1786 году Брюнель стал мичманом на французском фрегате и начал шестилетнюю службу в Вест-Индии. Находясь на борту корабля, Брюнель использовал свое свободное время, для изучения английского языка, занятий астрономией и проектированию улучшенного квадранта, который он затем построил из латуни и слоновой кости. Корабль Брюнеля находился в Индии, когда в 1789 году разразилась Французская революция, а когда фрегат в 1792 году вернулся во Францию, в стране царил хаос. Поскольку капитан корабля получал противоречивые приказы и сообщения из Парижа, он решил расплатиться с экипажем и уволить их со службы. Роялистские настроения были очень сильны в Бретани и Нормандии, и Брюнель разделял эти взгляды. Через год после увольнения из военно-морского флота Брюнель лично был в Париже, наблюдая за бурными событиями, которые отражались на всей Франции и Европе. Тогда короля Людовика XVI судили за измену, и видный революционный лидер Максимилян де Робеспьер яростно утверждал, что бывший монарх должен быть приговорен к смерти. Согласно одному из сообщений, Брюнель был в кафе, когда пришло известие, что король был признан виновным и будет обезглавлен. Брюнель, возможно, забыв, что он в Париже, а не в Руане, проклял Робеспьера и предсказал, что однажды его постигнет та же участь за его жестокость. Несколько революционеров в кафе немедленно встали на защиту Робеспьера и начали сомневаться в верности Брюнеля республике. Вспыхнула драка, и Брюнель чудо сумел сбежать. Другое сообщение властям было связано с тем, что Брюнель, который привез свою собаку в Париж, постоянно обращался к собаке как к Citoyen (гражданину) публично, что было распространённым приветствием среди республиканцев. В результате все этого Брюнель был вынужден покинуть Париж, чтобы избежать ареста и возможной казни. Судьба собаки неизвестна.
Брюнель, совместно с семьёй Карпантье, которые пользовались дипломатической неприкосновенностью, нашел убежище в Руане. Там Брюнель влюбился в их английскую гувернантку Софию Кингдом и сделал ей предложение. К сожалению, революция стала еще уродливее, и на "предателей" теперь охотились с безжалостностью, которая часто игнорировала дипломатические привилегии и иностранные национальности. У Брюнеля не было выбора, кроме как бежать из Франции и оставить Софию. С помощью друга он получил паспорт, который позволял ему путешествовать в Америку с целью закупок пшеницы для армии. Он сел на американский корабль "Свобода" и отплыл в Нью-Йорк. Брюнель, вероятно, полагал, что теперь он вне опасности, но это было не так. Французский военный корабль приблизился к "Свободе" и приказал ей лечь в дрейф, чтобы ее можно было обыскать на предмет политических беженцев. Брунель не мог найти свой паспорт. Подавив панику, он взял ручку, ножницы и бумагу и спрятался в отдаленном трюме корабля. На помощь пришли чертежные навыки Брюнеля. Французским офицерам потребовалось два часа, чтобы найти его, но к тому времени он подделал паспорт, причём настолько хорошо, что прошёл проверку. Даже в этом случае он был на волосок от гибели, так как многие офицеры французского флота знали молодого человека. Корабль продолжал свой путь в Нью-Йорк, и Брюнель позаботился о том, чтобы не потерять свой новый "паспорт".
Прибыв в Нью-Йорк, Брюнель с ужасом увидел, что в гавани пришвартована эскадра французских кораблей, а улицы города кишат французскими офицерами и моряками. Поскольку американское правительство тогда находилось в дружеских отношениях с Францией, просьба о выдаче "преступника" могла быть удовлетворена. Или его просто ударят по голове, затащат на борт одного из французских судов и закуют в цепи, чтобы так дожидаться возвращения корабля во Францию. Таким образом, Брунелю ничего не оставалось, как бежать из Нью-Йорка. Он отправился в Олбани, надеясь найти друга, Пьера Фару (они были попутчиками на борту "Либерти"), который производил топографическую съемку долины Черной реки в северной части штата Нью-Йорк. Он расыскал Фару и стал членом его группы геодезистов. Поскольку инженерные навыки Брюнеля превосходили знания Фару, последний радостно позволил ему взять на себя часть своих обязанностей. Эта часть штата еще не была хорошо изучена, и команда полностью зависела от доброй воли местных племен при выполнении своей работы. Видимо, Брюнель произвел хорошее впечатление на местных коренных американцев; пятьдесят лет спустя соплеменники Онейды все еще говорили о замечательном белом человеке по имени "Брюн".
В какой-то момент Джон Турман, богатый торговец с сильными политическими связями, присоединился к геодезической партии. Турман был заинтересован в освоении этой отдаленной части Нью-Йорка и, естественно, хотел знать, какие районы имеют лучшие перспективы для развития сельского хозяйства, лесозаготовок и строительства дорог. Проведя некоторое время с Брюнелем, он быстро понял, что геодезические, архитектурные и инженерные способности молодого человека уникально совпадали с потребностями растущей страны. После того, как исследовательская партия завершила свое задание, Турман использовал свое влияние, чтобы получить работу для француза, и вскоре Брюнель получал больше заказов, чем мог выполнить. Отношения между Францией и Америкой также ухудшались, поэтому он чувствовал себя в безопасности, подавая заявление на получение американского гражданства, которое ему быстро присудили. У Брюнеля сложились дружеские отношения со многими видными деятелями в США, в том числе с Александром Гамильтоном и Пьером Ленфаном, проектировщиком новой столицы, города Вашингтона. По предложению Ленфана Брюнель представил проект первого здания Капитолия, который, хотя и вызывал восхищение у судей, проиграл другому проекту. Благодаря влиянию Гамильтона Брюнель был удостоен должности главного инженера Нью-Йорка. Во время службы на этой должности Брюнель руководил строительством ряда зданий, построил пушечный литейный цех и руководил укреплениями в проливе Нэрроуз в гавани Нью-Йорка.
Однажды Гамильтон пригласил Брюнеля к себе на ужин. Там Гамильтон познакомил его с Пьером Делабигаром, еще одним французским политическим беженцем, который приехал в Америку и стал ее гражданином. Делабигарр сказал Брюнелю, что британский флот испытывает проблемы с производством достаточного количества корабельных блоков шкивов, так как каждый из них должен быть тщательно вырезан вручную. Один военный корабль использовал до полутора тысяч блоков, а британский флот покупал более ста тысяч блоков каждый год для новых кораблей или для замены сломанных.
Брюнель увидел свой счастливый случай. Он был уверен, что сможет сконструировать машину, которая сможет делать блоки в большом кколичестве. Кроме того, он очень хотел поехать в Англию. Британия была сердцем новой промышленной революции, где талантливых и изобретательных людей ждали бесчисленные возможности. Америка, с другой стороны, по-прежнему являлась преимущественно сельским обществом и останется таковым еще в течение пары поколений.
У Брюнеля была еще одна причина, по которой он хотел поехать в Британию. После его побега из Франции Софию арестовали. Великобритания вступила в европейскую коалицию, воюющую против революционного правительства, что побудило последнее в октябре 1793 года издать приказ об аресте всех британских граждан, проживающих во Франции. София также находилась под подозрением из-за ее отношений с роялистским "врагом народа". Она томилась в тюрьме, питаясь хлебом, смешанным с соломой, и несколько раз чудом избегала гильотины. После свержения и казни Робеспьера к власти пришла более умеренная фракция, и большинство политических заключенных и британских граждан, включая Софию, были освобождены. София уехала из Франции в Англию, и Брюнель хотел присоединиться к ней в Лондоне.
Забрав с собой накопленные деньги и рекомендательные письма от своих выдающихся друзей, Брюнель в 1799 году отплыл в Англию. К счастью, путешествие прошло без происшествий. Приехав в Лондон, Брюнель воссоединился с Софией, и вскоре они поженились. Брак Брюнеля был счастливой основой в его жизни, постоянно подверженной переменам, поскольку он продолжал жить в "интересные времена."
В первые два месяца пребывания в Англии он был чрезвычайно занят. Помимо женитьбы на Софии, он работал над дизайном своей машины для блоков, получил патент на пишущее и дублирующее устройство (возможно, вдохновленный копировальным прессом Томаса Джефферсона) и изобрёл машину для свивания нити. К 1801 году он построил рабочую модель своей машины для изготовления блоков с помощью знаменитого мастера и изобретателя Генри Модслея. Брюнель пришёл в фирму Фокса и Тейлора, которая поставляла блоки британскому флоту, со своей моделью машины. Компания не проявила к ней никакого интереса, заявив Брюнелю, что они потратили много лет на совершенствование своего метода изготовления блоков и не видят возможности как его можно улучшить. Тогда Брюнель передал свои чертежи Лорду Альтхорпу (Джорджу Спенсеру), первому Лорду Адмиралтейства и Сэру Сэмюэлю Бентаму, известному изобретателю и морскому архитектору. Последний работал над той же проблемой, но его оборудование могло производить только грубый блок, который нужно было обтачивать вручную, в то время как устройство Брюнеля могло выполнять все этапы производства. По рекомендации Бентама Брюнель выиграл контракт на поставку блоков для британского флота. Модслей построил сложные машины, и вскоре флот получал блоки по низким ценам и в больших количествах. То, что когда-то требовало шестьдесят человек, теперь требовало всего шесть, а их производительность была несравнимо выше. Этот завод был одним из первых образцов массового производства.
Некоторое время все шло гладко, но Брюнель имел трудности с получением от Адмиралтейства оплаты за блоки, которые он им поставлял. Он вложил в это предприятие 2000 фунтов, но ничего не видел взамен. Он, наконец, получил £1,000 "на счет", но шесть лет пройдет, прежде чем ему переведут более ощутимую сумму -17 000 - хотя это было еще меньше, чем то, что причиталось. (Бессердечные и близорукие способы британского правительства ощипывать поставщиков станут легендарными). Тем временем Брюнель запатентовал некоторые усовершенствования лесопильного оборудования. У британского флота был большой спрос на пиломатериалы, ведь теперь флот сражался с Наполеоном в открытом море. Военные действия предоставляли Брюнелю возможности для заработка, но на этот раз он просто построил лесопилки и позволил другим заниматься разборками с правительством. Его самой заметной работой была паровая лесопилка в Чатеме, недалеко от доков, которая увеличила производство пиломатериалов, сократив ежегодные затраты на рабочую силу с 14 000 до 2000 фунтов.
Узнав, что британской армии нужны тысячи сапог, которые, как и блоки шкивов ранее, изготавливались медленно и вручную, Брюнель спроектировал и построил машины, которые могли выполнять большую часть трудоемкой работы - самый ранний пример механизированного массового производства обуви. Брюнель получил контракт на пятнадцать тысяч сапог различных размеров. Он только что получил свои 17 000 фунтов стерлингов за блоки и недавно стал британским подданным, и поэтому чувствовал себя более уверенно при подписании правительственного заказа. Конечно, после того, как сапоги были сделаны, был объявлен мир, и правительство сообщило ему, что в конце концов сапоги не нужны. Брюнель не только оказался с ботинками на руках, но ему также нужно было рассчитаться с поставщиками, которые предоставили ему тонны кожи и сапожных гвоздей, необходимых для их производства. Конечно, он также сделал некоторые неразумные инвестиции, но именно провал с ботинками подтолкнул его к банкротству. Он ходатайствовал перед правительством о возмещении ущерба, сдерживая своих кредиторов, как мог, в течение многих лет, но все было напрасно, и в 1821 году он был отправлен в тюрьму должников. Брюнель, который сберёг для правительства своей приемной страны Бог знает сколько фунтов, хотя казначейство, вероятно, знало, теперь оказался за решеткой.
Не видя перспектив освобождения, он начал переписку с русским царем Александром I, который ранее предлагал ему хорошо оплачиваемую должность при дворе, связанную с осуществлением различных инженерных проектов. Описав свои многочисленные "мучения", Брюнель предложил построить тоннель под Невой в Санкт-Петербурге. В молодости, когда он жил в Руане, Брюнель поймал плавающий кусок дерева и, заметив характерные отверстия корабельного червя, разобрал его на части, чтобы посмотреть, как червяк может пробираться через твердые целлюлозные волокна. Корабельный червь - на самом деле моллюск, дальний родственник улиток, имел небольшую двухсекционную трубчатую оболочку рядом с головой, которая защищала его, пока он просверливал дерево. Это дало Брунелю идею щита, который можно было бы использовать для строительства тоннелей. Это озарение, в будущем, будет иметь важные последствия.
Брюнель нравился всем, и пока он томился в тюрьме, его многочисленные высокопоставленные друзья прикладывали много усилий для его освобождения. Когда британское правительство узнало, что может потерять одного из своих самых ярких подданных из-за русских, оно заключило с Брюнелем сделку. По сути, оно предлагало погасить его долги, если он согласится не работать ни на царя, ни на какое-либо другое иностранное правительство. Это был мудрый шаг, так как Брюнель собирался начать проект, который принесет славу Великобритании и даст ему рыцарство. Однако Брюнель, будучи Брюнелем, не достиг бы своей цели, не столкнувшись с трудностями. Это будет весьма интересное время для него.