Основные предпосылки для трансформации древнего Буддизма
Древний буддизм был если не последним, то, по крайней мере, наиболее бескомпромиссно последовательным, и в этом отношении представляет собой совершенство сотериологии выдающихся индусских интеллектуалов [1]. Внешне буддизм был единственной религией спасения, которая, по крайней мере в течение некоторого времени, а именно при династии Маурьев, стала официальной религией всей Индии. Конечно, это было не навсегда. Её внутреннее следствие, а следовательно, и внешняя слабость, состояли в том, что на практике она ограничивала спасение теми, кто действительно следовал по пути до конца и стал монахом, и что в глубине души она почти не беспокоилась о других, мирянах. Из предписаний, созданных для мирян, видно, что они представляли собой внешнее приспособление без внутренне согласованной точки зрения. Прежде всего, не хватало того, что создал джайнизм - приходской организации мирян. В самом деле, даже монашеская организация была, как мы видели, ограничена лишь самым существенным.
Исторически это отсутствие мирской организации привело к тому, что буддизм полностью исчез на своей родной земле. Несмотря на все компромиссы, которые мы рассмотрим, он не могла противостоять конкуренции других ортодоксальных и неортодоксальных индуистских сект, которые были способны структурировать взаимоотношения между мирянами и их лидерами. Точно так же буддизм оказался неспособным противостоять внешней силе, особенно силе ислама.
Помимо страшного уничтожения идолов всех индуистских религий, мусульманские завоеватели стремились, вполне естественно и целенаправленно, подорвать все ведущие слои покоренного народа. Эти слои включали в себя дворянина, поскольку он не мог быть обращен, и монаха, которого ислам справедливо считал фактическим представителем организованной общинной религиозной жизни. Как мы увидим позже, в природе мусульманства изначально присутствовала антипатия к монашескому аскетизму. Таким образом, "стриженые брахманы", монахи и особенно буддийские монахи были первыми, кого мусульмане бесцеремонно истребили.
Однако в буддизме само содержание исповеди было сосредоточено в монастырях и общине монахов. Если они были уничтожены, то и община тоже. На самом деле исламские захватчики позволили выжить только следам его существования. Разрушение было настолько полным, что даже расположение святых мест, прежде всего Лумбини, "Индийского Вифлеема", было полностью забыто, пока европейские археологические раскопки снова не обнаружили их. Однако задолго до этой внешней катастрофы формальное господство буддизма в Индии было нарушено конкуренцией других сотериологий. Более того, в своей тщетной конкурентной борьбе с ними буддизм сам глубоко трансформировал свою внутреннюю структуру. Это, однако, не позволило ему сохранить свое господство в Индии, но по существу в этой измененной форме он стал "мировой религией" за пределами Индии.
Движущий фактор трансформации, наряду с неизбежным приспособлением к условиям реального мира, был интерес мирян. Действительно, это был мирянин, существенно отличавшийся от кшатриев и семей Шрешти во время основания Буддизма.
Буддизм, как и джайнизм, впервые вознесся при поддержке городской знати и, прежде всего, буржуазных патрициев. Отказ от жреческого знания и невыносимая церемонность, правила и предписания для жизни, замена народного языка непостижимым мертвым санскритским языком, религиозная девальвация кастовых отношений для супружества и социального общения, связанная с заменой нечестивого светского, священства и его ключевой власти - группой святых искателей, стремящихся к искренней святой жизни, - все это были черты, которые должны были зайти достаточно далеко, чтобы на половине своего пути встретить мирскую культуру. Такая культура включала в себя как светскую культуру вообще, так и в особенности патрицианскую буржуазную прослойку времен первого расцвета городов.
В то время кастовые барьеры были ослаблены, по крайней мере для допуска к религиозной святости. Только Брахманическая школа Веданты твердо стояла на том принципе, что только член "дваждырожденных" каст может достичь спасения. Школа санкхья не имела никаких угрызений совести против того, чтобы рассматривать даже шудру как способного к спасению, и буддизм формально игнорировал кастовое членство, по крайней мере для приема в монашеский орден, хотя большое значение придавалось хорошим манерам, а также - согласно образованию - хорошей семье, хотя он подчеркивал происхождение большинства своих членов из выдающихся кругов населения.