написать

Современная критика Марксизма

Мирное продвижение к всемирному социализму. Социалисты и пост-фашистские режимы. Критика марксистских теорий. Марксизм как религия. Выводы

Мирное продвижение к всемирному социализму. Возможности мирного или насильственного перехода к социализированному порядку в демократических капиталистических странах после поражения Гитлера обсуждались во время Второй мировой войны многими социалистическими писателями.

Д-р Пол М. Свизи из экономического факультета Гарвардского университета в своей "Теории капиталистического развития" видел после войны сравнительно мирное распространение социализма в Западной континентальной Европе, возможное торжество социалистических сил в Великобритании и эволюцию всего Дальнего Востока, включая Индию, Китай и Японию, в социалистическом направлении. Социалистический сектор, "с его более сильной и стабильной социалистической системой", будет тогда, " кажется, не маловероятным . . . , " продолжает доктор Свизи, "и оказывает постепенно разрушающее воздействие на структуру империалистической системы, сначала парализуя ее способность к агрессии, а затем постепенно разрушая цемент, который удерживает ее вместе как целостную социальную структуру. В этих условиях, как это ни парадоксально, мирный переход к социализму впервые стал бы реальной возможностью. Если бы - и это отнюдь не кажется немыслимым - демократические формы в англо-американских странах пережили даже такой великий переворот, какой мы себе представляли, то теперь можно было бы наполнить их социалистическим содержанием. После того как социализм получил возможность продемонстрировать свое превосходство в широких масштабах и при достаточно благоприятных условиях, можно рассчитывать на беспрецедентно сильное воздействие не только на рабочий класс, но и на подавляющее большинство средних классов, все еще живущих в условиях капитализма. Приверженцы социализма будут размножаться семимильными шагами; маленькая олигархия, чье социальное существование связано со старым порядком, будет ослаблена, лишена своей международной поддержки и в конечном итоге окажется бессильной, поскольку на последних этапах Мировой революции демократия может, наконец, выполнить обещания, которые до сих пор оставались неосуществленными среди разочарований экономической системы противоречащей самой себе" (Sweezy, The Theory of Capitalist Development, pp. 361-2).

Другие во время войны видели много насильственных потрясений, имевших место прежде, чем было установлено стабильное социалистическое общество в мировом масштабе, а третьи, ввиду сложности общей картины после войны, отказались рисковать даже догадываться о вероятностях мирного, в отличие от насильственного прогресса в сторону нового  социального порядка.

Социалисты и пост-фашистские режимы. В то время как социалисты в демократических странах в конце тридцатых и начале сороковых годов были заняты разработкой будущих программ по прекращению депрессии или восстановлению после войны своей экономики в соответствии с демократическими принципами, социалисты в изгнании или все ещё живущие под властью фашистских и нацистских групп разрабатывали планы демократического общества, когда, потерпев поражение в гражданской или международной войне, их правители будут вынуждены передать государственную машину простому народу. В Германии, в частности, эти группы согласились с Н.Брейлсфордом, который утверждал, что, хотя многие факторы способствовали подъему нацизма, республика пала, и среди прочих причин, главной была та, что после Первой мировой войны "её бумажное построение и её  сложный демократический механизм, оставили её врагов в местах власти во всей их силе" - её юнкеры все еще владели обширными поместьями немецкой земли; её монархический класс снабжал судей, которые интерпретировали новую Конституцию; старый военный класс контролировал армию.; а крупные промышленные магнаты продолжали контролировать промышленность и использовали часть своей прибыли для покупки услуг Гитлера и создания его частной армии (Miles, Socialism's New Beginning, p. 5). Они согласились с руководством германской социал-демократической партии в Праге в 1934 году, что "большая историческая ошибка, совершенная немецким рабочим движением, заключалась в том, что оно должно было взять на себя старый механизм управления практически без изменений" (See Laidler, Socializing Our Democracy, p. 86). Таким образом, программа этих групп основывалась на тезисе о том, что первое, что должно сделать революционное правительство в Германии и других фашистских странах, - это очистить правительство от всех следов нацизма и реакционного движения, и заполнить все важные посты теми, кто имеет доверие революционного движения. Таким образом, его первым действием "должно быть обеспечение своего существования от нападения и изнутри и снаружи" (Miles, Socialism's New Beginning, p. 63. This pamphlet was written by a New
Beginning Group in Germany in late 1935
). Его вторым поступком должно стать принятие на себя управление "всеми крупными промышленными предприятиями, имеющими  политическое или экономическое социальное значение" (Miles, op. cit., p. 63).

Пауль Хаген, немецкий социалист и, в течение многих лет, активный участник немецкого подпольного движения, в своем анализе ситуации во время Второй мировой войны придерживался, в общем, той же точки зрения. Юнкеры и крупные промышленники должны уйти после поражения гитлеризма, если нацизм не хочет вернуть себе власть в Германии. "В течение более чем столетия демократическое движение в Германии", - заявил Хаген, - "тщетно пыталось сломить привилегированное положение и фактическую гегемонию юнкеров, насчитывавших в общей сложности около 15 000 семей при 70 000 000 человек населения. . . . Попытка сохранить экономически привилегированные группы после войны в Германии или возобновить конкурентную борьбу между ними означала бы вынести смертный приговор миллионам немцев и поставить под угрозу восстановление Европы. Рост производительности труда будет немедленно снижен. Между тем существует опасность, что традиционные высшие классы, укрепившись таким образом, подготовят почву для новой агрессивной авантюры. Поэтому социальная программа движения за свободу [в Германии] должна была представлять собой систему демократического планирования, а не реставрацию капитализма нацеленного на прибыль. ... В то же время движение за свободу должно будет защищать либеральную политическую программу, гарантирующую политическую и личную свободу в плановой системе, от любой неототалитарной партии или группы" (Paul Hagen, Germany After Hitler, pp. 138, 146, 148 (N. Y.: Farrar and Rinehart, 1944).

Современная критика Марксизма

Критика марксистских теорий. В межвоенные годы, таких теоретических основ марксизма, как материалистической концепции истории, классовой борьбы и прибавочной стоимости, обсуждалось гораздо меньше, чем в прежние десятилетия, причем внимание уделялось более практическим проблемам социализации. Ряд писателей, однако, продолжал пересмотр марксистских доктрин в эти годы.

Марксизм как религия. Одной из самых резких критических замечаний против марксистской системы в этот период была критика Макса Истмена, который направлял свои нападки главным образом против диалектического материализма Маркса и против веры Маркса, основанной на его философских концепциях, заимствованных в измененной форме у Гегеля, что "материалистическая вселенная" была создана для несомненного успеха социалистического общества.

Диалектический материализм Маркса, утверждает Истмен, провозглашает, что "мир по существу материален и что разум развился из материи в связи со сложной организацией центральной нервной системы у животных и людей" (Eastman, Marxism: Is It Science? p. 251; see also Harry Paxton Howard in Retort, June, 1942). Маркс отбросил идеализм Гегеля, утверждая, что не мысль, не идеи, а "чувственный опыт" есть реальный мир. Но он сохранил в своем представлении об этом чувственном объекте ту существенную добродетель, которую Гегель приписывал своей идее, свойство целенаправленного диалектического движения к высшим целям. Единственным радикальным изменением было то, что в то время как идеальная реальность Гегеля двигалась к идеальной цели в бытии Бога, чувственная реальность Маркса двигалась к чувственной цели в организации коммунистического общества. Маркс считал, что таким образом он сохранил "рациональное ядро" и избавился от "мистической оболочки" в гегелевской философии. Он даже думал и старался продолжать думать, что достиг своей цели - полностью избавиться от философии и стать ученым. Но от философии нельзя избавиться простым приемом переворачивания идеалистической философии на другую сторону. Нельзя избавиться от философии, не поняв ясно, что имеется в виду под философией и чем она отличается от научной точки зрения" (Eastman, op. cit., p. 194).

Марксисты, включив диалектический материализм в свои убеждения, продолжает Истмен, приобрели веру в то, что внешняя Вселенная "развивается с надежной, если не божественной, необходимостью именно в том направлении, в котором они хотят идти . . . Это не научная, а, в самом техническом смысле, религиозная концепция мира" (там же, р.15).

Марксисты, утверждает Истман, должны отказаться от диалектической религии и сознательно заменить научный скептицизм гегелевской философией Маркса. Такой отказ мог бы лишить их "религиозной уверенности в успехе", но они "получили бы более чем достаточно компенсации преимуществами сознательно практического и научного подхода" (там же, р.250). Это избавило бы их от определенного страха перед развитием науки, сделало бы возможной разумную политику в отношении других религий и привело бы к отказу от "безответственных марксистских обобщений о морали" (там же, р.260) и уменьшило бы опасность бюрократизма и утопизма среди марксистских лидеров. Диалектический материализм, заявляет Истмен, совершенно непонятен простым людям. Он дает "эзотерическое учение, в руки немногих, кто научился "мыслить диалектически", приводит к отделению немногих от простого народа, с их" вульгарным Евангелием" и "прямо выступает против формирования настоящего демократического общества" (Ibid., pp. 263-4, 267 ff. For an analysis made in the late thirties of dialectical materialism from a sympathetic viewpoint, see William J. Blake, Marxian Economic Theory, ch. XLI; also Sidney Hook, Towards the Understanding of Karl Marx (1933), chs. IX-XIII; see text, pp. 241-42). Истмен мог бы добавить, что в последние несколько десятилетий в социалистических движениях мира было сравнительно мало дискуссий о "диалектическом материализме" и что многие из тех, кто активно участвовал в этом движении, имели мало представления о значении этого термина.

Кроме того, в двадцатые и тридцатые годы прогрессивные ученые неоднократно критиковали крайнее применение экономической интерпретации истории (Dr. Harry Elmer Barnes, Dr. Alexander Goldenweiser, Ernest Untermann, and others on "The Economic Interpretation of History" in Laidler and Thomas, The Socialism of Our Times, ch. XI; and also see M. M. Bober in Karl Marx's Interpretation of History) - теорию классовой борьбы (Dr. William Leiserson and others in Laidler and Thomas, The Socialism of Our Times, p. 244 ff. Д-р Лейзерсон утверждает, что пересмотр, необходимый в теории классовой борьбы, заключается "не в самой теории классовой борьбы, а скорее в выводе из этой теории упрощенной классовой борьбы между капиталистом и пролетарием" (p. 247). See Louis B. Boudin's defense of the class struggle concept, Ibid., p. 263 ff.) и марксистскую теорию стоимости (See discussion on Marxian theory of value by Dr. N. I. Stone, Algernon Lee, and others, ibid., pp. 344 ff. See likewise William J. Blake, Marxian Economic Theory; Sidney Hook, Towards the Understanding of Karl Marx. William J. Blake, in chapter XXXVI of his Marxian Economic Theory, reviews the objections to the Marxian labor theory of value and other Marxian concepts by recent British critics. The criticisms are contained, among others, in H. W. B. Joseph's Labor Theory of Value in Karl Marx, A. D. Lindsay's Karl Marx's Capital, F. R. Salter's Karl Marx and Modern Society, and A. L. Rowse's Criterion. Among the British expositions of Marxism, mostly favorable, during the thirties were G. D. H. Cole's What Marx Really Meant, Maurice Dobb's Political Economy and Capitalism, and John Strachey's Theory and Practice of Socialism; text, pp. 241-42. In Chapter XXXVII, Blake sets forth briefly such American criticisms as those found in O. D. Skelton's Socialism, a Critical Analysis and in the writings of Thorstein Veblen, A. S. Sachs, F. W. Taussig, E. R. A. Seligman, Lewis Corey, Paul H. Douglas, Howard Scott, Lewis H. Haney, John Dewey, J. R. Commons, Norman Thomas, Emil Lederer, I. M. Rubinow, and A. M. Bingham, Jr. See also H. B. Parkes, Marxism: An Autopsy. In 1942, Paul M. Sweezy of Harvard University presented a comprehensive analysis of Marxian political economy in The Theory of Capitalist Development).

Выводы

Таким образом, видно, что после войны социалисты и другие прогрессивные мыслители рассматривали вопрос о социализации промышленности с разных сторон. Они уделили повышенное внимание проблеме обеспечения союза между рабочими, средним классом, профессиональными и управленческими группами в движении к кооперативному социальному порядку и в функционировании коллективизированной промышленности. Они изучили важные проблемы обеспечения применения демократических принципов и процедур в политическом, экономическом и культурном секторах общества и недопущения бюрократического и диктаторского контроля. Они внесли уникальный вклад в решение проблем установления цен и социального планирования при социализме, а также в определение места потребителя и производителя в системе производства.

Они уделили повышенное внимание вопросам стимулирования промышленности, проблеме недопущения безработицы и расточительности нынешнего экономического порядка, путям и средствам подрыва сил, ведущих к фашизму, и строительству на национальном и международном уровнях безопасного и богатого общества после войны с фашистскими  захватчиками. И они много думали об относительном месте общественного, кооперативного и частного предпринимательства в кооперативном социальном порядке.

В последние годы они также пытались связать последние открытия в социальной психологии, биологии и антропологии с человеческой мотивацией в различных типах социальных и экономических систем и продолжали обсуждать обоснованность марксистской теории экономики.

В фашистских странах социалисты, несмотря на огромные трудности, разрабатывали планы возвращения своих стран к демократическим формам правления и к установлению на демократической основе коллективизированного строя индустриального общества.