Изменение классовой структуры общества с появлением менеджеров. Проблема международной экономики
Технократы. Некоторые авторы эпохи депрессии тридцатых годов ограничили свое внимание главным образом анализом роста производительности, в то время как другие определили условия, при которых, по их мнению, можно было бы достичь экономики изобилия. Школа мысли, которая на некоторое время привлекла большое внимание, была известна как технократы, возглавляемые Говардом Скоттом. Скотт и его коллеги утверждали, что если бы промышленной системой управляли техники, а не финансисты, то в условиях растущей структуры долга и растущей безработицы средний рабочий должен был бы работать всего несколько часов в день, чтобы обеспечить уровень жизни в несколько раз выше, чем в среднем в 1929 году. Они утверждали, что система цен должна быть изменена, а вместо нее должен быть разработан план торговли товарами и услугами на основе энергетического детерминанта, возможно незаменимого, указывающего на количество затраченной энергии (See Howard Scott, Introduction to Technocracy; Graham A. Laing, Toward Technocracy; Frank Arkwright, A. B. C. of Technocracy; J. George Frederick, Jr., Editor, For and against Technocracy. Социалисты, приветствуя просветительскую работу технократов по наглядному освещению фактического и потенциального роста нашего промышленного потенциала, критиковали технократов по ряду пунктов. Главным образом они критиковали предложение передать контроль над промышленностью в руки техников и их неспособность подчеркнуть необходимость развития демократического движения масс для обеспечения возможности справедливого и равноправного социального порядка. (See Paul Blanshard, Technocracy and Socialism; The Decline of American Capitalism, pp. 263, 287; and Technocracy, An Interpretation).
Управленческая Революция. В то время как Говард Скотт и его последователи утверждали, что технический персонал должен занять место финансистов и промышленников в качестве будущего правящего класса, профессор Джеймс Бернем с кафедры философии Нью-Йоркского университета утверждал в начале сороковых годов, что управленческий класс, класс, который принимает важные решения в управлении промышленной машиной, неизбежно станет правящим классом будущего; что социалистическая цель бесклассового общества как следующего шага в промышленной эволюции, следовательно, не может быть достигнута. Бернем в своей управленческой революции выразил согласие с общим социалистическим утверждением, что капитализм содержит в себе семена собственного разрушения. Массовая безработица, повторяющиеся депрессии, непрерывные сельскохозяйственные кризисы, растущий государственный долг ослабляют его надстройку. Кроме того, уменьшается площадь свободного денежного обмена, от которого зависит капиталистический рынок. Капитализм больше не мог найти применение своим доступным инвестициям и не смог полностью использовать свои технологические возможности, Кроме того, великие державы "больше не могли управлять эксплуатацией и развитием отсталых частей мира", а "буржуазные идеологии" "становились все более бессильными"
В результате этих недостатков в существующей системе промышленность, утверждал Бернем, перейдет в руки государства, в то время как "в рамках новой социальной структуры другая социальная группа или класс - менеджеры - будут доминирующим или правящим классом" (Burnham, The Managerial Revolution, p. 74). Это произошло бы из-за важной функции, выполняемой менеджерами при любом развитом социальном порядке, и потому, что этот класс, в силу своей стратегической важности, обязательно потребовал бы и получил бы при системе государственной собственности относительно большую долю продуктов экономики, чем промышленные рабочие. Получение такой большой доли сделало бы управленческий класс эксплуататорским классом (там же, р.123). "Управленческая революция" привела бы, следовательно, по крайней мере в ближайшем будущем, не к социализму и отмене эксплуатации, а к другому классовому обществу.
Социалисты подвергли тезис Бернхэма, как и тезис технократов, шквалу критики. Они признают, что менеджеры займут важное положение в любом мыслимом новом социальном порядке ближайшего будущего. Однако они утверждают, что это не обязательно сделает их новой правящей группой, если будут продолжаться демократические процессы.
Беда Бернхэма, заявляет Льюис Кори, заключается в том, что главным "доказательством" невозможности достижения социализма в обозримом будущем являются результаты большевистского эксперимента, в котором, по его утверждению, правит класс управленцев. "Совершенно независимо от истинности или ложности этого утверждения, следует понимать, что нынешние правители Советской России возникли не в результате попытки достичь демократического социализма. И тот факт, что "рабочий контроль над промышленностью", как это практиковалось в России, сломался, не означает, что социализм невозможен. Это значит, что большевистская идея управления в начале русского эксперимента была примитивной, ибо управление это функциональная работа, которую должны выполнять специальные функциональные группы. Плохо в Советской России не то, что менеджеры управляют, а то, что нет ни экономической, ни политической свободы, ни свободных профсоюзов" (Corey, The Unfinished Task, p. 1410).
Социализм и неравенство доходов. Бернем, кроме того, пишет Кори, ошибается, предполагая, что социалисты настаивают на абсолютном равенстве доходов и что любое материальное отклонение от равенства приведет к системе экономической эксплуатации. Социалисты никогда не возражали против различий в вознаграждении за оказанные услуги, если такое неравенство основано на различиях в способностях и производительности и если оно необходимо для достижения наилучших социальных и экономических результатов. Абсолютное равенство доходов "соответствует тому, что Маркс называл "высшим состоянием коммунизма", о котором Ленин писал в "Государстве и революции", что "ни одному социалисту никогда не приходило в голову "обещать", что высшая стадия коммунизма действительно наступит". . . Члены нового среднего класса, - заключает Кори, - займут привилегированные и властные позиции в любом мыслимом новом социальном порядке ближайшего будущего. Да будет так. Что не опасно, если в основе лежит функциональное выполнение полезных сервисов. Новый средний класс не может стать новым правящим классом, если процветают демократические свободы и права. Здесь акцент на демократию" (Corey, op. cit., p. 142).
Стимулы в социализированном обществе. В межвоенные годы повышенное внимание уделялось тем видам вознаграждений, которые должны предоставляться работникам физического и интеллектуального труда в рамках кооперативного социального заказа с целью максимизации их социальной эффективности. Многие исследования были посвящены методам, применяемым в частных, кооперативных, государственных и других формах некоммерческих отраслей промышленности во всем мире, и в частности применению некоммерческих стимулов в коллективизированной промышленности в Советском Союзе.
В целом выводы, сделанные сторонниками социализированного порядка, были обобщены в авторском труде "Socializing Our Democracy (pp. 199-200)" следующим образом:
"При решении вопроса о наградах [при социализированном порядке] мы должны иметь в виду как проблему производства, так и проблему распределения. Мы должны предоставить интеллектуальным и физическим работникам такие стимулы, будь то денежные или общественное признание и признательность, которые приведут производство к уровню, необходимому для обеспечения хорошей жизни. Мы также должны стремиться дать работнику такое денежное вознаграждение, которое позволит ему развить свои высшие возможности в максимально возможной степени".
"По мере того как общество производит товары все более и более обильно и уровень жизни все более повышается, работники с руками и мозгами будут меньше думать о точном вознаграждении, получаемом, и больше - о потребностях. Когда вода в изобилии, каждый использует запас в соответствии со своими потребностями".
"Равенство, дела и принципы потребностей, однако, должны найти свое место в социализированном порядке. Следует применять тот принцип или сочетание принципов, которые, как представляется, скорее всего стимулируют самые лучшие усилия и будут способствуют благу и счастью наибольшего числа людей" (See Laidler, Socializing Our Democracy, ch. X; also J. A. Hobson, Economics and Ethics; Harry F. Ward, In Place of Profit; Paul H. Douglas in Tugwell, Editor, The Trend in Economics, ch. V; Bernard Shaw, An Intelligent Woman's Guide to Socialism and Capitalism; also see text, pp. 214–16; 629–30).
Социалистическое планирование и международные экономические отношения. В течение многих лет социалистические писатели уделяли мало внимания международным экономическим отношениям при социализме. В последние годы, особенно с приходом коммунистов ко власти в России и проблемой международного обмена между Советским Союзом и другими странами мира, все чаще возникают спекуляции относительно желательного типа международных отношений.
Одна из научных школ придумала организацию Всемирного совета по экономическому планированию в качестве регулятора торговли, которому будут подчинены различные "национальные" советы по планированию. Одним из главных сторонников такого правления в тридцатые годы был д-р Ф. М. Вибо, который наделил свой совет, или Всемирный экономический совет, как он его называл, полномочиями определять основные направления экономического развития в различных странах мира в соответствии с потребностями потребителей и эффективным производством. Совет будет обладать высшими полномочиями по организации международного обмена сырьевыми товарами и распределению инвестиций. Он будет сотрудничать с различными национальными советами и с такими организациями, как международное бюро труда, банк международных расчетов и экономические и финансовые секции Лиги Наций. Он будет собирать статистические данные и проводить исследования. Его целью было бы повышение уровня жизни во всем мире и обеспечение расширяющегося экономического порядка, свободного от депрессий, безработицы и нужды (F. W. Wibaut, A World Production Order (London, 1935). See also for similar ideas F. E. Lawley, The Growth of Collective Economy, 2 vols. (London, 1938); L. Lorwin, The Problem of Economic Planning (Amsterdam, 1931), pp. 24–6; The International Trade-Union Movement, Vol. XII, No. 5, May 1932, p. 86; and for a criticism of the plan see Lionel Robbins, Economic Planning and International Order (London, 1937), pp. 187–220).
Против этого плана были выдвинуты многочисленные возражения, причем основные обоснованные возражения были направлены "против непосредственной возможности осуществления этого плана и против сомнений в том, что демократия может быть сохранена в рамках такого плана" (Bert F. Hoselitz, on "Socialist Planning and International Economic Relations," in The American Economic Review, December, 1943, Vol. XXXIII, No. 4, p. 842).
Вторая группа предложений, которые были сделаны для ведения международной торговли в рамках кооперативной системы общества, сосредоточена вокруг создания национальных внешнеторговых монополий, которые находятся в тесном контакте с национальными органами планирования и которые организуют международный обмен товарами и распределение капитала. Г. Д. Х. Коул был главным подвижником этой идеи. Он поручил бы одному централизованному органу заниматься внешней торговлей страны и определять количество товаров, подлежащих импорту и экспорту, исходя из относительной стоимости производства внутри страны и за рубежом и способности страны оплачивать свой импорт экспортом (See Cole, Economic Planning (New York, 1935), pp. 212–25; "Planning International Trade," Foreign Affairs, Vol. 12 (1933–34), pp. 231–43).
Третье предложение заключается в том, что прямые закупки и продажи между заводами и отраслями в различных национальных экономиках, различных социалистических странах, практикующих политику недискриминации при импорте товаров, станут прямой обязанностью руководителей обобществленных заводов следить, заявляют сторонники этого предложения, за тем, чтобы продукция заводов выпускалась с максимальной эффективностью (See Abba P. Lerner, "Economic Liberalism in the Postwar World," in Postwar Economic Problems (New York, 1943), pp. 127–39). Для этого они должны быть ориентированы на товары, которые при прочих равных условиях могут быть получены наиболее дешево. Если отечественные товары подешевеют, они их купят; с другой стороны, если иностранные поставки будут более дешевыми, они будут стремиться к импорту.
Этот метод торговли, заявляют его защитники, превосходит метод установления экспортных монополий, поскольку последняя схема "будет способствовать дальнейшему двустороннему сотрудничеству в международной торговле со всеми пагубными последствиями сокращения торговли, связанной с двусторонним сотрудничеством" (Hoselitz, op. cit., p. 844). Предложение о государственных торговых монополиях, заявляет Хозелиц, было сделано во многом благодаря примеру Советской России в установлении своей внешнеторговой монополии. Однако следует отдавать себе отчет в том, что такая организация была создана для удовлетворения ненормальной ситуации. "Она была основана в 1918 году, изначально создавалась по необходимости, как инструмент борьбы с враждебным миром, с внутренним развалом производства и гиперинфляцией российской валюты. Позднее, особенно после введения новой экономической политики, в большевистских кругах возник спрос на свободную торговлю. . . . Красин и его монополия преобладали, однако, главным образом из-за страха, что свободная торговля между социалистической страной, которая была главным образом экспортером сырья и капиталистическим миром, который все еще находился под большим влиянием враждебных СССР групп, серьезно поставит под угрозу экономическую и политическую консолидацию СССР" (Hoselitz, op. cit., p. 849. Леонид Красин был первым народным комиссаром по внешней торговле. Он призывал к государственной монополии, вопреки требованию Бухарина и других свободной торговой политике. See Lubov Krassin, Leonid Krassin, His Life and Work (London, 1929), p. 163.). Нет никаких веских экономических оснований для передачи контроля над международной торговлей в других социалистических государствах в руки правительственной монополии. Свободный обмен, политика недискриминации, "обеспечит наиболее экономичное распределение ресурсов и наиболее эффективное разделение труда на международном уровне в соответствии с принципами сравнительных издержек. Таким образом, недискриминация становится надлежащим и эффективным дополнением политики национального планирования по социалистическим направлениям" (Hoselitz, op. cit., p. 851; see also Carl Landauer, "Literature on Economic Research," Social Research, Vol. 7 (1940), pp. 504–5; R. L. Hall, The Economic System in a Socialist State; Oscar Lange, On the Economic Theory of Socialism). Несомненно, в ближайшие годы эти и другие предложения по международной торговле будут активно обсуждаться в социалистических и несоциалистических кругах.