Влияние синдикализма. Французский синдикализм после Первой Мировой Войны. Создание экономического совета. Раскол во французском рабочем движении. Воссоединение трудовых федераций. Синдикализм в других странах
Саботаж и всеобщая забастовка. В социалистическом движении были высказаны различные точки зрения относительно использования саботажа и всеобщей забастовки. Отдельные социалисты сурово осуждали использование саботажа в качестве оружия рабочего класса на том основании, что тайные и закулисные методы ведения войны и постоянные попытки обмана, связанные с определенными формами саботажа, оказывают пагубное воздействие на моральный дух рабочих и что практика саботажа против работодателей, вероятно, приведет к использованию одного и того же оружия между различными фракциями рабочего движения. Дж. Рамзи Макдональд настаивает на этой позиции:
"Общество находится в процессе изменений, и рабочие, которые трудятся для большей справедливости, только замедляют прогресс, следуя проступкам, жертвами которых они являются, а не укрепляют социальные тенденции, которые способствуют их освобождению. Творческая жизненность общества не выражается и не усиливается ни саботажем, ни бунтами, ни разрушением промышленного капитала, ни каким-либо другим мелким насилием синдикалистской программы (MacDonald, Syndicalism (Chicago; Open Court Publishing Co.), pp. 52-3)".
Веря в забастовку как важное средство прогресса рабочего класса, социалисты не чувствуют вместе с синдикалистами, что каждая забастовка имеет позитивную ценность для труда. Многие забастовки, начатые в нестратегический момент, с недостаточной подготовкой и неразумными целями, оказывали глубоко угнетающее воздействие на рабочее движение. Действительно, на ранних стадиях развития профсоюза, когда у организации мало или совсем нет денег, часто лучше бастовать и зависеть от финансовой поддержки других трудовых групп и широкой общественности, чем не бастовать вообще. Однако большинство современных социалистических союзов согласятся с тем, что большой "драгоценный сундук" часто является мощным подспорьем как в обеспечении урегулирования до объявления забастовки, так и в завоевании победы после того, как люди прекратили работу; что, в то время как другие организации могут щедро помогать Союзу без денег в их казне, такая помощь не может зависеть и должна рассматриваться просто как желательное дополнение к финансовой помощи, предоставляемой забастовщикам их собственной организацией. Эффектная тактика, разработанная синдикалистами для достижения своей цели во французских союзах, более того, больше приспособлена к союзам, расположенным в латинских странах, чем в странах, откуда происходят рабочие - из менее эмоциональных северных областей. Кроме того, с развитием крупномасштабного производства и противопоставлением труда огромным скоплениям капитала методы партизанской войны синдикалистов вряд ли окажутся эффективными. Требуется другой вид промышленного государственного управления.
Социалисты откровенно расходятся во мнениях относительно эффективности всеобщей стачки в деле осуществления революции. Трудность, которую они видят в такой забастовке, состоит в том, что, пытаясь парализовать промышленность и заморить голодом капиталистов, рабочий класс, вероятно, сначала заморит голодом себя. Такая забастовка может также оттолкнуть многих вне непосредственных рядов организованного труда, расколоть, а не укрепить ряды труда, взвалить всю тяжесть капиталистического государства на тех, кто руководит, перерасти в жестокую борьбу и, если она не будет успешной, привести к насильственной реакции (Ibid., Ch. VIII). В капиталистических странах, где главная власть не сосредоточена в одном или двух промышленных центрах, и в странах, где промышленная система высоко развита и сложна, ее успех, вероятно, будет значительно меньше, чем в других странах. По крайней мере, надежда на революцию не должна основываться на успехе или провале всеобщей забастовки. Напротив, рабочие должны опираться на развитие экономических сил, на возрастание власти рабочих в муниципальных, государственных и национальных советах, на все более эффективную организацию торгово-промышленных союзов, на принятие все более важных функций трудом в цехах и в области кооперативного распределения, на рост общественных услуг за счет частного предпринимательства, на развитие социалистического взгляда на вещи среди все более широкого круга населения. Всеобщая забастовка может быть использована как преднамеренное усилие или как более или менее спонтанное движение, чтобы дополнить эти другие силы, и может в критический момент, когда другие силы созрели для изменения, быть чрезвычайно эффективной. Но рабочие, вероятно, будут сильно разочарованы, если это будет рассматриваться как одно из средств социального спасения.
Поскольку всеобщая забастовка не осуществлялась во Франции в различные периоды, когда синдикалисты с уверенностью ожидали ее наступления, французские синдикалисты после Первой мировой войны стали рассматривать ее как менее непосредственное средство спасения, чем в довоенные дни. С другой стороны, эффективность приостановки работы стратегических отраслей промышленности в России во время революционного кризиса, использование забастовки в отдельных частях Германии во время попытки государственного переворота, устроенной Раппом, для предотвращения возвращения монархии к власти и забастовки 1926 года в Великобритании в помощь шахтерам, среди других частичных или полных всеобщих забастовок, привели в двадцатых годах к возобновлению интереса к всеобщей забастовке как к оружию, с которым следует считаться.
Недостатки синдикалистского идеала. Социалисты критикуют синдикалистскую картину будущих социальных порядков, поскольку синдикалисты стремились изобразить новый порядок. Слишком много внимания, утверждают социалисты, уделялось правам и обязанностям производителей; слишком мало - правам и обязанностям потребителей. Слишком много внимания уделяется контролю со стороны местных бирж, слишком мало - со стороны национальных подразделений. То, что синдикалисты начали осознавать это сразу после Первой мировой войны, было указано в резолюции их Конгресса в 1919 году, выступающей за "промышленную национализацию крупных услуг современной экономики; наземного и водного транспорта, шахт, гидроэнергетики и кредитных организаций" и определяющей национализацию как передачу национальной собственности под контроль заинтересованных сторон, а именно связанных производителей и потребителей. Это заявление значительно приблизило синдикалистов к социалистической позиции, чем в прежние годы. Тем не менее, несмотря на это заявление, общая тенденция синдикализма состояла в том, чтобы игнорировать потребителя и отдавать предпочтение самой маленькой единице в основе социальной организации. Макдональд также обращает внимание на то, что именно ремесло, а не мастерская при синдикализме рассматривается как социальная единица, находящаяся под контролем. Он отмечает, что мастерская сегодня это не место деятельности одного ремесла, а многих. Самоуправляющиеся ремесла никогда не могут быть "до тех пор, пока тень времени не будет блуждать обратно по циферблату, и не вернётся средневековье (там же, p. 59)". Даже если бы контроль был сосредоточен в мастерской, а не в ремесле, социальная проблема не была бы решена, поскольку нельзя полагаться на то, что рабочий будет постоянно держать перед собой национальные или международные интересы, работая в условиях, которые легко можно обратить на решения в его собственных интересах.
Социалист, как уже указывалось, считает, что всеохватывающая политическая организация необходима - называется ли она государством, коммуной или нет - для выполнения функций, которые должны выполняться для всех людей как жителей общины - функций, связанных со здоровьем, образованием и отдыхом общины, предотвращением преступности, взиманием налогов, регулированием отношений с другими странами и т. д. Кроме того, они утверждают, что в синдикалистском обществе не существует адекватных условий для успешного выполнения таких функций. Социалисты также серьезно сомневаются в моральной ценности насилия, столь высоко восхваляемого Сорелем, в желательности придания столь большого значения негативной стороне классовой борьбы и первостепенной необходимости действия, а не мысли, в продвижении вперед к новому порядку.
Влияние синдикализма. Синдикалистское движение начала XX века, однако, оказало очень большое стимулирующее влияние на социалистическое мышление и было полезно для привлечения внимания к слабостям парламентаризма, неадекватности типа бюрократического "государственного социализма", возможностям профсоюзного движения, многочисленному оружию, имеющемуся в распоряжении рабочей силы во время торговых споров, и важности участия производителей в управлении новым социальным порядком. Он стимулировал развитие новой школы социалистической мысли, гильдейского социализма, как компромисса между старым социализмом и синдикализмом, и, несомненно, его отпечаток можно увидеть в раннем большевистском движении, с его акцентом на важности воинствующего меньшинства, с его презрением к демократии, его верой в переворотные методы социальных изменений и его настаиванием на контроле Советов рабочих.
Французский синдикализм после Первой Мировой Войны. После войны 1914-18 гг. ЦСД, центр синдикалистской деятельности, прекратил свое чисто негативное отношение к парламентской деятельности. Он поддержал организацию Международного бюро труда в Женеве. Он также настаивал на государственной собственности в значительной части французской экономической жизни, утверждая, что всякий раз, когда капиталистическая концентрация позволяет промышленности взимать необоснованные цены, "должна быть наложена государственная монополия как средство восстановления равновесия и надлежащего темпа производства (Marquand, Organized Labor in Four Continents, p. 11)".
Чтобы помочь осуществить эту программу, ЦСД призвал правительство назначить Большой Совет производства, состоящий из рабочих, работодателей, техников и правительственных чиновников, этот совет должен провести обзор ресурсов и потребностей страны.
Создание экономического совета. После того, как правительство отклонило это предложение, профсоюзы создали свой собственный экономический совет, состоящий из представителей ЦСД, федераций государственных служащих и потребительских кооперативов, а также Астики - федерации технических специалистов в промышленности, торговле и сельском хозяйстве. Этот совет представил свой доклад в январе 1920 года и настаивал на программе, аналогичной той, которую требовало профсоюзное движение годом ранее, программе, которая включала требование национализации "естественных монополий", транспорта и электричества и управления ими советом из 18 человек, одной трети рабочих и техников, назначенных их соответствующими союзами, одной трети потребителей и одной трети представителей общины, назначенной государством. Для регулирования других отраслей были предложены различные другие советы. Программа была далека от антигосударственных предложений довоенных синдикалистов.
Раскол во французском рабочем движении. Французское синдикалистское движение, однако, имело мало времени для агитации за принятие этой программы и вскоре было разделено на ряд враждующих групп. Многие из его членов пошли вместе с этой программой и с другой политикой большинства. Другие стали возлагать надежды на Россию как на страну, "в которой рабочие нашли социальное спасение", и решили поддержать политику, которая тогда формулировалась Французской коммунистической партией. Эта группа отделилась от ЦСД. в 1922 году и образовала Confederation Generate du Travail Unitaire, или КВТС (конфедерация всеобщего трудового союза п.п.)
На первом съезде КВТС в Этьене в этой левой профсоюзной организации стали проявляться три направления. Была группа ортодоксальных коммунистов во главе с Фроссаром, впоследствии радикальным министром; революционные синдикалисты, сохранившие свою старую анархистскую лояльность; и третья группа примиренцев, которые поддерживали контакты с коммунистическим Интернационалом, но желали сохранить профсоюзную независимость.
После того как КВТС присоединилась к Красному Интернационалу, внутри новой федерации разгорелся ожесточенный спор о коммунистическом господстве; ряд профсоюзных групп был изгнан, а другие отделились по вопросу о коммунистическом контроле. Некоторые из отделившихся профсоюзов, в том числе строительные профсоюзы, образовали третью организацию - Confederation Generate du Travail Syndicaliste Revolutionnaire, которые стремились к полной независимости от внешнего контроля.
В последующие годы левое крыло КВТС проявило готовность бросаться в промышленные споры с целью получения коммунистической политической выгоды даже там, где шансы на успех были невелики. В то же время ЦСД проявлял все большую умеренность в своей политике, часто прося государственные органы стать посредниками или арбитрами в спорах. Он также оказывал постоянное давление на законодателей с целью принятия Трудового законодательства и на администраторов с целью обеспечения соблюдения принятых законов о труде. В 30-е годы он выступал за другой план, аналогичный тому, который был предложен в 20-е годы, согласно которому большая часть экономической жизни страны будет передана под контроль Высшего экономического совета.
Воссоединение трудовых федераций. Поддержка правительств Народного фронта. По мере того как фашистская угроза во Франции становилась все более нарастающей, внутри обеих федераций развивался насущный спрос на единое рабочее движение, и осенью 1935 года две Федерации - ЦСД и КВТС - были слиты, и за их слиянием последовал объединительный Конгресс в феврале 1936 года. Этот съезд предварительно утвердил главной политику ЦСД, призвал сохранить членство в Международной федерации профсоюзов, со штаб-квартирой в Амстердаме, и одобрил тесное сотрудничество с Международным Бюро труда. Он настоятельно призвал к проведению многочисленных немедленных реформ, включая создание Национального фонда по безработице, введение сорокачасовой рабочей недели, законов о минимальной заработной плате и проведение широких общественных работ. Он также подтвердил традиционную позицию французского движения в пользу профсоюзной независимости политических партий, хотя и предоставил промышленным федерациям свободу самим определять свою политику по этому вопросу.
Однако резолюции Конгресса разрешали сотрудничество с политическими партиями для достижения программы ЦСД и вновь обещали верность Народному фронту. Когда правительство Народного фронта пришло к власти в 1936 году, организации ЦСД взяли на себя руководство в забастовках, которые охватили страну, профсоюзы получили в то время миллионы новых членов. В последующие месяцы они потратили много усилий на поддержку социальных реформ, инициированных правительством Блюма. Они включали закон "О коллективных договорах" от июня 1936 года, в соответствии с которым правительство выступало в качестве посредника в урегулировании споров. В соответствии с этим законом синдикаты, члены ЦСД, обычно были призваны выступать в качестве арбитров для рабочих. В результате этих различных событий один из секретарей ЦСД смог заявить: "французский профсоюз больше не находится в оппозиции; он больше не является вне закона; социальные реформы больше не кажутся ему нечистыми; он подчиняется арбитражу; он стремится заключить коллективные соглашения; он ставит себя под власть закона (Marquand and others, Labor on Four Continents, pp. 51-2)". Иными словами, ЦСД, в качестве главного выразителя французского труда в конце тридцатых годов, уже не был мыслителем в синдикалистской точки зрения.
При правых правительствах после отставки правительства народного фронта французская рабочая сила стала участвовать в многочисленных спорах по поводу попыток ограничить её власть. Она попытался провести всеобщую забастовку против декрета правительства Даладье от 27 ноября 1938 года, который отменил большую часть недавнего антистачечного законодательства, но эта забастовка была неудачной. После нацистского вторжения рабочее движение во Франции практически перестало существовать как самостоятельная сила.
Синдикализм в других странах. В других странах синдикалистское рабочее движение было уничтожено либо в результате диктаторского подавления, как в случае с фашистской Италией, либо в результате неблагоприятных экономических и социальных условий, как в случае с Промышленными Рабочими Мира (П.Р.М) в Соединенных Штатах, которые имели период своей наибольшей активности между 1905 и 1914 годами.
В Испании движение было подавлено правительством, особенно при диктатуре Риверы, но начало процветать снова после революции 1931 года. За короткое время его численность выросла до 1 000 000 человек, и он стал самым важным анархо-синдикалистским движением в мире. Попытка синдикалистской революции в Испании в 1933 году оказалась неудачной.
Синдикалистские движения, пережившие Первую Мировую войну, некоторое время были связаны с Международной ассоциацией рабочих, основанной в Берлине в 1922 году. Между 1923 и 1932 годами большая часть теоретической работы в связи с движением велась немецкими, шведскими и голландскими членами рабочего движения.
После прихода Гитлера к власти в 1933 году Международная ассоциация рабочих была переведена из Берлина в Голландию, а оттуда в Мадрид. Количество её членов в 1933 году, вероятно, составляло максимум не более 1 100 000 человек, большинство из которых были членами испанского движения. С приходом Франко к власти в Испании испанское движение как самостоятельное образование прекратило свое существование (Для всестороннего анализа истории всеобщих забастовок, одного из главных орудий труда, к которому призывают синдикалисты см., Crook, The General Strike. Доктор Крук рассматривает, в частности, британскую всеобщую забастовку 1926 года и всеобщую забастовку Сиэтл, Вашингтон и Виннипег, Манитоба, Канада, в 1919 году. В Соединенных Штатах промышленные рабочие мира - (П.Р.М) - были органом, который наиболее близко принял принципы синдикализма. Он был образован в Чикаго в 1905 году и до и во время Первой мировой войны провел впечатляющие выступления для организации рабочих по промышленным секторам. В последние годы он был сравнительно неактивен. (SeeThe I.W.W.; Gambs, The Decline of the I.W.W.; Levine, The Development of Syndicalism in America; Saposs, LeftWing Unionism; Westmeyer, Modern Economic and Social Systems, ch. XXII).