R-BOOKS.NET - сайт редких книг
написать

Анархисты. Защита социалистами политических действий

Эволюционная Программа Бруссистов. Другие политические группировки. Профсоюзное единство. Биржи Труда. Трудящиеся обсуждают всеобщую забастовку

"Анархисты*", - пишет Левин, - "видели только один путь к освобождению рабочего класса: организовать группы и в подходящий момент поднять народ на восстание против государства и имущих классов; затем уничтожить государство, экспроприировать капиталистический класс и реорганизовать общество на коммунистических и федералистских началах. Это была социальная революция, которую они проповедовали" (подробней о теории анархистов см. Paul Eltzbacher, Anarchism (N. Y.: Benj. R. Tucker, 1908); P. A. Kropotkin, Anarchism (in Ency. Brit., 1910); Bertrand Russell, in Proposed Roads to Freedom, pp. 32-55; P. Kropotkin, Conquest of Bread (N. Y.: Putnam, 1906): Bernard Shaw, Impossibilities of Anarchism (London. Fabian Society, 1893); Benj. R. Tucker, Individual Liberty (N. Y.: Vanguard Press. 1926); Hunter, Robert, Violence and the Labor Movement (N. Y.: Macmillan, 1914), Part I; Russell E. Westmeyer, Modern Economic and Social Systems (N. Y.: Farrar and Rinehart, 1940), ch. XX; Earl R. Sikes, Contemporary Economic Systems (N. Y.: Holt, 1940), ch. VII; Alexander Berkman, What is Communist Anarchism? (N. Y.: Vanguard Press, 1929).

* Анархисты отличаются от социалистов своей оппозицией всем формам политического государства; своей верой в то, что можно обойтись без всякого социального принуждения; своим отказом полагаться на парламентские действия как на одно из средств реорганизации индустриального общества; настаиванием на том, что промышленность должна управляться исключительно добровольными автономными группами; своим общим отсутствием плана функционирования нового общества. В той мере, в какой они призывают терроризм к достижению своих целей - жестокие анархисты всегда, однако, были в малом меньшинстве - они также отличаются от социалистической школы мысли.

Анархисты призывают к упразднению политического государства. Они в основном разделяются на два направления - индивидуалисты-анархисты и коммунисты или синдикалисты-анархисты-индивидуалисты, которые не стали бы нарушать нынешние имущественные отношения. Их желание состоит лишь в том, чтобы государство было уничтожено, чтобы все могли строить свою жизнь по своему усмотрению. С другой стороны, есть анархо-коммунист и анархо-синдикалист, которые заменили бы частную собственность системой общинной или производственной собственности и эксплуатации земли и капитала без вмешательства политического государства. Большинство анархистов призывают к развитию свободно федеративных автономных кооперативных промышленных групп, организованных на добровольной основе, и принимают синдикализм как выражение анархистского принципа в экономической области. При анархо-синдикализме не только не было бы государства, но и не было бы принуждения к работе, и все вещи были бы разделены в равной пропорции. Можно было бы полагаться на возможность сделать работу настолько приятной, что практически каждый предпочел бы работу безделью; при анархизме работа не была бы связана ни с чрезмерным трудом, ни с рабством, ни с чрезмерной специализацией, которую приносит индустриализм, но была бы просто приятной деятельностью в течение определенных часов в течение дня, давая выход спонтанным конструктивным импульсам человека. "Не должно быть никакого принуждения, никакого закона, никакого правительства, применяющего силу; все равно будут действия сообщества, но они должны исходить из всеобщего согласия, а не из какого-либо принудительного подчинения даже самого маленького меньшинства".

Анархизм - это не только экономико-политическая программа, но и философия социального устройства, применимая к любой деятельности человека - образованию, браку, религии, а также труду и "порядку". Прудон, Бакунин и Кропоткин были одними из его величайших защитников.

Ведущие члены движения стремятся реализовать свои идеалы через образование, оставляя "неизбирательное убийство и нанесение увечий правительству - его государственным деятелям, его биржевым маклерам, его должностным лицам и его закону" (L. S. Bevington in Russell, op. cit., p. 53). Однако движение содержало значительное число тех, кто был нетерпим к методам воспитания и предпочитал насильственные средства.

Самая сильная поддержка движению была оказана в латинских странах - Испании, Италии, Франции - и в некоторой степени в России до большевистской революции.

Социалисты, как и анархисты, хотят видеть государство лишенным большей части принудительной власти, которую оно осуществляет сегодня. Однако они полагают, что если бы оно перестало быть классовым инструментом, то потребность в организованном принуждении была бы значительно уменьшена. Они настаивают на том, что, по крайней мере на протяжении поколений, организованное общество должно иметь в своем распоряжении какие-то средства для обеспечения выполнения своих декретов, принятых демократическим путем, против антисоциального или несоциального меньшинства - декреты против насилия, против воровства, законы для защиты здоровья, безопасности, образования и промышленного развития общества.

Социалисты также не согласны с анархистами в том, что исполнение декретов обязательно ограничивает свободу сообщества. Такие законы часто служат средством защиты слабых от сильных и увеличения, а не уменьшения общей суммы человеческой свободы.

Что же касается различия между социалистической и анархической промышленными организациями, то здесь сразу же обнаружится сравнение между социалистической концепцией, как она была дана до сих пор, и идеалом добровольного коммунизма.

Защита социалистами политических действий. С другой стороны, социалисты утверждали, что игнорировать политические действия бесполезно и невозможно. Рабочий человек верит, заявляли они, в использование своего избирательного права, и если ему не дадут возможности поддержать кандидатов от рабочего класса, он будет голосовать за буржуазию. Более того, нет другого пути социальных преобразований, кроме захвата государства. Государство, как инструмент классового господства, исчезнет, как только установится социализм, но в переходный период оно должно быть использовано социалистами, представляющими рабочий класс, для осуществления перемен.

Революционная Программа Гедистов. Хотя все социалисты подчеркивали необходимость политических действий, они разделились по наиболее предпочтительным политическим  действиям и по эффективности немедленных мер социальной реформы.

На Конгрессе в Сент-Этьене в 1882 году социалистические силы раскололись, одна часть делегатов последовала за Геде и взяла имя "Parti Ouvrier Frangais", а другая группа присягнула на верность Полю Брусу и обозначила себя именем "Parti ouvrier socialiste revolutionnaire Frangais". Позже эта группа исключила слово revolutionnaire из названия. Партия Геде подчеркивала свой революционный и марксистский характер. Она отрицала эффективность немедленных реформ при капиталистической системе и настаивала на необходимости революционного захвата политической власти государства. "Умножая реформы, - пишет Геде в "Le Socialisme au jour de jour", - умножаешь только позор, ибо все права, предоставленные рабочим при капиталистическом режиме, всегда останутся мертвой буквой". Поэтому вступление социалистов в политику состоит не в том, чтобы занять  места советников или депутатов, а в том, чтобы воспользоваться замечательной возможностью для агитации масс с помощью просветительской пропаганды партии. Главной целью "Parti Ouvrier" является " своего рода вербовка и инструктаж сержанта, готовящего массы к окончательному штурму государства, которое является цитаделью капиталистического общества (Le Programme du Parti Ouvrier, p. 52). Только революция, настаивали они, позволит рабочему классу захватить политическую власть и социализировать промышленность. Ни одна партия, конечно, не могла бы создать революцию, но как только революция будет создана в результате национального и международного кризисов, социалисты будут в состоянии руководить ею.

Партия приняла сильно централизованный план организации и стала со временем самой активной Социалистической партией во Франции. Она была особенно сильна среди текстильщиков на севере.

Эволюционная Программа Бруссистов. Гедисты называли Бруссистов "поссибилистами" и "оппортунистами", потому что они считали, что социальные реформы желательны и что необходимо "разделять нашу программу до тех пор, пока мы не сделаем это окончательно возможным" (Blum, op. cit.y p. 75).

Они допускали большие расхождения во мнениях в своих рядах и большую степень местной автономии, чем их соперники. Завоевание политической власти представлялось им довольно мирным и постепенным процессом проникновения в муниципальные, ведомственные и национальные законодательные органы. Как и Гедисты, их конечной целью был коллективизм, и они были привержены классовой борьбе. Они имели значительное число последователей среди парижских рабочих и среди низших слоев среднего класса.

Бруссисты, однако, не смогли остаться целыми. Значительная часть членов вскоре стала недовольна руководством на том основании, что оно было слишком поглощено политикой и слишком мало интересовалось созданием партии и социалистической пропагандой. В 1890 году эта группа под руководством Ж. Аллемана отделилась от основного течения и образовала собственную Социалистическую партию. Они увели с собой ряд наиболее эффективных лидеров в крупных синдикатах.

Другие политические группировки. Две меньшие группы, действовавшие в тот период, были бланкистами и независимыми социалистами. Бланкисты, также известные как Центральный Революционный Комитет, были объединены своей лояльностью к своему бывшему лидеру, Бланки. По большей части они были активны в коммуне, вернувшуюся во Францию после амнистии 1880 года. Хотя они считали себя наследниками Бланки, они больше не практиковали тайную тактику, которую отстаивал их бывший лидер, а  сформировали другую легальную политическую партию. Их целью был захват политической власти, и они одобряли все средства, которые могли бы привести к этой цели.

Независимые социалисты, группа, которая создала Жана Жореса, Миллерана, Вивиани и других, имевших большую известность в последующие годы как в социалистических, так и в несоциалистических кругах, были результатом общества социальной экономики, основанного в 1885 году Мэлоном, бывшим членом Интернационала. Это общество было организовано с целью формулирования законодательных проектов общесоциалистического характера, которые публиковались в ежемесячнике "La Revue Socialisle". Обретя единомышленников среди республиканцев и радикалов, общество окончательно вошло в политику, выдвинуло меры по постепенной социализации промышленности, по демократизации коммун, по охране труда и стало влиятельным фактором в политической жизни Франции (Для дальнейшего ознакомления с социалистическими группами существовавшими в тот период см. Seilhac, Le Monde Socialiste (Paris, 1896) and Paul Louis, Histoire du Socialisme en France (Paris: Librairie des Sciences Politiques et Sociales, 1936).

Все эти политические группы жаждали контроля над синдикатами. Они призывали своих членов вступать в синдикаты там, где они существовали, помогать в создании профсоюзов и, между прочим, вовлекать синдикаты в политику. В результате многие синдикаты были разорваны на части политическими разногласиями, и различиями между различными социалистическими политическими группами нашли свое выражение на трибуне съездов. Временами контроль над синдикатом одной частью движения приводил к организации конкурирующих синдикатов в той же самой торговле и местности.

Профсоюзное единство. Однако экономические условия вынуждали профсоюзы объединяться. Промышленность Франции быстро развивалась в эти годы, и работодатели выступали единым фронтом против рабочих. Мелкие, незначительные, изолированные профсоюзы не могли противостоять требованиям рабочего класса. Закон 1884 года, узаконивший синдикаты, обязал профсоюзы передавать имена и адреса своих должностных лиц правительственным чиновникам; в Париже - префекту полиции. Рабочие расценили это как попытку правительства и работодателей наказать активных членов профсоюза. В октябре 1886 года в Лионе был созван всеобщий конгресс синдикатов.

"Рабы одного и того же господина . . . страдающие от одного зла, имеющие те же стремления, те же потребности и те же права", - сообщал организационный комитет, - "мы решили отказаться от наших политических и других разногласий, идти рука об руку и объединить наши силы против общего врага. Решение проблемы труда всегда имеют силу объединения трудящихся" (Seance de Congrиs Ouvrier, Session de 1886, pp. 18-19).

В результате конгресса была создана Национальная Федерация Синдикатов. "Parti Ouvrier" не замедлила получить контроль над Федерацией, и в течение следующих нескольких лет как Федерация, так и Гедисты встречались в одно и то же время и в одном и том же месте, приветствовали в значительной степени одних и тех же делегатов и принимали аналогичные резолюции.

Биржи Труда. Соперник Федерации вскоре появился в Федерации бирж труда Франции (Federation des Bourses du Travail de France). Биржи труда существовали в течение многих лет во французских городах как центры, где рабочие и работодатели могли встретиться друг с другом и договориться о рабочих местах. После принятия закона 1884 года их функции расширились, и они были задуманы как центры, где все местные синдикаты могли "иметь свои штаб-квартиры, организовывать встречи, предоставлять информацию, служить бюро занятости, организовывать образовательные курсы, иметь свои библиотеки и приводить рабочих всех профессий в контакт друг с другом" (Levine, op. cit., p. 63). Муниципалитеты должны были помогать в их создании и субсидировать их. Первая такая биржа была открыта в Париже в 1887 году, а другие вскоре появились по всей стране. Аллеманисты получили контроль над большинством из них. Создание Федерации "Bourses du Travail" последовало в 1892 году.

Трудящиеся обсуждают всеобщую забастовку. К моменту образования Лиги бирж французское рабочее движение было возбуждено идеей всеобщей забастовки. Идея всеобщей забастовки не была новой. Она обсуждалась в Англии в тридцатые годы, а позднее на конгрессах Интернационала (Beer, History of British Socialism, Vol. II., pp. 81-91; Dr. E. Georgi, Theorie Praxis des Generalstreiks in der Modernen Arbeiterbewegung (Jena, 1908)), ее первым французским пропагандистом был, по-видимому, рабочий-анархист Тортелье, член Союза Плотников.

Идея всеобщей забастовки была с энтузиазмом встречена синдикатами. В шестидесятые и семидесятые годы многие рабочие рассматривали забастовку как неизбежное зло, которое никогда не компенсировало усилий из-за связанных с этим жертв. Всеобщая забастовка, казалось, исправляла недостатки забастовки в одной отрасли, обеспечивала успешный исход и была замечательным средством социальной революции. "Завоевание политической власти", - сказал Левин, - "метод, который отстаивали Гедисты и другие, казался неопределенным и бесконечно далеким; всеобщее восстание, за которое ратовали анархисты, казалось невозможным ввиду новых вооружений и нового строительства городов, которые сделали баррикады и уличные бои делом прошлого. Эти два метода устранены, всеобщая забастовка, казалось, представляла одно единственное надлежащее оружие в руках рабочих для осуществления их окончательного освобождения" (Levine, op. cit., pp. 65-6).

В этом смысле, идея всеобщей забастовки была одобрена в конгрессе Национальной Федерации Синдикатов в 1888 году. Аллеманисты приняли её в 1891 году; в 1892 году Фернан Пеллутье защищал её с заметным успехом перед социалистическим Конгрессом, а Аристид Бриан появился в том же году, что и его красноречивый спонсор в Национальной Федерации в Марселе. Бланкисты, естественно, приняли её как одно из средств для осуществления своих целей. Одни только Гедисты оказали этой идее холодный приём и на своем съезде в Лилле (1890) заявили, что это невозможно.

В то время всеобщая забастовка рассматривалась как мирное оружие. Забастовка в одной отрасли была законна. Даже если бы она распространилась на другие отрасли промышленности, которые изначально не были задействованы, она не утратила бы своего правового характера. Таким образом, эта мирная забастовка со скрещенными руками позволила бы рабочим осуществить революцию законным путем и в легкой форме. Это должно означать революцию, потому что она парализует жизнь и приведет правящие классы к голоду. В течение нескольких дней, в течение которых она будет вестись, утверждали ее сторонники, она сможет заставить правительство капитулировать и приведет рабочих к политической власти.

Французские рабочие того времени, казалось, чувствовали, что она может начаться в любой момент, и поэтому она гарантировала скорое наступление кооперативного Содружества. Поначалу её сторонники считали, что она может быть назначена на определенный день. Впоследствии они заняли позицию, что она должна быть спонтанной и может быть осуществлена только через просветительскую пропаганду.