Жизнь Эдуарда Бернштейна. Ревизионистская критика марксизма. Экономическая интерпретация истории. Теория ценности. Концентрация богатства
В Германии постепенно развивалась оппозиция марксистской точке зрения. Это была оппозиция ревизионистов. Центр оппозиции находился в южной Германии - Саксонии и Баварии, где капиталистическая промышленность развивалась не так быстро, как в Пруссии, и где государство было более демократичным. Георг фон Фольмар, лидер баварских социал-демократов, всегда отказывался принять догму о том, что капитал и земля - особенно последняя - концентрируются все в меньшем количестве рук. Он настаивал на том, чтобы социалисты уделяли все большее внимание немедленным реформам, и утверждал, что это необходимо для того, чтобы получить поддержку сельского населения, которое будут отдалятся от рабочих, если социалисты будут настаивать на том, что помощь может прийти к нынешним собственникам только через эволюционный процесс, ведущий к концентрации сельского хозяйства и к окончательной социализации.
Жизнь Эдуарда Бернштейна. Делу ревизионистов во многом способствовала публикация в 1899 году книги Бернштейна "Die Voraussetzungen des Socialismus und die Aufgaben der Sozialdemokratie" (переведенной под названием "Эволюционный социализм") (Eduard Bernstein, Evolutionary Socialism (N. Y.: B. W. Huebsch, 1909)).
Бернстайн родился в Берлине в 1850 году, сыном машиниста паровоза. Получив образование в немецкой гимназии, он стал клерком в банке в возрасте шестнадцати лет. В 1872 году он вступил в Социал-Демократическую партию и с этого времени активно отождествлялся с Немецкой социалистической газетой "Die Zukunft".
В 1878 году Бернштейн оставил свою банковскую должность, чтобы стать личным секретарем преуспевающего секретаря "Die Zukunft" Карла Хохберга. В тот год, год антисоциалистического акта, он покинул Германию и был изгнан из страны на следующие двадцать с лишним лет. До 1888 года он выступал редактором Цюрихского издания социал-демократов, которое, несмотря на строгие законы, широко и регулярно распространялось в городах Германии. Немецкие власти в конечном счете оказали давление на швейцарское правительство, чтобы депортировать Бернштейна, и в 1888 году он уехал в Лондон, где он служил лондонским корреспондентом Берлинского "Vorwaerts" и как историк и теоретик социалистического движения.
Находясь в Англии, Бернштейн вступил в тесный контакт с британским социалистическим движением, хотя и не принимал в нем активного участия. В течение многих лет он был близким и верным другом Фридриха Энгельса и провел много вечеров в его лондонском доме. Действительно, его дружба с Энгельсом удерживала его в течение нескольких лет от публичной критики марксистских экономических взглядов (Eduard Bernstein, My Years of Exile, esp. Chs. IX, X), он также близко знал лидеров Фабианского общества, и их точка зрения, должно быть, сильно повлияла на его труды (Pease, History of the Fabian Society, p. 239).
Как Маркс разрабатывал свои теории во время своего пребывания в Лондоне, так и Бернштейн писал свои критические замечания о марксизме именно в Лондоне. Эти критические замечания появились в ряде статей - в частности, в "Neue Zeit" - в конце 90-х годов и привели к энергичной полемике внутри немецкой партии. Позже он изложил свою точку зрения в письме к съезду Социал-Демократической партии в Штутгарте в октябре 1898 года. За этим письмом несколько месяцев спустя последовала его книга "Voraussetzungen des Sozialismus". Ганноверский Конгресс 1899 года провел более трех дней, обсуждая выводы, сделанные в этой книге, приняв в конце резолюцию, указывающую на их несогласие с этими взглядами.
Когда Бернштейн снова вернулся в Германию около 1900 года, он стал лидером школы мысли, известной как ревизионизм, которая, несмотря на официальную оппозицию социал-демократической партии, приобрела большое число последователей среди молодых людей.
С 1900 года и до начала мировой войны спор между ревизионистами и марксистами, возглавляемыми Карлом Каутским, получал большое внимание в социалистической печати. Лидер ревизионистов умер в 1932 году.
Ревизионистская критика марксизма. Шесть Основных Утверждений. Доводы Бернштейна, изложенные в письме, написанном в октябре 1898 года Социал-демократической партии, собравшейся в Штутгарте, были вкратце таковы:
1. Крах капиталистической системы не является неизбежным. Поэтому для партии было бы ошибкой избрать тактику, предполагающую немедленную разработку Великой социальной катастрофы.
2. Теория социальной эволюции, изложенная в "Коммунистическом манифесте", была верна постольку, поскольку она характеризовала общие тенденции этой эволюции. Однако она была неверна в своей оценке времени, которое займет эволюция. Фридрих Энгельс безоговорочно признал это в своем предисловии к "Классовой войне во Франции".
3. Социальные условия не развились до такой острой оппозиции в классах, как это было изображено в Манифесте. "Громадное увеличение общественного богатства сопровождается не уменьшением числа крупных капиталистов, а увеличением числа капиталистов всех степеней. Средние классы меняют свой характер, но они не исчезают из социальной шкалы" (Bernstein, Evolutionary Socialism, p. xi).
4. Концентрация производящей промышленности не осуществляется и сегодня во всех ее отраслях с одинаковой полнотой и одинаковыми темпами. Во многих отраслях прогнозы марксистов оправдались. В сельском хозяйстве, однако, концентрация протекает медленнее. Сегодня существует чрезвычайно детальная градация предприятий по этому признаку.
5. Под давлением рабочего движения возникнет социальная реакция против эксплуататорских тенденций капитала. "Фабричное законодательство, демократизация местного самоуправления, расширение сферы его деятельности, освобождение профсоюзов и систем кооперативной торговли от правовых ограничений, учет типовых условий труда в работе органов государственной власти - все это характеризует данный этап эволюции. Но чем больше демократизируется политическая организация современных наций, тем больше уменьшаются потребности и возможности великих политических катастроф" (там же, p. xii).
Является ли завоевание политической власти пролетариатом просто политической катастрофой? Маркс и Энгельс в 1872 году в предисловии к новому изданию "Коммунистического манифеста" заявили, что Парижская Коммуна явила доказательство того, что "рабочий класс не может просто овладеть готовой государственной машиной и привести ее в движение для своих целей", тогда как Энгельс в 1895 году заявил, что время "революций мелких сознательных меньшинств во главе бессознательных масс" подошло к концу. И все же Энгельс еще в 1895 году переоценил скорость процесса эволюции.
6. Большая безопасность для долгосрочного успеха заключается в устойчивом продвижении вперед, а не в возможностях, предлагаемых катастрофическим крахом.
Придерживаясь этих взглядов, Бернштейн придавал наибольшее значение "следующим задачам социал-демократии, борьбе за политические права рабочего человека, политической деятельности рабочих в городе и деревне в интересах своего класса, а также работе промышленной организации рабочих" (там же p. xv).
В этом смысле, утверждал Бернштейн, движение означает все, конечная цель социализма - ничего. Он не мог выразить безразличия к окончательному осуществлению социалистических принципов, но выражал только безразличие - или, лучше сказать, небрежность - "к форме окончательного устройства вещей. У меня никогда не было чрезмерного интереса к будущему, кроме общих принципов; я не был в состоянии прочитать до конца какую-либо картину будущего. Мои мысли и усилия связаны с обязанностями настоящего и ближайшего будущего, и я занимаюсь только перспективами, которые настолько отдалены, насколько они дают мне линию поведения для подходящих действий сейчас. . . . Завоевание политической власти требует обладания политическими правами, и наиболее важной задачей тактики, которую германская социал-демократия должна решить в настоящее время, как мне представляется, является разработка наилучших путей расширения политических и экономических прав германского рабочего класса (там же, pp. xv-xvi).
"Я вообще не могу поверить в окончательность", - продолжает он, - "я не могу верить в конечную цель социализма. Но я твердо верю в социалистическое движение, в движение вперед рабочих классов, которые шаг за шагом должны добиваться своего освобождения, превращая общество из сферы коммерческой землевладельческой олигархии в настоящую демократию, которая во всех своих областях руководствуется интересами тех, кто работает и созидает" (Ibid., pp. xxii-xxiii).
Экономическая интерпретация истории. Затем Бернштейн переходит к более детальному рассмотрению фундаментальных концепций марксистского социализма. Прежде всего, он имеет дело с материалистической концепцией истории, или, как ее чаще называют в последнее время, с экономической интерпретацией истории. Это толкование он не отрицает. Он просто возражает против узости теории, первоначально изложенной Марксом и Энгельсом, и обращает внимание на утверждения, содержащиеся в их более поздних работах, что помимо экономического фактора, должны учитываться другие факторы при объяснении прошлой истории и прогнозировании будущего развития.
"Тот, кто сегодня использует материалистическое понимание истории", - утверждает автор, - "обязан использовать его в наиболее развитой форме, то есть он обязан, помимо развития и влияния производительных сил и условий производства, полностью учитывать идеи права и морали, исторические и религиозные традиции каждой эпохи, влияние географических и других природных условий, к которым также относится природа человека и его духовная склонность".
Это следует особенно иметь в виду, когда речь идет уже не о простом исследовании более ранних эпох истории, а о предсказании грядущих событий, если материалистическое понимание истории должно быть использовано в качестве руководства к будущему. Чисто экономические причины создают прежде всего лишь предрасположенность к созданию определенных идей, но то, как они затем возникают и распространяются и какую форму принимают, зависит от совпадения целого ряда влияний (там же, pp. 12, 13).
Более того, утверждает Бернштейн, с развитием общества неэкономические факторы имеют тенденцию становиться все более важными в определении будущих изменений. "Современное общество гораздо богаче прежних обществ идеологиями, которые не определяются экономикой и природой, работающей как экономическая сила. Наука, искусство, целый ряд общественных отношений сегодня гораздо меньше зависят от экономики, чем раньше, или, чтобы не было места для заблуждений, достигнутая сегодня точка экономического развития оставляет идеологическим и особенно этическим факторам больше пространства для самостоятельного действия, чем это было раньше. Таким образом, фундаментальная идея теории не теряет единообразия, но сама теория приобретает научный характер" (там же, pp. 15-6).
Следует признать, утверждает Бернштейн, что предсказать будущее нелегко, когда признаешь влияние не только экономических факторов, поскольку трудно придать должный вес всем факторам, влияющим на ситуацию. Тем не менее, тот, кто чрезмерно упрощает ситуацию и концентрируется только на экономическом факторе, обязательно окажется лжепророком. Бернштейн также возражает против использования выражения "материалистическая концепция" на том основании, что теория не основана на философском материализме.
Таким образом, видно, что критика Бернштейном марксистской теории, известной как экономическая интерпретация истории, является не столько критикой более зрелой позиции Маркса и Энгельса, сколько критикой первоначальной формулировки их позиции, которую социалистические лидеры признают порой слишком экстремальной. Поэтому эта критика ни в каком реальном смысле не может рассматриваться как пересмотр этого основополагающего камня марксистского социализма.
Теория ценности. Следующей из марксистских доктрин, попавшей под пристальное внимание ревизионистского лидера, была марксистская теория стоимости и теория прибавочной стоимости. Это, заявляет Бернштейн, общие и абстрактные понятия, далекие от реальных условий. Он утверждает ,что "теория прибавочной стоимости может быть понята как конкретный факт только путем осмысления всей экономики общества. Марксу не удалось закончить главу о классах, столь важную для его теории. В ней было бы наиболее ясно показано, что стоимость труда есть не что иное, как ключ, абстрактный образ, подобный философскому атому, наделенному душой, - ключ, который, будучи использован рукой мастера Маркса, привел к разоблачению и представлению механизма капиталистической экономики в том виде, в каком он до сих пор не рассматривался, не был так убедителен, логичен и ясен. Но этот ключ отказывается служить сверх определенного момента, и поэтому он стал гибельным почти для каждого ученика Маркса" (там же., pp. 15-6).
Кроме того, Бернштейн утверждает, что эта теория вводит в заблуждение, "поскольку она снова и снова появляется как мера фактической эксплуатации рабочего капиталистом. . . . Теория стоимости дает оценку справедливости или несправедливости разделения продукта труда так же плохо, как атомная теория красоте или уродству скульптуры. Действительно, сегодня мы встречаем наиболее обеспеченных рабочих, представителей "аристократии труда", как раз в тех отраслях, где очень высока норма прибавочной стоимости, и наиболее позорно низкопробных рабочих в других с очень низкой нормой.
"Научное обоснование социализма или коммунизма не может основываться только на том, что наемный рабочий не получает полной стоимости продукта своего труда. "Маркс, - говорит Энгельс в предисловии к "Нищете философии", - "основывал свои коммунистические требования не на этом, а на неизбежном крахе капиталистического способа производства, который с каждым днем все более приближается к нам" (там же., p. 39).
Однако Бернштейн также утверждает, что вне зависимости от того правильна ли теория стоимости Маркса для доказательства существования прибавочной стоимости она совершенно несущественна. Прибавочная стоимость является эмпирическим фактом, доказываемым опытом, и не нуждается в дедуктивном доказательстве. Опыт показывает, что часть общества имеет доход, хотя и живет в праздности, вне всякой пропорции к соотношению ее численности к общей численности работников (там же., p. 35). Этот факт не нуждается в доказательствах.
Концентрация богатства. Переходя к вопросу о распределении богатства в современном обществе, Бернштейн спрашивает, был ли прав Маркс, описывая тенденцию капиталистического производства как ведущую к большей централизации капитала, большей концентрации предприятий, увеличению темпов эксплуатации. Он отвечает и да и нет. Это верно как тенденция. Силы действуют в заданном направлении. "Падение нормы прибыли это факт, наступление перепроизводства и кризисов это факт, периодическое уменьшение капитала это факт, концентрация и централизация промышленного капитала это факт, увеличение нормы прибавочной стоимости это факт" (там же., p. 42).
Но в марксистском анализе игнорируется ряд противодействующих тенденций, заявляет он. К сожалению, полные статистические данные о концентрации собственности отсутствуют. Но анализ покажет, что самая современная и грубая форма капиталистической концентрации - траст - на самом деле оказывает совершенно иное влияние на распределение богатства, чем то, чем оно кажется неспециалисту.
Средний траст принадлежит не нескольким, а тысячам акционеров. Не все акционеры заслуживают названия капиталистов, и часто один и тот же великий капиталист появляется во всех возможных компаниях в качестве акционера имеющего небольшой пакет акций. Но при всем этом количество акционеров и средний объем их акций показывают стремительный рост. Если мы проанализируем тенденцию в распределении доходов в Великобритании с 1851 по 1881 год, например, мы обнаружим, если британский обзор верен, что, в то время как население увеличилось на 30 процентов, число семей, получающих доходы от 150 фунтов до 1000 фунтов, увеличилось на 233и 1/3 процента (там же., p. 46).
Проанализировав такие статистические данные о доходах, которые были доступны во Франции и Германии, Бернштейн делает вывод:
Таким образом, совершенно неверно предполагать, что современное развитие общества показывает относительное или даже абсолютное уменьшение числа членов имущих классов. Их количество увеличивается как относительно, так и абсолютно" (там же., p. 48).
Эта неспособность среднего класса к исчезновению, однако, по мнению ревизиониста, не оказывает сдерживающего влияния на движение к социализму. "Если бы деятельность и перспективы социал-демократии зависели от уменьшения богатства, то она действительно могла бы лечь спать. Но дело обстоит как раз наоборот. Перспективы социализма зависят не от уменьшения, а от увеличения общественного богатства".