Счастье - цель общества. Характер - продукт окружающей среды. Сила образования. Потребность в изобилии богатства. Потребность в гарантированной занятости. Первая цель Улучшательная. Кампания за трудовое законодательство. Параллелограммы Оуэна
В предыдущей главе мы указывали на некоторые обстоятельства деятельности Роберта Оуэна, фабриканта, утописта, кооператора, "отца британского социализма". Промышленная революция полностью преобразовала британскую промышленность, значительно увеличив богатство Англии и сильно наполнив казну фабрикантов. Для рабочих же это означало безработицу, нищету и голод. Детский труд в самой пагубной форме возрос во много раз. Старые личные отношения между хозяином и рабочим были разрушены, труд собирался большими массами на фабриках и заводах, и, следовательно, экономические и политические рабочие группы возникали со всех сторон.
Эти организации, в свою очередь, вызывали серьезную тревогу у правящих
классов, которые предвидели повторение Французской революции на британской
земле. В качестве наилучшего способа предотвращения открытого восстания
прибегали к суровым репрессиям, а не к исправительному законодательству.
"В это время, - писал Фридрих Энгельс, - выступил вперед реформатор, фабрикант,
человек почти возвышенной и детской простоты характера и в то же время один из
немногих прирожденных вождей людей" (Quoted in Lockwood, The New Harmony
Movement (Appleton, 1905), p. 46).
Ранние годы жизни Оуэна. Роберт Оуэн родился 14 мая 1771 года в Северном Уэльсе, в семье шорника и кузнеца. Несмотря на то, что он жадно тянулся к знаниям, он имел мало возможностей для образования и в десять лет стал учеником Стэмфордского суконщика. К счастью, у его хозяина была хорошо подобранная библиотека, и юный Оуэн проводил много времени за чтением. В конце своего ученичества он наладил связи с несколькими фирмами в Лондоне и Манчестере, где он исключительно хорошо преуспевал, и в возрасте девятнадцати лет стал суперинтендантом большой манчестерской хлопчатобумажной фабрики, на которой работало около пятисот человек. Цены на товары, производимые фабрикой, вскоре на пятьдесят процентов превысили обычные рыночные цены, и Оуэн быстро поднялся среди прядильщиков страны. "Действительно, нет никаких оснований сомневаться, что в этом раннем возрасте он [Оуэн] был первым прядильщиком хлопка в Англии, положение, полностью обусловленное его собственными способностями и знанием торговли".
Оуэн был вскоре принят в партнеры, но позже ушел в отставку и связал себя с другим хорошо зарекомендовавшим себя Манчестерским домом. Во время деловой поездки в эту фирму он познакомился со своей будущей женой, мисс Дейл, и она уговорила его посетить хлопчатобумажную фабрику своего отца в Нью-Ланарке, Шотландия. Он и его партнеры впоследствии купили эту фабрику за 300 000$.
Превращение Нью-Ланарка. После покупки этой фабрики и женитьбы на Мисс Дейл Оуэн переехал в Нью-Ланарк и 1 января 1800 года начал свою работу в качестве управляющего недавно купленной фабрикой. В городе Нью-Ланарке насчитывалось от тринадцати до четырнадцати сотен семей и несколько сотен нищих детей. Воровство, пьянство и другие пороки были распространены среди рабочих фабрики. Большинство семей жили в одной комнате, в самых антисанитарных условиях. Дети много работали и не имели возможности получить образование.
Оуэн, вдохновленный своим прежним успехом, решил уделить внимание не только техническому оснащению фабрики, но и ее человеческому фактору. Он соблюдал строгие санитарные правила. Он создал магазины, в которых рабочие могли получать продукты по себестоимости - снижение на двадцать процентов от ранее взимавшихся цен. Он строил приличные дома. Он вел учет поведения своих сотрудников, который использовался в качестве основы для продвижения по службе. Он ограничил употребление алкоголя. Он создал детские сады для детей рабочих и разработал систему общего образования.
Во время депрессии 1806 года, когда Соединенные Штаты наложили эмбарго на хлопок из Америки и его фабрика была вынуждена закрыться, Оуэн создал поразительный прецедент выплаты заработной платы своим рабочим в полном объеме. В результате этих реформ, значительные изменения произошли в жизни рабочих, и община в Нью-Ланарке вскоре приобрела известность своими характеристиками чистоты и интеллекта. Он стал меккой для исследователей социальных проблем, государственных деятелей и даже для членов королевской семьи, в том числе Николая, впоследствии царя России.
В результате этих нововведений бизнес не пострадал. Фабрики приносили владельцам больше денег, чем когда-либо прежде. Однако многие предложения Оуэна требовали значительных затрат. Партнеры жаловались на это, и было сформировано новое партнерство. В 1813 году Оуэн при поддержке Уильяма Аллена, Квакера, философа Джереми Бентама и других акционеров, которые были готовы получать пять процентов на свои инвестиции, выкупил фирму на аукционе почти за 800 000 долларов. Когда бухгалтерские книги второго товарищества были сбалансированы, было установлено, что фирма в течение предыдущих четырех лет получила такую прибыль, за вычетом пяти процентов, выплаченных по капиталу, которая приблизительно сравнялась с её продажной стоимостью.
Оуэн довел до конца свои планы по образованию рабочих завода открытием нового института Ланарка в 1816. Двенадцать лет спустя, после дальнейших разногласий в рядах его компании из-за его неортодоксальных религиозных взглядов, Оуэн наконец оставил бизнес. О результатах социальных экспериментов Оуэна в этом фабричном городке писал американский путешественник Мистер Гриском, проведший там некоторое время:
"Я полагаю, что ни в одной части мира нет такого промышленного сообщества, в котором царили бы такой порядок, хорошее управление, спокойствие и разумное счастье" (Quoted in Lock wood, The New Harmony Movement, p. 52).
Его философия. Счастье - цель общества. Вскоре после того, как Оуэн принял на себя ответственность за новые фабрики Ланарка, он начал проявлять интерес к более крупным социальным проблемам. В 1813 году, когда было образовано его новое товарищество, он опубликовал первое из эссе, в котором содержалась его социальная философия, эссе "О формировании характера". Он развил свои взгляды в дальнейших эссе, опубликованных в течение последующих двух лет (Reprinted in Life of Robert Owen (Autobiography), 1857, Vol- I, PP- 257–332).
В этих и других эссе Оуэн взял за основу своей социальной философии тезис своего друга и делового партнера Иеремии Бентама о том, что целью человеческого общества является величайшее счастье наибольшего числа людей. Каждый человек должен стремиться к счастью, как индивидуальному, так и коллективному.
"Главная и необходимая цель всего существования", - заявил он, - "это быть счастливым. . . . Но счастье не может быть достигнуто индивидуально; бесполезно ожидать изолированного счастья; все должны принять его, или немногие никогда не будут наслаждаться им; поэтому человек может иметь только один реальный и подлинный интерес, который состоит в том, чтобы сделать всю свою расу такой мирной в характере и счастливой в чувстве, как это признает первоначальная организация природы каждого . . . тогда они будут заняты продвижением к величайшему пределу своего личного счастья . . . и тогда единственным состязанием между людьми будет то, кто больше всех преуспеет в распространении счастья своих собратьев" (The Book of the New Moral World, Part IV, p. 54).
В грядущем веке "производить счастье будет единственной религией человека; поклонение Богу будет состоять в практике полезного труда; в приобретении знания; в единообразном говорении языком истины; и в выражении радостного чувства, которое жизнь в соответствии с природой и истиной обязательно произведет" (там же., Part II, p. 33).
Характер - продукт окружающей среды. В настоящее время счастливых людей осталось мало, а счастливые нации неизвестны. В чем причина этого состояния? Оуэн был рационалистом и, как таковой, заявлял, что причина несчастий его времени не может быть найдена в человеческой воле - так как разум, а не воля, был главным двигателем в человеческой деятельности - а в некоторой ошибке веры. И вера, пребывающая в заблуждении, учит тому, что человек создает свой собственный характер. Это совершенно неверно, поскольку характер человека является продуктом обстоятельств, в которых он родился, живет и работает. Злые условия порождают злых людей; хорошие условия развивают хороших людей. Сегодня человек окружен условиями, которые порождают эгоизм, невежество, порок, лицемерие, ненависть, войну. Если должен родиться новый мир, первое, что нужно сделать, это распространить истину о формировании характера, а именно, что характер человека создан для него, а не им самим. Принятие этой истины заложит основу для изменения обстоятельств, которые создадут хороший характер.
Фактически, Оуэн утверждал, что"любой общий характер, от лучшего до худшего, от самого невежественного до самого просвещенного, может быть дан любой общине, даже миру в целом, путем применения надлежащих средств; которые в значительной степени находятся в распоряжении и под контролем тех, кто имеет влияние в делах людей" (Life of Robert Owen, Written by Himself, Vol. I, p. 226).
Сила образования. Путем образования жители общины могут быть обучены жить совершенной жизнью. Образование, по мнению Оуэна, должно быть всеобщим и обязательным. Оно должна начинаться с обучения детей принципам братства, трудолюбия и воспитания характера. Будучи обученным таким образом, ребенок осознал бы глупость "гнева на человека за обладание качествами, которые, будучи пассивным существом во время формирования этих качеств, он не имел средств предотвратить" (там же., Vol. I, p. 273). Он был бы исполнен терпимости и доброй воли и желал бы делать добро всем людям.
Потребность в изобилии богатства. Необходимость в избытке материальных благ так же насущна как необходимость правильного окружения, так как без избытка богатства, многие должны жить в нищете, а нищета - благодатная почва для многих социальных и индивидуальных проблем. (See Owen's pamphlets on Observations on the Effect of the Manufacturing System, Report on the Poor, Memorial to the Allied Powers, and Report to the Country of Lanark, written 1815-20). К счастью, истина о развитии характера в настоящее время широко распространяется, заявил он, и впервые в истории богатство производится такими темпами, которые могут поднять всех выше черты бедности.
Потребность в гарантированной занятости. Первым шагом к достижению этого идеала было создание Бюро труда, которое обеспечило бы работнику "постоянную занятость реальной национальной полезности, в которое все, кто обращается с просьбой, могли бы быть немедленно заняты" (Essays on the Principle of the Formation of Human Character, p. 329), ибо через непрерывную занятость "некоторые обстоятельства, которые имеют тенденцию порождать, продолжать или увеличивать вредные привычки", были бы устранены (Beer, op. cit., Vol. I, p. 164 from First Essay on the Principle of the Formation of Character).
В те дни Оуэн верил, что происходят большие перемены. "Посмотрите на всю массу людей в полном движении", - пишет он, - "посмотрите, как она моментально набирает силу и готовится вскоре вырваться из своего заточения" (Third Essay on the Principle of the Formation of Characte).
Первая цель Улучшательная. Когда Оуэн впервые взялся за создание лучших условий для своих соотечественников, он не имел в виду никакой революции в отношениях собственности. Зло, которое он желал уничтожить, состояло главным образом в изнурительном труде, невежестве и вражде. Он полагался на частную инициативу, законодательные действия и образование, чтобы устранить социальную несогласованность. В 1813 или 1814 году, обращаясь к своим коллегам-производителям, он обратил внимание на превосходную производительность чистых, ухоженных, хорошо смазанных машин. - "Если", - заявил он, - "должная забота о состоянии ваших неодушевленных машин может привести к таким благотворным результатам, то чего нельзя ожидать, если вы уделите такое же внимание вашим живым машинам, которые гораздо более чудесно устроены?" (Life of Robert Owen, Written by Himself, Vol. I, pp. 260-1).
Кампания за трудовое законодательство. С 1815 по 1818 год он посвятил большую часть своей энергии и денег продвижению законодательства, чтобы облегчить некоторые из худших зол фабричной системы. В 1815 году он организовал конференцию работодателей в Глазго, чтобы выразить протест против высоких ввозных пошлин на хлопок и рассмотреть средства улучшения условий труда.
В своей речи перед собравшимися Оуэн нарисовал мрачную картину положения рабочих и заявил, что он всеми силами будет противиться всякой попытке расширить торговлю хлопком, которая "вреднее для занятых в ней, чем рабство Вест-Индии для бедных негров", если в то же время не будет сделано что-нибудь для исправления зла, которое эта торговля создает. Он заключил:"Пусть погибнет торговля хлопком, погибнет даже политическое превосходство нашей страны, если оно зависит от торговли хлопком, а не от того, что должно поддерживаться жертвой всего ценного в жизни" (Quoted in Lockwood, op. cit., pp. 54-5).
Но просьба Оуэна была встречена холодно. Только его протест против ввозной пошлины на хлопок нашел отклик. В течение следующих нескольких лет он выпустил буквально тонны литературы, призывая парламент ограничить число часов на фабриках до двенадцати в день, включая полтора часа для еды; запретить работу детей в возрасте до десяти лет и ограничить рабочий день тех, кому меньше двенадцати лет, до шести часов в день. Он также предложил создать школы, где преподавались бы чтение, письмо и арифметика. Сэр Роберт Пил был выбран для внесения законопроекта, воплощающего эти требования. В 1819 году меры были приняты, но в такой выхолощенной форме, что мало повлияли на условия труда (Оуэн всегда считал, что он был главной движущей силой этого закона. С другой стороны, Александр Уре, чье знание истории фабричной системы было более значительным, приписывал этот закон "забастовкам и беспорядкам" рабочих - Ланкаширские хлопковых прядильщиков в 1817-1818 годах (Beer, History of British Socialism, Vol. I, p. 168).
Его поворот в утопизм. Именно в 1817 году Оуэн поставил себя в ряд утопических писателей своими предложениями по решению проблемы безработицы. В конце прошлого года Англия впервые за все время своего существования пережила кризис, вызванный не дефицитом, а перепроизводством. Требования об оказании помощи стали настолько часты, что Палата общин была, наконец, вынуждена назначить комитет по законам о бедных. Оуэн написал отчет для этого комитета(Life of Robert Owen, Written by Himself, IA., pp. 53-63) и в следующем году обратился с запиской к другим союзным державам, собравшимися на конгрессе в Экс-Ла-Шапель (там же., pp. 212-22).
В этих и других заявлениях Оуэн писал, что в результате внедрения машин мир теперь насыщается богатством. Машины также вытесняют ручной труд. Заработная плата в стране уменьшалась, и рабочие не могли купить большую часть того, что они производили. Таким образом, товары оставались непроданными в амбарах и на складах. Только тогда, когда потребление будет идти в ногу с производством, безработица и промышленный кризис будут ликвидированы. Однако это было невозможно до тех пор, пока целью промышленности была частная прибыль, а не социальное обеспечение. Если ничего радикального не будет сделано, добавил он, рабочие придут в ярость и отчаяние.
"Мы похожи на людей, - сказал он, - стоящих на узкой дороге через глубокую пропасть". И трагический факт состоял в том, что большие массы рабочих были поставлены лицом к лицу с голодом, потому что они произвели слишком много богатства!
Параллелограммы Оуэна. Лекарство, утверждал Оуэн, - коммунизм, но применять его нужно постепенно. Следует начать с формирования деревень "единства и сотрудничества" для безработных. Эти деревни должны были иметь от тысячи до полутора тысяч акров земли и вмещать от пятисот до двух тысяч человек, которые должны были заниматься как сельским хозяйством, так и производством. Они должны были жить в больших зданиях (четырехугольниках), построенных в форме квадрата, расположенного в центре каждой общины и содержащего общие спальни, столовые, библиотеки, читальные залы и школы. Привлекательные сады и игровые площадки должны быть расположены внутри и снаружи четырехугольника, а прачечные, фабрики и сельскохозяйственные здания должны быть построены за пределами внешних садов. Каждая семья будет жить в отдельной квартире. Она будет нести полную ответственность за своих детей до трехлетнего возраста, когда последние будут переданы общине для получения образования. После этого родителям разрешалось видеться со своими отпрысками во время еды и через определенные промежутки времени.
В каждой общине было бы большое разнообразие профессий, главным образом сельскохозяйственных, частично производственных, и повсюду использовались бы новейшие и лучшие машины. Все, кроме детей, будут вынуждены работать над какой-нибудь полезной задачей, и каждая община будет контролироваться квалифицированным специалистом.
Общины могли бы создаваться отдельными лицами, приходами, округами или государством. Они были бы самодостаточными, независимыми экономическими единицами, объединяющими преимущества города и деревни, и по технической эффективности, экономике жизни, образованию и распределительной справедливости были бы намного выше промышленных сообществ дня Оуэна. Хотя они и были бы независимыми единицами, они не были бы, однако, изолированы, но "по мере того, как города будут увеличиваться в числе, союзы из них, федеративно объединенные, должны формироваться в кругах десятками, сотнями, тысячами, пока они не охватят весь мир". Естественно, нынешние государства стали бы бесполезными и были бы отброшены. Нищета и эксплуатация останутся неизвестными, и тогда все будут работать в духе братства и сотрудничества.
Как напоминает Подмор, вся картина, которую нарисовал Оуэн о своем идеальном представлении, была неизбежно ограничена "его природой, его личным опытом, его окружением, всеми обстоятельствами его времени" (Podmore, op. cit., p. 646). По всей вероятности, это была основа фаланг Фурье, задуманных несколькими годами позже великим французским утопистом.
Схема Оуэна, шутливо названная Параллелограммами Оуэна, не произвела большого впечатления. Даже лондонские рабочие голосовали против этого предложения на двух публичных собраниях, состоявшихся в 1817 году, на том основании, что оно было слишком патерналистским и слишком сильно ограничило бы индивидуальные действия.