написать

Субъективная черта бедности

 

Мы видели, что разные страны, как правило, используют разные черты бедности, а более богатые страны, как правило, имеют более высокие черты бедности. То же самое верно и в отношении отдельных людей. Один из подходов к установлению черты бедности прямо признает, что черты бедности по своей сути являются субъективными суждениями людей о том, что представляет собой социально приемлемый минимальный уровень жизни в конкретном обществе. Проблема заключается в том, как на основе этого наблюдения вывести единую черту бедности.

Один из подходов был основан на ответах опроса на следующий вопрос о минимальном доходе (MIQ): (Перефразировано Каптейном и др. (1988). "Какой уровень дохода вы лично считаете абсолютно минимальным? То есть с меньшим вы не смогли бы свести концы с концами". Ответы, найденные в ответах на опросы, как правило, являются возрастающей функцией фактического дохода. Это ключевое допущение для данного подхода к установлению черты бедности. Более того, исследования, которые включали этот вопрос, как правило, обнаруживали взаимосвязь, как показано на Рисунке 4.2. Точку Z* на рисунке можно назвать социальной субъективной чертой бедности (SSPL). Это очевидный кандидат на черту бедности; люди с доходом выше Z* склонны считать, что их доход достаточен, в то время как те, кто ниже Z*, склонны считать, что это не так. Таким образом, социальная субъективная черта бености может претендовать на то, что отражает коллективное понимание того, что представляет собой "бедность" в конкретных условиях, а не использует концепцию, навязанную извне в имеющихся условиях. Этот подход или его вариации применялись в ряде европейских стран (См. например Хагенарс (1987).

Социально субъективная черта бедности

Рис. 4.2 Социально субъективная черта бедности

Вероятно, существуют и другие факторы, помимо дохода, которые влияют на ответы на вопрос о минимальном доходе. Мы можем рассматривать эти ответы как функцию дохода Y и списка других переменных, задаваемых вектором X (аналогично Вставке 4.1). Тогда Z * также будет функцией от X . Легко проверить, что любая переменная в X, которая сдвигает кривую линию вверх (вниз) на Рисунке 4.2, увеличит (уменьшит) Z*. Таким образом, мы можем видеть, например, как социальная субъективная черта бедности меняется в зависимости от размера домохозяйства, демографии или местоположения.

Суждения требуются при принятии решения о том, какие переменные включить в вектор X, или, по крайней мере, при принятии решения о том, каким из них следует разрешить смещать социальную субъективную черту бедности. Это сложный, но плохо изученный вопрос. Должно ли они включать все наблюдаемые ковариаты субъективного благосостояния или только те, которые можно было бы счесть относящимися к черте бедности на априорных основаниях? Проблема заключается в том, что существуют предикторы субъективного благосостояния, которые обычно не считаются относящимися к благосостоянию для таких задач, как установление черты бедности или разработка политики борьбы с нищетой. Рассмотрим, например, общий вывод в литературе по развитым экономикам о том, что безработица снижает субъективное благосостояние при данном уровне дохода (Примерами могут служить Кларк и Освальд (1994), Винкельман и Винкельманн (1998) и Раваллион и Локшин (2001). Если бы кто-то включил эту переменную в вектор X, то можно было бы сделать вывод, что безработные должны иметь более высокую черту бедности, чем занятые, при прочих равных условиях. Большинство других подходов к установлению черты бедности не имели бы этой функции, и, несомненно, возникли бы возражения; действительно, стандартная экономическая модель, в которой полезность зависит от потребляемых товаров и досуга, предсказывает, что безработным было бы лучше при данном доходе. (Они предпочли бы не быть безработными, но не в этой модели, создаваемой для дополнительного дохода и, следовательно, потребления, которое позволяет занятость). Как отмечалось в Главе 3, эта стандартная экономическая модель вполне может быть неполной, поскольку в ней не учитываются важные психологические издержки безработицы. Те, кто утверждает, что черта бедности, соответствующая уровню благосостояния, не должна быть выше для безработных, косвенно утверждают, что их концепция "благосостояния" не должна допускать таких психических издержек. Это, безусловно, было бы неприемлемо для тех, кто приравнивает "благосостояние" к полезности или счастью.

Можно допустить, что только подмножество переменных X, которые обладают прогностической силой для ответов на опросы о субъективном минимальном доходе, следует использовать в качестве переменных сдвига для социально субъективной черты бедности. Те переменные, которые не включены в социально субъективную черту бедности, могут быть установлены, скажем, на средние значения выборки. В этом отношении подход социально субъективной черты бедности имеет общие черты со всеми другими подходами, описанными выше, а именно то, что требуются внешние оценочные суждения о межличностных сравнениях благосостояния. Это неизбежно. Однако подход социально субъективной черты бедности допускает использование нерыночных товаров, и их вес (отсутствующие цены) определяется данными. Таким образом, метод сужает диапазон вариантов, для которых требуются внешние оценочные суждения. Конечно, все равно нужно признать, что субъективные вопросы о благосостоянии дают достаточно достоверный сигнал для принятия такого выбора, после того как мы статистически выделили этот сигнал из шума, который также поступает с такими данными.

Применяя вопрос минимального дохода во многих развивающихся странах, можно также обнаружить, что "доход" не является четко определенным понятием, особенно (но не только) в сельских районах. Совсем не ясно, можно ли было бы получить разумные ответы на вопрос о минимальном доходе. В работе с Менно Прадханом я предложил метод оценки социально субъективной черты бедности, основанный на качественных данных об адекватности потребления, представленных в ответах на соответствующие вопросы опроса (См. Прадхан и Равиллион (2000). Вместо того, чтобы спрашивать респондентов о точном минимальном потреблении, в котором они нуждаются, просто спрашивают, является ли их текущее потребление адекватным. Это обеспечивает многомерное расширение одномерного вопроса минимального дохода. Социально субъективная черта бедности - это уровень общих расходов, выше которого респонденты говорят (в среднем), что их расходы адекватны их потребностям. Для эмпирической реализации вероятность того, что выбранное домохозяйство ответит, что его фактическое потребление каждого вида товаров является адекватным, может быть смоделирована в виде нелинейной регрессии, называемой "пробит". При определенных технических условиях уникальное решение для субъективной черты бедности может быть получено из оценочных параметров пробит-регрессий для адекватности потребления.

Были получены некоторые оценки социально субъективной черты бедности (Я сосредоточусь на применении этих оценток в развивающихся странах. На сегодняшний день они включают Прадхан и Равиллион (2000), использующие данные для Ямайки и Непала; Феррер-и-Карбонелли и Ван Прааг (2001), для России; Тадесси и Шимелеы (2005), для Эфиопии; Густафссон и др. (2004), для городского Китая; Локшин и др. (2006), для Мадагаскара; Бишоп и др. (2006), для городского Китая; и Карлетто и Зецза (2006), для Албании). Интересно, что оценки на сегодняшний день предполагают, что общий уровень бедности, основанный на социально субъективной черте бедности, примерно аналогичен тому, который подразумевается объективными чертами бедности (Исключение из этого вывода представлено для Соединенных Штатов де Восом и Гарнером (1991), где социально субъективная черта бедности значительно превышает преобладающую (абсолютную) черту, хотя черта бедности США не обновлялась в реальном времени). Вполне может быть, что выбор параметров в "объективных" абсолютных строках уже приблизил ожидаемый уровеь социально субъективной черты бености в конкретном контексте. Однако структура профиля бедности оказалась в некоторых отношениях иной. В то время как объективные черты бедности в развивающихся странах часто подразумевают, что более крупные домохозяйства беднее, это обычно не относится к перекрестным исследованиям с использованием субъективного подхода, который, как правило, предполагает большую экономию за счет масштаба потребления, чем обычно предполагается. Например, при использовании вопроса об экономической лестнице (Глава 3) для проверки соответствия уровня благосостояния преобладающим объективным чертам бедности в России были выявлены поразительные различия в свойствах шкалы эквивалентности (См Равиллион и Локшин (2002). Объективная черта бедности имела эластичность 0,8 по отношению к размеру домохозяйства, в то время как субъективный показатель вместо этого требовал эластичности в два раза меньше этого размера (Аналогичным образом, см. Прадхан и Раваллион (2000), использующие данные по Ямайке и Непалу; Бишоп и Ло (2006), использующие данные по городскому Китаю; и Рохас (2007), использующие данные по Мексике. Для более общего обсуждения эффекта масштаба в потреблении в развивающихся странах см. Ланджув и Равиллион (1995).

Субъективные данные пролили новый свет на споры о том, является ли бедность абсолютной или относительной. Идея относительной черты бедности, устанавливаемой на постоянной пропорции к текущему среднему доходу, находит мало убедительной поддержки. Черты бедности, откалиброванные по субъективному благосостоянию, как правило, повышаются со средним доходом, но с эластичностью меньше единицы, что позволяет предположить, что они больше похожи на "слабо относительные черты бедности", определенные Раваллионом и Ченом (2011) (Хагенарс и Ван Прааг (1985) оценили эластичность в 0,51 для восьми европейских стран. Для Соединенных Штатов Килпатрик (1973) оценил эластичность субъективной черты бедности примерно в 0,6, а Де Вос и Гарнер (1991) обнаружили, что эластичность субъективной черты бедности в США по собственному доходу составляет 0,43).

В ряде работ сообщалось о влиянии на субъективное благосостояние, которое может быть истолковано как показатель "относительной депривации", означающий, что самооценка благополучия имеет тенденцию к снижению по мере того, как социальные компараторы становятся более обеспеченными при данном "собственном доходе" (См. Освальд (1997), Фрэнк (1997), Фрей и Штутцер (2002) и Кларк и др. (2008). Анализируя доказательства, Фрей и Штутцер утверждают, что "нет никаких сомнений в том, что люди сравнивают себя с другими людьми и не используют абсолютные суждения" (2002). Такое высказывание кажется преувеличением). В одном исследовании сообщается о регрессии субъективного благосостояния в Соединенных Штатах, которая подразумевает особенно сильный релятивизм, при котором собственный доход не имеет значения для субъективного благополучия независимо от дохода по отношению к среднему значению в районе проживания (См. Латмер (2005). Основная часть фактических данных относится к относительно богатым странам. Работа, которая была проделана для развивающихся стран, была менее обширной. Тесты на влияние относительной депривации на самооценку счастья нашли довольно слабую поддержку этой идее и даже доказательства положительных внешних эффектов более высокого "дохода соседей", а не отрицательного эффекта, предсказанного теорией относительной депривации (См. Сеник (2004), Кингдон и Найт (2007) и Раваллион и Локшин (2010), использующих данные по России, Южной Африке и Малави, соответственно).