Оценки бедности иногда основываются на определенных элементарных достижениях - конкретных формах лишений испытываемых человекком, таких как возможность позволить себе адекватное питание. Можно подсчитать, сколько людей не достигают определенных потребностей в питании для поддержания хорошего здоровья и нормальной жизнедеятельности. Или можно было бы определить перечень других конкретных лишений, связанных, скажем, с жилищными условиями, водоснабжением и санитарией, а также с владением потребительскими товарами длительного пользования (См., например, Alkire and Santos (2010). В Главе 5 мы вернёмся к этому примеру). В таком подходе потребительским предпочтениям не отводится особой роли.
Возникают две проблемы. Во-первых, возникают ворчливые придирки по поводу произвольности в принятии решения о том, какие измерения имеют значение и (когда это необходимо) как следует оценивать один тип товара (например, продукты питания) по сравнению с другим (например, одеждой). Во-вторых, существует опасение, что эти подходы могут быть чрезмерно опекающими: эксперты, по сути, говорят людям: "мы лучше вас знаем, что для вас хорошо". Игнорируя предпочтения, вполне можно решить, что людям стало хуже после некоторого изменения (скажем) политики, даже если люди оказавшиеся под действием этой политики не согласны. Например, можно представить себе относительные изменения цен, вызванные (непример) реформой внешней торговли, которые однозначно увеличивают полезность, но влекут за собой эффекты замещения, приводящие к снижению потребления калорий норм питания в определённом районе. Оценка, основанная на полезности, скажет, что имеется выигрыш, в то время как наблюдатель, озабоченный только потреблением калорийности питательных веществ, этого не сделает.
Возникает простор для промежуточной позиции. Даже если мы не думаем, что люди всегда принимают лучшие для себя решения, нам не нужно признавать, что кто-то другой знает что для них лучше. Это должно быть оправдано в конкретных обстоятельствах. Признание необходимости нормативных суждений при оценке благосостояния также не открывает двери для измерения благосостояния неограниченного патернализма. Одно дело сказать, что набор вещей, которые мы можем предположительно вывести о благосостоянии только из поведения, не может быть достаточным для определения того, кто беден, а кто нет, или для оценки проводимой политики, и совсем другое - утверждать, что предпочтения не играют никакой роли. Есть ситуации, в которых мы можем сказать что-то о выявленных предпочтениях индивидов, которые принимаются во внимание внутри предпосылки, которая всё ещё признает необходимость внешних суждений о том, кому становится лучше.
Это перекликается с идеями Ролза (Rawls, 1971), обсуждавшимися в Главе 2. Нам нужен какой-то индекс, чтобы определить наименее преуспевающую группу, основанную на первичных товарах. Может быть, достаточно просто знать, что "чем больше, тем лучше", хотя, скорее всего, будут задействованы компромиссы, требующие предположения о предпочтениях. Ролз признавал это, но утверждал, что мы должны сосредоточиться только на предпочтениях наименее преуспевающей группы. Идентифицировать такие предпочтения с учетом неоднородности, как это обсуждалось выше, по-прежнему непростая задача. И здесь может возникнуть проблема цикличности: мы можем согласиться с Ролзом в том, что предпочтения бедных имеют значение, но нам, возможно, придется сделать предположение о предпочтениях, прежде чем мы сможем выяснить, кто беден. Однако существуют способы решения этой проблемы, как мы увидим в Главе 4.
Как только мы признаем недостатки имеющихся данных, наблюдения за конкретными лишениями людей могут сыграть важную роль в получении более широкого подхода к благосостоянию. Мы вернемся к этому пункту в Разделе 3.3.