написать

Уровень бедности в 1820 и сейчас

 

Категории "развитый" и "развивающийся мир" были явно гораздо менее актуальны в 1800-х годах, чем сегодня. Конечно, в разных странах существовали различия в среднем уровне жизни, но они были меньше, чем сегодня, и даже, вполне возможно, меньше, чем сегодня в развивающихся странах. Средний уровень жизни в Европе XVIII века был выше, чем в Азии или Африке, но пропорциональная разница была меньше, чем та, которую мы видим сегодня (См Байрох (1981), Алам (2006) и Аллен (2013). Обратные прогнозы предполагают более значительные диспропорции, хотя эти оценки подвержены целому ряду предубеждений, как это обсуждается Аламом (2006). Объем промышленного производства на душу населения в Индии был выше, чем в Соединенных Штатах в 1750 году, хотя и там и там он был низким; их расхождение произошло позже.

Рисунок 1.1 Сокращение уровня бедности в современных богатых странах

Рисунок 1.1 Сокращение уровня бедности в современных богатых странах

Используя базу данных БМ и ту же черту бедности, можно легко вычислить, какой процент населения исследуемых стран, считающихся сегодня богатыми, жил ниже "крайней черты бедности" еще в 1820 году. Рисунок 1.1 дает результаты (Раваллион (2014b) представляет более подробные результаты по этим расчетам и методам). Такие оценки следует рассматривать лишь как общие и ориентировочные, учитывая скудость достоверных данных за девятнадцатый и начало двадцатого веков. Но это самые лучшие данные, которые у нас есть.

Большая часть современного богатого мира начинала в начале девятнадцатого века с уровня бедности значительно ниже среднемирового; Япония была исключением. Но по нынешним меркам они все ещё были очень бедны. Данные БМ показывают, что около 40% населения Соединенного Королевства и Соединенных Штатов в 1820 году жили в крайней нищете по определению БМ, а в Европе эта доля составляла около 50% населения.

Эти расчеты показывают, что в начале и середине XIX века уровень бедности в сегодняшних богатых странах был сопоставим с уровнем бедности даже в относительно бедных развивающихся странах сегодня - примерно такой же, как в Южной Азии и странах Африки к югу от Сахары в конце XX века. Абсолютный уровень бедности в Великобритании, Европе и Соединенных Штатах резко снизился в девятнадцатом и начале двадцатого веков, хотя и замедлил темпы роста, как только был достигнут довольно низкий уровень бедности. Япония начала этот процесс позже, но догнала двадцатый век и сохранила устойчивые темпы снижения уровня бедности (в процентных пунктах в год). Сегодня в современном богатом мире практически не осталось крайней нищеты, если судить по стандартам сегодняшних бедных стран.

О данных и способах их получения можно рассказать гораздо больше, и вторая часть книги будет посещена этим вопросам. Однако для рисунка 1.1 есть два особенно важных условия, которые мы должны отметить сейчас. Во-первых, тот факт, что БМ пытались сохранить свою черту бедности постоянной в реальном выражении в течение долгого времени, делает это примером абсолютной меры бедности, в отличие от относительной меры, в которой черта бедности растет со средним доходом. Является ли черта бедности абсолютной или относительной, зависит от её денежной величины, используемой для сравнения с доходами или потреблением в денежных единицах. На протяжении всей этой книги и в некоторой степени во второй части утверждается, что концептуально мы должны рассматривать денежную черту бедности как соответствующую некоторому фиксированному уровню человеческого "благосостояния" - именно благосостояние, а не доход определяет, является ли один человек более обеспеченным, чем другой. Могут возникнуть споры о том, что же такое "благосостояние". Но как только мы приходим к согласию относительно этой концепции, с точки зрения этики необходимо относиться ко всем одинаково. Другими словами, с точки зрения благосостояния существует только абсолютная бедность. Однако для этого вполне может потребоваться относительная черта с точки зрения доходов. Вполне вероятно, что европеец или американец сегодня нуждается в более высоком доходе, чтобы достичь того же уровня благосостояния, что и его предки двести лет назад. Относительная бедность, конечно, не исчезла из богатого мира!

Во-вторых, следует исходить из того, что общий прогресс в борьбе с нищетой с начала XIX века представляет собой продолжение прогресса, достигнутого до этой даты. Хотя у нас нет сопоставимых оценок с теми, которые использовались ранее для 1820 года и далее, можно указать на наблюдения из исторических записей, предупреждающие против любого предположения, что до 1820 года имело место значительное сокращение бедности. Здесь уместен ряд наблюдений.

• 1820 год был сознательно выбран Мэддисоном в качестве поворотного пункта в мировой экономике. В течение столетий до 1820 года наблюдался очень незначительный рост среднего дохода; действительно, по оценкам Мэддисона (2005), темпы роста мирового ВВП на душу населения в период 1000-1820 годов составляли всего 0,05% в год (подразумевая лишь 50%-ный рост за эти 820 лет). (Легко проверить, что 1.0005820 = 1.5).

• В течение двухсот или более лет, предшествовавших 1820 году, действовали некоторые силы усиливающие неравенство. Хотя (опять же) данные отсутствуют, историки нарисовали картину периода 1650-1800 годов, когда глобальное распространение колониализма создавало нищету и неравенство в мире в целом (См "истории бедности" Бодуэна (2006). Это не означает, что до появления европейцев в Африке и Америке практически не было бедности или неравенства; то немногое, что мы знаем, говорит об обратном (Например, Эрнан Кортес описал людей, просящих милостыню у богатых в современном Мехико, куда он прибыл в 1519 году; см. Кортес и Пагден (1986, второе письмо). Европейцы, прибывшие на Индийский субконтинент около 1600 года, были поражены масштабами нищеты и голода (Scammell 1989). Мексиканско-ацтекские и Инковские империи в Центральной и Южной Америке, а также Империи Великих Моголов в Южной Азии были основаны на хорошо развитой иерархии). Однако масштабы европейской эксплуатации их новых колоний и техногенных популяций, по крайней мере на начальном этапе, неоспоримы. Наблюдался бурный рост производства и торговли впервые появившимися товарами, такими как сахар и хлопок. Это создало огромное новое богатство для европейских и американских элит. Но, в основном, это не было богатство, созданное торговлей на свободных рынках с гарантированными правами собственности - напротив, оно было основано на разграблении, часто насильственном захвате продовольствия и земли, а также на рабстве, которое, несомненно, представляет собой кражу самого фундаментального права собственности из всех. В период сахарного бума 1650-1800 годов 7,5 миллиона человек были вывезены из Африки в Америку в качестве рабов. (Общее число захваченных из Африки в Атлантической работорговле невольников оценивается в 12 миллионов, из которых только около 10 миллионов пережили это путешествие). Индейцы также подвергались принудительному труду, влекущему за собой обязательные требования, предъявляемые новыми колониальными правителями; работа была обязательной, тяжелой, а заработная плата - низкой (Ссылаясь на такую практику в испанских колониях Северной и Южной Америки, Бодуэн (2006, 39) пишет, что "их заработная плата была настолько мизерной, что те, кто оставался в деревнях, были вынуждены посылать еду для тех, кто работал на испанцев). Колониальная политика привела к созданию несправедливых экономических и политических институтов, что имело долгосрочные последствия для развития в Латинской Америке и других местах.

• В добавок к экономической эксплуатации новоприбывшие европейские завоеватели завезли новые смертельные болезни, которым местные жители почти не сопротивлялись, что привело к массовой смертности; например, за период с 1570 по 1620  население Перу сократилось вдвое. Это шокирующий уровень смертности. И бедные люди, живущие в странах осуществляющих колонизацию, похоже, тоже не видели никакого улучшения. Также не представляется вероятным, что уровень бедности в Англии и большей части Европы снижался в течение некоторого времени, предшествовавшего примерно 1800 году, поскольку реальная заработная плата сокращалась. Мы не можем быть уверены, но вполне правдоподобно предположение, что эти различные силы создавали рост глобальных показателей бедности и, возможно, рост уровня бедности (процент живущих ниже черты бедности) в течение двухсот лет или более до начала девятнадцатого века.

Есть предположение, и оно не является неправдоподобным, что тенденция (хотя и неравномерная) снижения уровня бедности, показанная на рис.1.1, была характерной чертой последних двухсот лет, причем в течение некоторого значительного периода времени, предшествовавшего девятнадцатому веку, был достигнут гораздо меньший прогресс в борьбе с нищетой. Исторические показатели здоровья, питания и школьного образования также указывают, насколько большой прогресс был достигнут сегодняшними богатыми странами с начала XIX века. Ожидаемая продолжительность жизни в Англии начала девятнадцатого века составляла около сорока лет - примерно столько же, сколько в Индии в 1950-х годах - в то время как сегодня в Англии она составляет около восьмидесяти лет. Ожидаемая продолжительность жизни в США выросла примерно с пятидесяти лет в 1900 году до почти восьмидесяти лет сегодня. Уровень детской смертности в Соединенном Королевстве и Европе на рубеже XX века был выше, чем обычно бывает в бедных странах сегодня.

Около 1800 года "бедными" в Европе и Северной Америке были в основном те, у кого было мало или вообще не было богатства, которые для своего выживания полагались  исключительно на предложение неквалифицированной рабочей силы. Конечно, существовала неоднородность в зависимости от занятости, заработной платы и наличия иждивенцев.

Более сложные формы бедности появились в наше время. Однако в контексте Европы и Северной Америки, существовавших до двадцатого века, мы можем по существу отождествить нищету с принадлежностью к классу трудящихся.