написать

Сближение России с Европой

Боярство и вельможество. Ограничение власти бояр. Столкновение России и Европы

[Женились, не зная на ком! Ошибшись, били и мучили жен, чтобы насильно возвысить их до ангельского чину, - а не брало это - так отравляли зельями; ели гомерически, пили чуть не ушатами, жен прятали и, только разгоревшись от полусотни перечных кушаний и нескольких ведер вина и меду, вызывали их на поцелуи...] . [Все это столько же нравственно, сколько и эстетично]...(22).

Но все это опять-таки нисколько не относится к унижению народа ни в нравственном, ни в философском отношении: ибо все это было следствием изолированного от Европы исторического развития и следствия влияния татарщины.

Лишь только отворил Петр двери своему народу на свет божий, мало-помалу тьма невежества рассеялась - народ не выродился, не уступил своей родной почвы другому племени, но уже стал не тот и не такой, как был прежде... Да, господа, защитники старины, воля ваша, а Петру Великому мало конной статуи на Исаакиевской площади: алтари должно воздвигнуть ему на всех площадях и улицах великого царства русского!..

[Взглянем ли на боярство со стороны его политического и государственного значения - то же зрелище, которое на минуту может обмануть своею внешностью, своим именем, но которое, в сущности, совсем не то. Прочтите опять Кошихина и вы невольно воскликнете: "Так вот та мнимая аристократия, которую наши безусловные поклонники старины мечтали видеть в азиатской боярщине древней России!.." В самом деле, некоторые из этих господ, вообще недовольных реформою Петра Великого, одним из главнейших обвинений против него поставляют, будто бы он унизил и уничтожил аристократию и тем навсегда отстранил всякое уравновешение законности против произвола. Это премудрое обвинение основывают они на пустом, формальном, ни права, ни силы, ни мысли, ни даже особенного смысла не заключавшем в себе выражении: "царь указал, бояре приговорили". Напротив, Петр Великий основал у нас нечто вроде аристократии (что приличнее назвать вельможеством) и силою заставлял ее противоборствовать самому себе, для чего иногда умышленно уклонялся от справедливости. Так, однажды стал он просить адмиралтейское начальство, чтобы его поместили на открывшуюся тогда вакансию вице-адмирала: ему отказали, заметив, что есть некто старше его по службе, кто имеет большее право на то место. Что же сделал Петр? - Он сказал: "Вели бы они были столь раболепны, что из ласкательства предпочли бы меня моему достойному сверстнику, то действительно я заставил бы их горько раскаяться в этом".

И вообще что значит это бессильное, формальное, не на праве и законе, на обычае основанное "бояре приговорили", что значит оно в сравнении с противоречиями княвя Якова Федоровича Долгорукова Петру Великому?.. Да, Петр Великий основал и создал наше вельможество, которое, при Екатерине Великой расцвело таким пышным цветом знатности, могущества, богатства, образованности, просвещения и, прибавим, таланта и достоинства внутреннего. Только азиатские души могут ставить Петру в упрек то, что он придал вельможеству характер бюрократии, сделал его доступным для людей низкого происхождения, но высокого духа, людям даровитым и способным.

Если бы наше вельможество могло когда-нибудь превратиться в чистую бюрократию, то в этом Петр ни сколько не виноват: значит, так должно и так нужно быть; значит, иначе быть не может; значит, нет в вельможестве этой стальной силы, которая дала бы ему возможность не изменяясь пройти сквозь все изменения гражданского устройства и быта России.

Что такое аристократия? Привилегированное сословие, исторически развившееся, которое, стоя на ветвях государства, посредствует между народом и высшей властью развивает своим бытом и деятельностью идеальные понятия о личной чести, благородстве, неприкосновенности их прав, из рода в род передает высшую образованность, идеальное изящество в формах жизни. Такова была аристократия в Европе до конца прошлого века, такова и теперь аристократия в Англии.

Если в средние века короли могли употреблять во всю свою власть над могучими вассалами, все-таки они могли лишить их только жизни, но не чести, отрубить голову, а не бить батогами, плетьми или кнутом. И лишить жизни своего вассала король мог не иначе как по форме судопроизводства ж приговору (хотя бы и не всегда справедливому) суда. Понятие о чести, составляющее душу и кровь истинной аристократии вышло в Европе из того, что все аристократы были сами владетельными особами, а рыцарство еще более приняло благородный и человеческий характер их понятиям о чести. Наши бояре тоже были сперва владетельными особами; но быть государями, тотчас же сделались почетными: татарское иго, сокрушившее феодальную систему, стало для наших воображаемых феодалов тем же, чем было рыцарство для феодалов Запада. Невыгодное тождество!.. И лучший наш боярин не считал себе за бесчестье не знать грамоты, иметь ни познаний, ни образования: все это, по старинному понятию, было приличнее последнему холопу, чем боярину. К этому же самому он считал для себя бесчестием не розги и батоги, не плети, не кнут, не застеночную пытку, не тюрьму, "место" за царским столом ниже боярина, равного с ним породе, но не равного по чести своих предков или высшего слугами, но низшего родом. По этому же самому наши бояре выражению Кошихина, лаяли друг друга, а не сражали оружием по-рыцарски.

Защитники патриархальных нравов против цивилизованных с особенным торжеством ссылаются на непоколебимую покорность и беспрекословное повиновение народа высшей власти во времена старой России. Но исторические факты слишком резко противоречат этому убеждению и слишком ясно доказывают старинную истину, что "крайности сходятся". Крамолы, стрелецкие бунты еще в малолетстве Петра Великого, беспрестанные покушения на жизнь его даже во время его единодержавия доказывают, как мало прочны естественные отношения необразованного народа к благодетельной власти, что гораздо прочнее их отношения, проникнутые разумною сознательностью своих обязанностей и прав.

Во время народного мятежа по случаю упадка курса денег, вследствие медной монеты, многие, по словам Кошихина, держали царя Алексея Михайловича за пуговицы, и "один человек из тех людей с царем бил по рукам": это больше чем санкюлотская дерзость, это грязная и отвратительная животность в понятиях и чувствах.

Защитники нашей патриархальной старины обыкновенно говорят, что и в Европе, во времена варварства, было не лучше, чем у нас. Но [во времена ее варварства, а] у нас в XVIII веке (до царствования Екатерины Великой) было то, что в Европе было в IV и V веках - были пытки, изуверство, суеверие [(но не было кнута, подаренного нам татарами)]

Но что всего важнее, в Европе было развитие жизни, движение идей; подле яду там росло и противоядие - за ложным или недостаточным определением общества тотчас же следовало и отрицание этого определения другим, более соответствующим требованию времени определением. [И потому-то невольно мириться со всеми ужасами, бывшими в Европе тех времен - миришься с их благородным источником, за их благие результаты. Но Россия была скована цепями неподвижности, дух ее был стерт под толстой ледяной корою и не находил себе выхода].

Некоторые думают, что Россия могла бы сблизиться с Европою без насильственной реформы, без отторжения, хотя бы и временного, [от своей народности] но собственным развитием, собственным гением. Это мнение имеет всю внешность истины, и потому блестяще и обольстительно, но внутри пусто, [как большой, красивый, но гнилой орех]: его опровергает самый опыт, - факты истории.

Никогда Россия не сталкивалась с Европою так близко, так лицом к лицу, как в эпоху междуцарствия. [Димитрий Самозванец с своей обольстительною Мариною Мнишек, с своими поляками, было не чем иным, как нашествием немецких обычаев на русские, но главнейшая причина его гибели, кроме дерзости, была та, что он после обеда не спал на лавке, а осматривал публичные работы, ел телятину и по субботам не ходил в баню.

Швед Де-ла-Гарди был другом юному русскому герою Сконнну-Шуйскому; но по смерти его принужден был сделаться врагом русских. Но есть факт, еще более поразительный: это - Новгород. Прекрасно русское выражение: "новгородская вольница". и странно мнение многих ученых, которые от чистого сердца, т.е. не шутя видели в Новгороде [республику и] живой член ганзеатическото союза.