(Элегия в прозе)
Я правду о тебе порасскажу такую,
Что хуже всякой лжи. Вот, брат,
рекомендую:
Как этаких людей учтивее зовут?,..
"Горе от ума"
Грибоедов.
Есть ли у вас хорошие книги?
—Нет, но у нас есть великие писатели.
—
Так, но крайней мере, у вас есть словесность?
— Напротив, у нас есть только
книжная торговля.
Барон Брамбеус.
Помните ли вы то блаженное
время, когда в нашей литературе пробудилось было какое-то дыхание жизни, когда
появлялся талант за талантом, поэма за поэмою, роман за романом, журнал за
журналом, альманах за альманахом; то прекрасное время, когда мы так гордились
настоящим, так лелеяли себя будущим и, гордые нашей действительности»), а еще
более сладостными надеждами, твердо были уверены, что имеем своих Байронов,
Шекспиров, Шиллеров, Вальтер-Скоттов? Увы! где ты, о bon vieux temps, где вы,
мечты отрадные, где ты, надежда-обольститель! Как все переменилось в столь
короткое время! Какое ужасное, раздирающее душу разочарование после столь
сильного, столь сладкого обольщения! Подломились ходульки наших литературных
атлетов, рухнули соломенные подмостки, на кои, бывало, карабкалась золотая
посредственность, а вместе с тем умолкли, заснули, исчезли и те немногие и
небольшие дарования, которыми мы так обольщались в время оно. Мы спали и видели
себя Крезами, а проснулись Ирами! Увы! как хорошо идут к каждому из наших гениев
и полугениев сии трогательные слова поэта:
Не расцвел и отцвел
В
утре пасмурных дней!
Да — прежде и ныне, тогда и теперь! Великий боже!.,
Пушкин, поэт русский по преимуществу, Пушкин, в сильных и мощных песнях которого
впервые пахнуло веяние жизни русской, игривый и разнообразный талант которого
так любила и лелеяла Русь, к гармоническим звукам которого она, так жадно
прислушивалась и на кои отзывалась с такою любовию, Пушкин, автор «Полтавы» и
«Годунова» — и Пушкин, автор «Анжело» и других мертвых, безжизненных
сказок... Козлов, задумчивый певец страданий чернеца, стоивших стольких слез
прекрасным читательницам, этот слепец, так гармонически передававший нам бывало
свои роскошные видения, и Козлов — автор баллад и других стихотворений, длинных
и коротких, напечатанных в «Библиотеке для Чтения», и о коих только и можно
сказать, что в них все обстоит благополучно, как уже было замечено в «Молве»!..
Какая разница!.. Много бы, очень много, могли мы прибрать здесь таких печальных
сравнений, таких горестных контрастов, но... словом, как говорит Ламартин:Les
dieux etaient tombes, les trоnes еtaient vides.
Какие же новые боги
заступили, вакантные места старых? Увы, они сменили их, не заменив! Прежде наши
Аристархи, заносившиеся юными надеждами, всех обольщавшими в то время,
восклицали в чаду детского простодушного упоения: Пушкин — Северный Байрон,
представитель современного человечества! Ныне на наших литературных рынках наши
неутомимые герольды вопиют громко: Кукольник, великий Кукольник, Кукольник —
Байрон, Кукольник — отважный соперник Шекспира! На колена перед Кукольником!
(«Библиотека для Чтения» и Инвалидные прибавления к литературе) Теперь
Баратынских, Подолинских, Языковых, Туманских, Ознобишиных сменили гг.
Тимофеевы, Ершовы; на поприще их замолкнувшей славы величаются гг. Брамбеусы,
Булгарины, Гречи, Калашниковы, по пословице: на безлюдии и Фома дворянин. Первые
или подчуют нас изредка старыми погудками на старый же лад, или хранят скромное
молчание; последние размениваются комплиментами, называют друг друга гениями и
кричат во всеуслышание, чтобы поскорее раскупали их книги. Мы всегда были
слишком неумеренны в раздаче лавровых венков гения, в похвалах корифеям нашей
поэзии: это наш давнишний порок; по крайней мере, прежде причиною этого было
невинное обольщение, происходившее из благородного источника — любви к родному
ныне же решительно все основано на корыстных расчетах; сверх того, прежде еще и
было чем похвастаться; ныне же... Отнюдь не думая обижать прекрасный талант г-на
Кукольника, мы все-таки не запинаясь можем сказать утвердительно, что между
Пушкиным и им, г-ном Кукольником, пространство неизмеримое, что ему, г-ну
Кукольнику, до Пушкина:
Как до звезды небесной далеко!
Да — Крылов
и г. Зилов, «Юрий Милославский» Загоскина и «Черная женщина» г-на Греча,
«Последний новик» Лажечникова и «Стрельцы» г-на Масальского и «Мазепа» г-на
Булга- рина, повести Одоевского, Марлинского, Гоголя — и повести, с позволения
сказать, г-на Брамбеуса! !!... Что все это означает? Какие причины такой пустоты
в нашей литературе? Или и в самом деле — у нас нет литературы?..
(Продолжение обещано)
ЛИТЕРАТУРНЫЕ МЕЧТАНИЯ ( Продолжение)
Pas de
grаce!
Hugo, Marion de Lome.
Да — у нас нет литературы!
«Вот прекрасно! вот новость!» слышу я тысячи голосов в ответ на мою дерзкую
выходку. — А наши журналы, неусыпно подвизающиеся за нас на ловитве
европейского просвещения, а наши альманахи, наполненные гениальными отрывками из
недоконченных поэм, драм, фантазий, а наши библиотеки, битком набитые многими
тысячами книг российского сочинения, а наши Гомеры, Шекспиры, Гете,
Вальтер-Скотты, Байроны, Шиллеры, Бальзаки, Корнели, Мольеры, Аристофаны? Разве
мы не имеем Ломоносова, Хераскова, Державина, Петрова, Дмитриева, Карамзина,
Крылова, Батюшкова, Жуковского, Пушкина, Баратынского и пр. и пр.? А! что вы на
это скажете?»
А вот что, милостивые государи: хотя я и не имею чести быть
бароном, но у меня есть своя фантазия вследствие которой я упорно держусь той
роковой мысли, что, несмотря на то, что наш Сумароков далеко оставил за собою в
трагедиях господина Корнеля и господина Расина, а в притчах — господина
Лафонтена; что наш Херасков, в прославлении на лире громкой славы россов,
сравнялся с Гомером и Виргилием и под щитом Владимира и Иоанна подобру и
здорову пробрался во храм бессмертия (To-есть во «Всеобщую историю» г-на
Кайданова.), что наш Пушкин в самое короткое время успел стать наряду с Байроном
и сделаться представителем человечества; несмотря на то, что наш неистощимый
Фаддей Венедиктович Булгарин, истинный бич и гонитель злых пороков, уже десять
лет доказывает в своих сочинениях, что не годится плутовать и мошенничать
человеку comme il faut, что пьянство и воровство суть грехи непростительные, и
который своими нравоописательными и нравственно-сатирическими (не правильнее ли
полицейскими) романами и народно-юмористическими статейками на целые столетия
двинул вперед наше гостеприимное отечество по части нравоисправления, несмотря
на то, что наш юный лев поэзии, наш могущественный Кукольник, с первого ; прыжка
догнал всеобъемлющего исполина Гете и только со второго поотстал
немного от Крюковского, несмотря на то, что наш достопочтенный Николай Иванович
Греч (вкупе и влюбе с Фаддеем Венедиктовичем) разанатомировал, разнял по
суставам наш язык и представил его законы в своей тройственной грамматике — этой
истинной скинии завета, куда, кроме его, Николая Ивановича Греча, и друга его,
Фаддея Венедиктовича, еще доселе не ступала нога ни одного профана; тот
Николай Иванович Греч, который во всю жизнь свою не делал грамматических ошибок
и только в своем дивном поэтическом создании— «Черная женщина» — еще в первый
раз, по улике чувствительного князя Шаликова, поссорился с грамматикою, видно,
увлекшись слишком разыгравшеюся фантазиею; несмотря на то, что наш г. Калашников
заткнул за пояс Купера в роскошных описаниях безбрежных пустынь русской Америки
— Сибири, и в изображении ее диких красот; несмотря на то, что наш гениальный
Барон Брамбеус своею толстою фантастическою книгою на смерть пришлепнул
Шамполиона и Кювье, двух величайших шарлатанов и надувателей, которых
невежественная Европа имела глупость почитать доселе великими учеными, а в едком
остроумии смял под ноги Вольтера, первого в мире остроумца и балагура; несмотря,
говорю я, на убедительное и красноречивое опровержение нелепой мысли, будто у
нас нет литературы, опровержение, так умно и сильно провозглашенное в
«Библиотеке для Чтения» глубокомысленным азиятским критиком Тютюнджи-Оглу —
несмотря на все это, повторяю: у нас нет литературы!.. Уф! устал! Дайте
перевести дух— совсем задохнулся!.. Правда, от такого длинного периода
поперхнется в горле даже и Барона Брамбеуса, который и сам мастак на великие
периоды...
Что такое литература?
Одни говорят, что под
литературою какого-либо народа должно разуметь весь круг его умственной
деятельности, проявившейся в письменности. Вследствие сего, нашу, например
литературу составят «История» Карамзина и «История» гг. Эмина и С. Н. Глинки,
исторические разыскания Шлецера, Эверса, Каченовского и статья г. Сенковского об
«Исландских сагах», физики Велланского и Павлова и «Разрушение Коперниковой
системы» с брошюркою о клопах и тараканах; «Борис Годунов» Пушкина и некоторые
сцены из исторических драм со штями и анисовкою, оды Державина и «Александроида»
г. Свечина и пр. Если так, то у нас есть литература и литература богатая
громкими именами и не менее того громкими сочинениями.