Славянофилы и западники — попытка игнорировать моровой опыт и построить «уникальный» уклад жизни в России
Идейная борьба между революционно-просветительским крылом «западничества» и
славянофильством нашла свое отражение в философско-политической эволюции В. Г.
Белинского и в его общественно-литературной деятельности в журналах
просветительского направления: «Телескоп»,«Молва», «Отечественные записки» и
«Современник».
* * *
Известно, что Белинский не сразу стал
революционно-демократическим мыслителем и сторонником материализма в философии;
на протяжении 17 лет своей общественно-политической и литературной деятельности
он прошел суровую школу теоретических исканий «жизненной правды» и критического
освоения западноевропейских теорий для формирования своего собственного,
революционного мировоззрения.
Враги революционной демократии на этом
основании не раз поднимали «мышиную возню» вокруг имени Белинского, пытаясь
приписать ему неустойчивость, несамостоятельность, противоречия с самим собой и
т. п. Эта легенда опровергается всем ходом идейного развития Белинского.
Уже
в своей юношеской драме «Дмитрий Калинин» (1831) Белинский выступает как враг
крепостничества, поборник европейской цивилизации и прогресса. «Неужели эти люда
для того только родятся на свет, чтобы служить прихотям таких же людей, как и
они сами? — восклицает он устами своего героя. — Кто дал это гибельное право —
одним людям порабощать своей власти других, подобных им существ, отнимать у них
священное сокровище — свободу? Кто позволил им ругаться правами природы и
человечества? Господин может, для потехи или для рассеяния, содрать шкуру с
своего раба; может продать его как скота, выменять на собаку, на лошадь, на
корову, разлучить его на всю жизнь с отцом, с матерью, с сестрами, с братьями, и
со всем, что для него мило и драгоценно!» (Белинский, Соч., т. Г. Под ред. С. А.
Венгерова, стр. 12)
В «Дмитрии Калинине» чувствуется влияние на
Белинского французских просветителей и Радищева, но уже этот первый опыт
литературной работы Белинского говорит о редкой для того времени
самостоятельности и силе в обличении крепостнических порядков (вспомним, что
первое «Философическое письмо» Чаадаева было опубликовано лишь в 1835 г.).
Начиная с 1834 г., когда была опубликована первая крупная работа Белинского
в области философии и эстетики — «Литературные мечтания», он прошел несколько
стадий в своем идейном развитии. Это идейное развитие Белинского шло в
прогрессивном направлении, от просветительства к революционному демократизму и
от идеализма к философскому материализму.
Причины философско-политической
эволюции Белинского, так же как и других русских революционных мыслителей,
вскрыты В. И. Лениным.
Ленин писал о том, что правильность марксистской
теории в России доказал «не только всемирный опыт всего XIX века, но и в
особенности опыт блужданий и шатаний, ошибок и разочарований революционной мысли
в России. В течение около полувека, примерно с 40-х и до 90-х годов прошлого
века, передовая мысль в России, под гнетом невиданно дикого и реакционного
царизма, жадно искала правильной революционной теории, следя с удивительным
усердием и тщательностью за всяким и каждым «последним словом» Европы и Америки
в этой области (Ленин, Соч., т. XXV, стр. 175.).
В основе
философско-политической эволюции Белинского лежит рост революционных настроений
среди угнетенных народных масс, отражавшийся в сознании передовых, революционных
элементов образованного- русского общества.
Литературно-критическая
деятельность в подцензурных журналах становится для просветителя Белинского
ареной битв против крепостничества и оправдывавших его философских, политических
и эстетических теорий.
Свои передовые философские и политические идеи
Белинский мог проводить сквозь рогатки и препоны цензуры, как правило, лишь в
литературно-критических статьях, рецензиях и письмах товарищам, а не в
специальных философских трактатах и политических сочинениях. Это своеобразие
творчества Белинского, как философа и социолога, отнюдь не умаляет его значения.
Плеханов был прав,. когда говорил, что по логической силе ума Белинский стоял
выше всех современных ему русских мыслителей.
* * *
В первый
период своей общественно-литературной деятельности» относящийся к 1834—1836 гг.,
Белинский активно участвует в философско- литературном кружке Станкевича и
помещает ряд критических статей в прогрессивном для того времени московском
журнале «Телескоп» и в приложении к нему «Молва». Дискуссии в кружке Станкевича,
так же как и статьи Белинского, помещенные на страницах «Молвы» и «Телескопа»,
будили общественную мысль передовых слоев тогдашнего общества и вели к сплочению
всех сил, направленных против николаевской реакции, к первую очередь против
идеологии самодержавия, православия и великодержавной народности. Но в
мировоззрении Белинского, как и других членов кружка Станкевича, в эти годы
обличение крепостнических порядков, порыв к цивилизации и западноевропейскому
прогрессу уживались еще с надеждой на то, что общественное переустройство в
России, распространение просвещения в народе, переход к западноевропейской
цивилизации будут осуществлены сверху.
«Литературные мечтания» Белинского —
своеобразный манифест первых русских просветителей 30-х годов. Его основная идея
состоит в утверждении горькой истины, которая глубоко волновала русских
просветителей,— в признании разрыва между так называемым «обществом»,
образованными верхами, и народными массами, обреченными на подневольную жизнь и
прозябание в невежестве.
Белинский провозглашает необходимость развития
такого просвещения, которое захватило бы широкие народные массы, необходимость
создании такой литературы, которая была бы плотью от плоти и кровью от крови
народной, необходимость такого прогресса, который основывался бы на подъеме
благосостояния народных масс, на развитии промышленности и торговли по
западноевропейскому образцу.
Но Белинский, бывший в плену
идеалистического понимания истории и не доходивший еще до понимания классового
характера царизма, не выдвинул в «Литературных мечтаниях» прямого требования
ликвидации крепостнического строя и царского самодержавия; он выразил надежду на
то, что просвещение в России может развиться благодаря «неусыпным попечениям
мудрого правительства».
Нас, однако, не должно вводить в заблуждение то,
что в конце «Литературных мечтаний» Белинский сочувственно высказывается о трех
принципах, которые проводил царизм в области идеологической: православие,
самодержавие и народность. Эти слова, не связанные тесно со всем ходом изложения
мыслей Белинского, повидимому продиктованы цензурными соображениями и, возможно
даже, вставлены в текст статьи Белинского редактором «Молвы» Надеждиным; в
действительности вся статья Белинского проникнута боевой полемикой против того
официально-охранительного направления в русской литературе (Кукольник, Булгарин,
Греч, Сенковский и др.), которое было «столпом» и «утверждением» пресловутых
принципов «самодержавия, православия и народности».
Философские взгляды
Белинского в период «Литературных мечтаний» формировались под влиянием немецкого
классического идеализма и раньше всего —в той форме, какую он принял в системе
Шеллинга. Но Белинский был последователем не Шеллинга-реакционера,
«ниспровергавшего» диалектику Гегеля при помощи «философии откровения»; он
испытал на себе влияние ранних работ Шеллинга, в которых выдвигалась
диалектическая идея об универсальной связи всех- явлений мира. Центральным
пунктом философских взглядов Белинского в эти годы становится идея развития; с
позиций «философии тождества» он рассматривает все явления природы и сознания,
как формы развития единой, вечной идеи, внутренне связанные между собой;
разделяет Белинский и шеллингиакский взгляд о внутренней целесообразности и
гармонии всех явлений природы.
В «Литературных мечтаниях» Белинский
развивает диалектический взгляд на мир, как па единое, связное и находящееся в
постоянном развитии, целое. «Весь беспредельный, прекрасный божий мир, — пишет
он,— есть не что иное, как дыхание единой, вечной идеи (мысли единого, бога),
проявляющейся в бесчисленных формах, как великое зрелище абсолютного единства в
бесконечном разнообразии... Для этой идеи нет покоя: она живет беспрестанно, т.
е. беспрестанно творит, чтобы разрушать, и разрушает, чтобы творить. Она
воплощается в блестящее солнце, в великолепную планету, в блудящую комету, она
живет и дышит —и в бурных приливах и отливах морей, и в свирепом урагане
пустынь, и в шелесте листьев, и в журчании ручья, и в рыкании льва, и в слезе
младенца, и в улыбке красоты, и в воле человека, и в стройных созданиях гения»
(Белинский, Соч., т. I, стр. 318.).
Однако радикальный русский просветитель
Белинский не мог ограничиться «прекраснодушным созерцанием» окружавшей его
действительности, на которое обрекала мыслителя «философия тождества» Шеллинга.
Белинский, как и другие участники кружка Станкевича, воспринимал
шеллингианство, как революционный просветитель, считавший своей обязанностью
высвобождать «мировую идею» от всех ее «случайных, нечистых и ложных проявлений»
в действительности. Он пытался выйти за пределы этой действительности и потому
конструировал в своем сознании абстрактный идеал нового, справедливого и
разумного мира.
Достижение этого идеала, по Белинскому, не произойдет само
собою; оно требует от человечества деятельности.
Эту деятельность Белинский
понимает как деятельность человеческого самосознания, как умственное и
нравственное совершенствование людей путем распространения среди них
просвещения.
Он требует от передового человека, чтобы тот отрекся от
своекорыстного Я, подавил свой эгоизм и жертвовал всем для блага родины и
человечества.
Уже в эти годы в философских и эстетических воззрениях
Белинского обнаруживается стремление к реализму. И в «Литературных мечтаниях» и
в другой статье этого периода, «О русской повести и повестях г. Гоголя»,
Белинский ставит реальную действительность, природу к общественную жизнь выше,
чем такие ее проявления, как научные теории, произведения искусства и т. п.
В 1835 г. он пишет: «Мы требуем не идеала жизни, а самой жизни, как она
есть», и пропагандирует активное, действенное отношение к жизни, которая для
него — «не веселое пиршество, не празднественное ликование, но поприще труда,
борьбы, лишений и страданий».
Однако активность и действенность
мировоззрения Белинского в эти годы не выходила -еще за пределы теоретической
мысли, ибо настоящей, действительной жизнью он в этот период своей деятельности
все же считает' не общественный материальный процесс, а сознание нашего бытия, и
главной задачей человечества, по его мнению, является стремление постигнуть
отношение природы и всей действительности «к идее всеобщей жизни»