Исторический фон, на котором проходила жизнь и творчество Белинского
Говоря о том, что в 50—60-х годах прошлого века в России Герцен и его «Колокол» помогли пробуждению революционных разночинцев — представителей демократической буржуазии, Ленин подчеркнул, что «.. .предшественником полного вытеснения дворян разночинцами в нашем освободительном движении был еще при крепостном праве В. Г. Белинский. Его знаменитое «Письмо к Гоголю», подводившее итог литературной деятельности Белинского, было одним из лучших произведений бесцензурной демократической печати, сохранивших громадное, живое значение по сию пору» (Ленин Соч., т. XVII. стр. 341.)
Классические оценки Белинского и русских революционных; демократов, данные Лениным и большевиками, представляют собой огромный вклад в историю русской общественной мысли и позволяют поставить на подлинно научные рельсы исследование творчества Белинского.
Немалую роль в марксистской оценке Белинского сыграли и работы Плеханова о Белинском, написанные в период создания марксистской социал-демократической партии в России и в период борьбы с ликвидаторством (1909—1912 гг.) и давшие, несмотря на отдельные ошибки и недостатки, правильное освещение мировоззрения Белинского.
* * *
Жизнь и деятельность В Г. Белинского (1811—1848 гг.) протекали в условиях жесточайшего самодержавно-крепостнического гнета, особенно усилившегося в период николаевской реакции, после подавления в 1825 г. восстания декабристов.
В 30—40-х годах XIX в. в России происходило разложение крепостнической экономики и начинался рост капитализма. С 1825 до 1850 г. число рабочих на фабриках и заводах выросло в 3 раза. Барщинная система помещичьего хозяйства постепенно заменяется оброчной; многие крестьяне, отпущенные на оброк, становятся вольнонаемными рабочими на фабриках и заводах. Капиталистические предприятия, число которых к концу 30-х годов почти в 5 раз превышает число крепостных мануфактур, воочию показывают преимущества использования труда наемных рабочих в сравнении с трудом крепостных на помещичьих мануфактурах.
Поэтому сплошь и рядом владельцы крепостных мануфактур и так называемых «посессионных» фабрик отпускают крепостных и посессионно приписанных к фабрикам крестьян на волю и эксплоатируют их как наемных рабочих.
Непрерывно растет внешняя торговля, увеличивается вывоз хлеба, в составе которого 90% составляет хлеб, производимый в крупных помещичьих хозяйствах, начинающих применять сельскохозяйственные машины и наемный труд.
Но существовавшая наряду с этими ростками капитализма в промышленности и торговле крепостническая система хозяйства на протяжении всей первой половины XIX в. продолжала оставаться господствующей в экономике России. Крепостническим, гнетом были придавлены десятки миллионов крестьян, обреченных на подневольную работу, вечную нужду и беспросветную тьму.
Вместе с тем внутри самой крепостнической сельской общины начинается экономическое расслоение, вызывающееся тем, что у отдельных крестьян появляются капиталы, промышленные предприятия и т. д. Помимо усиления эксплоатации со стороны помещика, заинтересованного в увеличении производства хлеба в связи с расширением возможности его экспорта, крепостной крестьянин подвергается добавочной эксплоатации со стороны скупщика, арендатора, ростовщика и других кровососов.
Безудержный рост крепостнической и купеческо-ростовщнческой эксплоатации крепостных крестьян ведет к нарастанию стихийного возмущения крестьян, выливающегося в так называемые крестьянские «бунты», восстания. Так, в 1843 г. крестьянские восстания были зарегистрированы в 11 губерниях, причем для их подавления потребовались крупные вооруженные силы.
Но эти крестьянские «бунты» — стихийные и неорганизованные восстания, лишенные еще пролетарского руководства и не освещенные политическим сознанием, не подняли и не могли в 30—40-х годах XIX в. поднять всю крепостную Россию на победоносную революционную борьбу против класса помещиков-крепостников и против самодержавия.
В дореформенной России еще не было пролетариата, класса, способного возглавить народные массы на борьбу против царизма и крепостничества и привести их к победе.
«Крепостная Россия забита и неподвижна, — говорит Ленин об эпохе от декабристов до Герцена (1827—1846 гг.). — Протестует ничтожное меньшинство дворян, бессильных без поддержки народа. Но лучшие люди из дворян помогли разбудить народ» (Ленин, Соч., т. XVI, стр. 575.).
Но хотя революционное движение в России было тогда очень слабым, в 30—40-х годах XIX в. возникают революционные течения среди передовых, мыслящих кругов дворянства и образованных представителей других имущих классов русского общества, имевших известный доступ к общественной жизни, образованию и литературе.
К числу передовых представителей дворянского общества принадлежали декабристы. К ним принадлежал великий русский народный поэт А. С. Пушкин и его друг, оригинальный мыслитель и страстный обличитель крепостничества — П. Я. Чаадаев. Из их рядов вышел А. И. Герцен, впоследствии примкнувший, несмотря на свои колебания между либерализмом и демократией, к революционно-демократическому лагерю.
В конце 30:х и начале 40-х годов на историческую арену освободительного движения в России выступили революционеры-разночинцы, во главе которых стоял В. Г. Белинский. Они, как подлинные просветители, сочувствуют угнетенным народным массам и ждут, что уничтожение крепостничества приведет к всеобщему благоденствию народа. В деятельности и мировоззрении революционных разночинцев отражаются нарастающие революционные настроения и надежды крепостных крестьян.
В отличие от дворянских революционеров «они шли вперед своим путем, не спотыкаясь о развалины прошлого, — а свой путь в ту пору мог быть лишь один—к народу, к массе крестьянской, значит, прежде всего — против крепостного права. Необходимо было занять позицию демократическую, к ней толкала вся современность и на нее указывала история Запада» \(М. Горький).
Эту демократическую позицию и заняли революционные просветители во главе с Белинским.
В конце 30-х годов в русском образованном обществе получили широкое распространение передовые философские и политические теории Запада, главным образом идеи немецкой классической философии и французского утопического социализма.
В кружках Станкевича и Герцена, изучавших прогрессивные теории Западной Европы, зарождалось новое идейное течение, течение просветителей, или, как их называли, «западников». К кружку Станкевича принадлежал. и молодой Белинский. Несмотря на то, что эти кружки имели не одинаковое направление, большинство их участников сходилось в главном: они были решительными противниками крепостничества и убежденными сторонниками развития России по западноевропейскому, капиталистическому пути.
Они искренно сочувствовали народу, но были еще далеки от него: деятельность этих кружков сводилась, по преимуществу, к распространению «западнических», просветительских идей в образованных кругах тогдашнего русского общества.
В результате поражения декабрьского восстания 1825 г. стремления дворянских революционеров потерпели жестокое крушение, а обстановка николаевской реакции вызвала среди них грусть и отчаяние.
«Ужасны были первые годы, последовавшие за 1825, — пишет Герцен в своем очерке о развитии революционных идей в России. — Нужно было около десяти лет для того, чтобы опомниться от этого порабощения и преследования».
Прямая дорога открытой политической борьбы на время оказалась закрытой, и передовые круги русского общества- пытались искать объяснения мучительных, наболевших вопросов окружавшей их действительности в западноевропейской науке и философии.
В идейном движении Западной Европы в это время господствовала именно немецкая классическая философия, бывшая «фокусом, в котором сосредоточились все результаты предшествующей работы философской мысли и из которого выходили лучи, освещавшие путь умственного и нравственного развития цивилизованного мира» ( Плеханов, Соч., т. X, стр. 333.).
Поэтому к немецкой классической философии, отражавшей наступление буржуазной революции в Западной Европе, к идеалу общества, построенного на основах .разумной необходимости, к прогрессивно-просветительским стремлениям философской мысли Запада обратили свои взоры участники кружка Станкевича, а впоследствии и члены кружка Герцена.
Кружки Станкевича и Герцена, несмотря на чисто теоретический характер их деятельности, стали своеобразными общественно-литературными центрами, откуда передовые, просветительски настроенные круги русского общества начали борьбу как с господствовавшей тогда в России реакционной идеологией «самодержавия, православия и народности», так и со славянофилами.
Борьба «западников» со славянофилами наиболее ярко сказалась в вопросе о путях исторического развития России и мировоззрении русского народа.
Славянофилы (братья Киреевские, Самарин, Хомяков, братья Аксаковы и др.) считали, что у России свой особый, самобытный путь исторического развития, которым она и должна итти; они идеализировали «самобытные устои» российской жизни: сельскую, крестьянскую общину, монархический принцип правления, патриархальные нравы и обычаи; они считали мистицизм и религиозную созерцательность неотъемлемыми чертами сознания русского народа.
Если часть славянофилов, особенно в ранний период их деятельности, признавала необходимость распространения просвещения в народе, ограничения крепостничества, уничтожения полицейского произвола и т. п., то впоследствии многие славянофилы сомкнулись с официальным направлением «самодержавия, православия и народности». Герцен справедливо говорил, что революционные просветители видели в учении славянофилов «новый елей, помазывающий царя, новую цепь, налагаемую на мысль, новое подчинение совести раболепной византийской церкви».
Так называемые «западники» считали, что Россия, как и другие страны, должна ликвидировать крепостничество, установить у себя западноевропейские порядки и распространить просвещение в народных массах. Но сами «западники» отнюдь не были однородным течением: буржуазно-либеральное крыло «западничества» (Кавелин, Боткин, Анненков »и др.) возлагало все надежды на крупную буржуазию и пренебрежительно относилось к народным массам. Белинский же, наряду с Герценом, был вождем революционно-демократического крыла «западничества», полагавшего, что задача интеллигенции состоит в том, чтобы разбудить народные массы, распространить среди них просвещение и цивилизацию и подготовить народ к революционной борьбе за новую жизнь на демократических началах.